Нелли Шульман - Вельяминовы. Начало пути. Книга 3
— Из тебя, — смешливо сказал Виллем, — получился бы отличный губернатор.
— Не в наше время, — вздохнула Марфа. «А Уильям — год поучится у Питера, год — Джон берет его к себе, под крыло, будет наставлять в административных премудростях, и потом — вернется в Индию. Все же двадцать пять ему будет, не мальчик».
— А после этого — на Барбадос, — тихо сказал Виллем, разглядывая искусно вычерченную карту, что висела чуть ниже их портретов.
— Это когда еще будет, — махнула рукой Марфа, — мы и не доживем, наверное.
— Жениться бы ему, — вдруг проговорил адмирал, разливая остатки вина. «Знаешь, в таком месте тяжело одному. Мало ли что еще случится, лучше с семьей туда ехать».
— Так на ком? — вздохнула Марфа. «Одна Анита, а она еще ребенок, и вряд ли Джованни отпустит ее в Индию. И так вон, — она махнула рукой за окно, — Полли опять за море уплывает, тяжело ему это, конечно».
— Ну, знаешь, — Виллем пощекотал ее, — Ольстер все-таки не Джеймстаун, не так уж далеко.
Пошли, — он потянул жену за руку, — мистрис Мак-Дугал уже все накрыла, как я внизу был, сейчас Питер приедет со складов, и сядем обедать.
Марфа поднялась, и, подойдя к окну, весело сказала: «А, вон и его лодка! Все же хорошо, что Теодор наши усадьбы по очереди перестраивает — есть, у кого пожить. Хотя детей там сейчас, конечно, — она рассмеялась, и посчитала на пальцах, — десять человек, — их вон и кормят уже отдельно».
— Ну, ничего, — адмирал оглядел себя в венецианском зеркале и подал жене руку, — Александру полезно последнее лето на свободе провести, в Уайтхолле ему уже так привольно не будет, при дворе принца Чарли. Да и Пьетро с Анитой взрослые, помогают.
Они сошли по широкой, дубовой лестнице в переднюю, и Питер, поцеловав мать, засучив рукава рубашки, рассмеялся: «Знаю, знаю, от меня так пахнет пряностями, что в еду их можно не класть». Адмирал чихнул, и, кивнув, распахнул перед женой дверь в столовую.
Рыжий пес, лежащий на большом, чисто выметенном дворе поднял голову, и гавкнул.
Маленькая, хрупкая девочка, в бархатном платьице, что возилась на крыльце с деревянными куклами, взглянула на собаку темными, миндалевидными глазами, и сказала: «Это с моря».
Кто-то постучал в ворота, и миссис Марта Смолл, выйдя из кухни, подхватив дочь, рассмеялась: «А ты откуда знаешь, что с моря?».
Тесса подняла голову и, указав на чаек, кто кружились над черепичной крышей дома, нежно улыбнулась: «Ты тоже — знаешь».
Марта распахнула ворота и недоуменно сказала: «Это какая-то ошибка».
— Никакой ошибки, — посыльный помахал перед ее носом запиской. «Усадьба Смоллов, Дептфорд. Принимайте сундуки, миссис».
— А ну-ка, дайте сюда, — скомандовала Марта и, просмотрев ровные строки, ахнула: «Тесса!
Это от дяди Уильяма! А где он сам? Где капитан де ла Марк? — требовательно спросила женщина у посыльного.
— Не могу знать, миссис, — пожал тот плечами. «Сундуки в контору порта доставили, тут не только для вас, кое-какие — в Оксфордшир поехали, а остальные — сегодня с утра в Новый Свет уплыли. Куда нести-то? — поинтересовался мужчина.
— У крыльца ставьте, — рассеянно сказала Марта и увидела, как дочь смотрит на пса. Тот поднялся, отряхнулся, и, залаяв, выскользнув в открытые ворота — побежал к верфям.
— Как это у вас все цветет, — восхищенно сказал посыльный, обводя глазами пышные, вьющиеся по резным столбикам крыльца розы. «Слово, наверное, какое-то знаете, миссис?»
Марта усмехнулась: «Знаю». Посмотрев на сундуки, отпустив посыльного с медной монетой, она сказала дочери: «Сейчас папа вернется, с мальчиками и посмотрим, да?».
— Это от дедушки, — безмятежно сказала Тесса, указывая на красивого, стройного сокола, что, раскинув крылья, парил над домом. «От дедушки, издалека».
Грегори и Томас вбежали во двор, и Николас, захлопывая ворота, спросил: «Что случилось, милая?»
Марта указала на сундуки, и муж велел старшему сыну: «Принеси-ка нож из мастерской, Грегори».
Николас открыл замок, и, раскрыв крышку, ахнул — на шкуре тигра лежало свернутое письмо.
Он проглядел первые строки и обернулся к жене: «От батюшки с матушкой, Уильям к ним заходил, оказывается. И от князя, — он улыбнулся и погладил рукой полосатую, рыже-черную шкуру, — тоже».
— От дедушки, — повторила Тесса, и, попросившись к отцу на руки, заглянув в сундук, восхищенно сказала: «Красиво!»
— Очень, — Николас погладил ее по голове и тихо попросил: «Марта, иди сюда». Он приподнял шкуру, и женщина застыла, увидев блеск золота, что лежало на дне сундука.
Серая, каменная терраса спускалась к цветущему саду. Вдали, на горизонте поблескивала серебристая лента Темзы. Белла вышла из высоких, резных дверей, и, закрыв глаза, подставив лицо теплому, полуденному солнцу, улыбнувшись, услышала сзади детские голоса.
— Мой пистолет, — сказала маленькая девочка, — изящная, темноволосая, со светло-голубыми, прозрачными глазами.
Вторая, похожая на нее, как две капли воды, молча, стала вырывать деревянный пистолет из руки сестры.
— Джо, — Белла обернулась, — у тебя свой есть, пойдем, поднимемся в детскую, заберем его, и постреляем. Как будто бы, — добавила она, рассмеявшись.
— Хочу по-настоящему, — надула губы девочка, и тут же, дернув мать за руку, сказала: «Папа?»
Белла наклонила неприкрытую, по-домашнему, голову, и, услышав скрип колес кареты, улыбнулась: «Нет, папа же верхом приедет, вечером. Это, должно быть, привезли что-то из Лондона».
— Ворон, — Вероника подняла вверх глаза, и, все еще прижимая к груди игрушку, указала на красивую, черную птицу, что вилась над садом.
Ворота открылись и слуга, подойдя к Белле, поклонившись, сказал: «Это от вашего дяди, капитана де ла Марка, ваша светлость. Куда прикажете нести?»
— В переднюю, — Белла повернулась к дочерям и весело сказала, подхватив подол домашнего платья сине-зеленого шелка: «Подарки!»
— И Джону тоже? — невинно спросила Джо, с интересом смотря на сундуки, что снимали с кареты. «Он ведь маленький, два месяца».
— Как кукла, — сладко улыбнулась Вероника. «Только куклы не кричат». Из распахнутых окон второго этажа донеслось хныканье ребенка.
— Ваша светлость, — няня высунула голову наружу, — лорд Джон проснулся, вы подниметесь?
— Сейчас, — Белла расстегнула ремни, что перетягивали верхний сундук. Она увидела лежащее сверху письмо и ахнула: «Это от вашего прадедушки, милые, от князя. Того, что живет далеко-далеко. Поиграйте тут пока, — она обвела сундуки рукой, — я покормлю вашего братика, и вернусь, посмотрим — что там».
Девочки проводили взглядом стройную фигуру матери, что поднималась по широкой, каменной, украшенной вазами лестнице, и оглянулись — слуги ушли.
