Эрнест Капандю - Рыцарь Курятника
— Он умер… — повторил В.
— Да.
— Давно?
— Не думаю — он уже холодный, но тело еще не окоченело.
— Что ты сделал?
— Ничего! Удостоверившись в его смерти, я прибежал получить ваши указания.
— Ты ничего не говорил никому?
— Ни слова никому.
— Веди нас.
Петух Негр бросился к двери. Рыцарь Курятни ка энергичным движением руки пригласил В. следовать за ним.
Они спустились с лестницы и вышли из дома.
XXIX. ТРУП
Петух Негр пошел вперед и наконец остановился.
— Здесь! — сказал он, протягивая руку и указывая пальцем на неопределенную массу, едва видневшуюся в темноте. Рыцарь Курятника и В. подошли и наклонились.
— Это точно Зеленая Голова, — сказал Рыцарь Курятника, осветив тусклым фонарем, который он держал в руке, лицо человека, лежавшего перед тумбой.
— Он умер! — сказал В., послушав сердце и пульс. — Но не более двух часов тому назад.
Рыцарь Курятника поставил фонарь на землю, приподнял голову лежащего, чтобы рассмотреть шнурок на шее. Этот шнурок из красного шелка, очень тонкий, был похож на те, которые используют на Востоке палачи. Он был два раза обвит вокруг шеи. Узел удавки не был обыкновенной петлей — это было нечто вроде витого шнурка, поддерживаемого медной заверткой с пружиной.
На губах трупа еще виднелась кровавая пена. Шея имела синеватый оттенок, говоривший о внутреннем разрыве сосудов, вызванном удавкой.
В. внимательно осмотрел труп, позвал Петуха Негра и вместе с ним начал обыскивать одежду Зеленой Головы.
— Я ничего не нахожу, — сказал он, приподнимаясь.
— Ничего, — повторил Рыцарь Курятника.
Все карманы были пусты, все бумаги, находившиеся при нем, исчезли. Рыцарь Курятника и В. переглянулись. Первый взял фонарь и очень внимательно осмотрел труп. Вдруг он наклонился и поднял бумажку, сложенную вчетверо. Он быстро развернул ее и пробежал глазами.
— О! — сказал Рыцарь Курятника со странным выражением…
Он постоял с минуту неподвижно, потом сказал Петуху Негру:
— Унеси труп в дом на Кладбищенской улице и положи его в нижнюю залу. Пойдемте! — обратился он к В.
Часть вторая
Прекрасная незнакомка
I. ДОРОГА В БРЮНОА
Утром 23 февраля 1745 года — то есть недели через три после происшествия, описанного в первой части — щегольская карета со светло-зеленым кузовом и колесами, обитыми серебром, запряженная четверкой, проезжала по городку Буасси-Сен-Леже.
На дверцах кареты был изображен герб: два великолепных кабаньих клыка. Гривы лошадей были переплетены шелковыми лентами изумрудного цвета, на хвостах завязаны банты из лент того же цвета, на сбруе звенели колокольчики. Два форейтора в бархатных зеленых камзолах с серебряными галунами и в треугольных шляпах, украшенных кокардами из белых лент, управляли лошадьми. На запятках сидели два лакея в зеленых с серебром ливреях.
Два человека, небрежно разлегшиеся в карете на подушках, любовались великолепным пейзажем.
Хотя была зима, уже две недели погода стояла изумительная. Лучезарно сияло солнце, небо было чистое, холод — не очень сильным. Оба путешественника были в богатых охотничьих костюмах. Человек, знакомый с высшим обществом, узнал бы в них герцога де Ришелье и маркиза де Креки. В этот день была назначена королевская охота в лесу Сенар. Герцог и маркиз ехали на место сбора, назначенное обер-егермейстером. Дорогой они разговаривали, смеялись, обменивались придворными анекдотами, которыми сыпал неисчерпаемым потоком в особенности герцог де Ришелье. Креки больше слушал, чем говорил.
Карета ехала мимо парка Брюноа, где величественно возвышался своими позолоченными кровлями великолепный замок, которому предстояло стать знаменитым двадцать лет спустя благодаря безумной расточительности маркиза.
— Ей-Богу! — сказал Ришелье, смеясь. — Король, сделав маркизом Париса де Монмартеля, должен был бы дать ему герб, изображающий золотое поле, заваленное мешками!
— Парис оказал большие услуги, — сказал Креки с притворной серьезностью.
— Большие услуги! — повторил Ришелье. — Кому же?
— Самому себе.
— А! Это мне нравится!
— Утверждают, любезный герцог, что этот главный банкир имеет в своей собственной кассе больше двадцати миллионов.
— Это правда, маркиз. Этот придворный банкир имеет такое влияние, что сам назначает контролеров.
Схватив шелковый шнурок, висевший у переднего стекла, он дернул его и закричал:
— Не сюда! Не сюда!
Карета, повернувшая было направо — на дорогу, где было назначено место сбора, — остановилась. К дверце подошел лакей, почтительно держа в руке шляпу.
— Налево, по дороге в Суази, — сказал герцог.
Лакей передал это приказание форейторам, и карета быстро покатилась в другом направлении.
— Но мы едем не туда! — сказал удивленный Креки.
— Да, но мы успеем приехать, — отвечал Ришелье. — Охота назначена на два часа, а теперь который час?
Креки посмотрел на часы.
— Десять часов, — сказал он.
— Значит, нам остается четыре часа!
— И как мы их проведем?
— Сначала у нас будет очаровательная прогулка, а потом — превосходный завтрак.
— Где же мы будем завтракать?
— В великолепном замке.
— Кто в нем живет?
— Царица грации, красоты и любви.
— Черт побери, любезный герцог! — вскричал Креки, играя кружевами галстука. — Я не жалею, что встал так рано и поехал по вашему приказанию натощак.
— Я вам говорил, что вы будете меня благодарить.
— Мы едем в Суази?
— Нет, это недалеко от Суази, в лесу.
— Какой замок?
— Этиоль.
— К племяннице Турншера?
— Именно. Мы будем завтракать, если только это вам угодно, любезный маркиз, у жены Нормана д’Этиоля, главного откупщика.
Креки посмотрел на Ришелье, потом весело расхохотался и пожал ему руку.
— Поздравляю, — сказал он, — меня уверяли, что д’Этиоль очаровательна! Но зачем вы меня везете туда?
— Чтобы не быть там одному.
Креки вытаращил глаза.
— Если это загадка, я не могу отгадать ее, — сказал он.
— Разгадка же состоит в том, что я не могу принять ваших поздравлений.
— Отчего?..
Ришелье раскрыл чудную табакерку — образцовое произведение искусства. Он засунул в нее свои аристократические пальцы и, не спеша заложив понюшку ароматического табака в нос, сказал, стряхивая табак с жабо:
