Меч, подобный распятью - Владислав Зритнев
Он взревел как раненый бык. И вдруг, схватив бедного Юсуфа, поволок его к засохшему дереву, стоящему у дороги.
– Я повешу тебя! К чертовой матери повешу! – кричал Арчибальд, в ярости завязывая на веревке петлю. Он хотел сорвать зло хоть на ком-нибудь. Затем вдруг взглянул в глаза сарацина, полные ужаса и отчаяния. В чем он был виноват?
– Черт с тобой! – и Арчибальд бросил веревку.
Как жестоко судьба посмеялась над ним в этот раз. Она дала в его руки то, что ему было нужно, но сделала это так, что он сам передал это своему брату, который не только не имел в том ни малейшей нужды, но даже не осознал, что ему досталось, и тут же выбросил этот подарок. А Арчибальд вновь остался ни с чем и в отчаянии проклинал все на чем свет стоит.
Вскоре крестоносцы вернулись в Керак. Рено де Шатильон с облегчением узнал, что его владениям ничего не угрожает, а рассказ о нападении на сарацинский кортеж позабавил старого воина. Юсуфа ибн Али Арчибальд оставил при себе слугой. Должна же быть хоть какая-то польза от этого предприятия, рассудил Арчибальд. Он вновь не достиг цели, но силой воли сдерживал отчаяние, надеясь, что судьба предоставит ему еще один шанс. И, надо сказать, впереди действительно ожидал такой случай.
***
Жизнь в Кераке текла своим чередом. Дни проходили за днями, недели за неделями. Незаметно с того момента, как Арчибальд и Максимилиан прибыли на Восток, прошел год, затем еще один. Максимилиан не знал, что происходило дома, и не тяготился этим. Его воображение целиком поглотила новая жизнь. Вид на бескрайние пустыни, открывавшийся с крепостных стен, чувство причастности к великому делу, ощущение себя героем и, наконец, просто библейская атмосфера тех мест полностью занимали его мысли. В отличие от Арчибальда Максимилиан искренне верил в то, о чем другие лишь говорили.
А Арчибальда бесило все это. Он так и не нашел способа разбогатеть, но, несмотря ни на что, все равно продолжал надеяться на успех и поклялся, что не уедет домой, пока не осуществит задуманное. Хотя чем дальше, тем сильнее начинала раздражать его Палестина и тем меньше веры оставалось в нем.
В Кераке у них появилось много знакомых. Максимилиан всегда славился общительностью и легко сходился с людьми, а Арчибальд был на самом деле отстраненным и замкнутым, но умел притвориться душой компании. Так что местные крестоносцы радушно приняли их, и Арчибальду с Максимилианом всегда находилось с кем выпить и перекинуться парой слов.
Среди прочих они познакомились с маркизом Жаном де Монтиньяком – крестоносцем из Бургундии, очень богатым и знатным рыцарем. Среднего роста, темноволосый и сероглазый маркиз обладал приятными манерами, а также неплохо владел мечом, хотя до мастерства Арчибальда ему было далеко. В Кераке он, пожалуй, стал наиболее близким их приятелем, не смотря на то, что знакомство с ним состоялось при довольно странных обстоятельствах.
Однажды утром Максимилиан столкнулся в дверях казармы с неизвестным рыцарем, судя по всему, недавно прибывшим из Европы. Максимилиан хотел выйти, а рыцарь зайти, но дверь оказалась узкой, поэтому один должен был пропустить другого. Тем не менее каждый из них чувствовал себя вправе пройти первым и не желал уступать. С минуту они топтались в дверном проеме.
– Любезный, отойдите в сторону, – потребовал неизвестный рыцарь, – мне надо пройти!
– Я вам могу сказать то же самое, – ответил Максимилиан, – и имейте в виду, я подошел к двери первым.
– Это еще как посмотреть, – сказал рыцарь, – я настаиваю, чтобы вы пропустили меня.
– Не много ли вы на себя берете, чтобы настаивать? – начал раздражаться Максимилиан.
– А вы на редкость несговорчивы, придется вас проучить! – зло воскликнул рыцарь.
– Смотрите, как бы вам самому не получить хороший урок! – сказал Максимилиан, вынимая меч.
Незнакомец тоже достал клинок. Рыцари мгновенно потеряли интерес и к двери, и к своим прежним делам и начали рубиться прямо перед казармой. Неизвестный крестоносец хорошо защищался и ловко нападал. Максимилиан не был так хорош с мечом, как он, но за проведенное на Востоке время стал фехтовать значительно лучше, чем прежде, и держался достойно. Впрочем, вскоре его противник все же завладел инициативой. Он наступал на Максимилиана, нанося удары, от которых тот еле успевал защищаться.
– Вы не назвали мне свое имя, – сказал Максимилиан, чтоб немного отвлечь противника от атаки.
– Маркиз Жан де Монтиньяк, – тяжело дыша, ответил рыцарь. – А вы кто?
– Сэр Максимилиан Бэртон, – сказал он, отбив еще один удар.
Максимилиан уже совсем выдохся и хотел сдаться, но в этот момент маркиз вдруг неожиданно замер и, неловко покачнувшись, свалился на землю прямо к его ногам. За спиной Монтиньяка стоял Арчибальд и посмеивался, держа в руках тяжелый булыжник.
– Привет, Максимилиан, – сказал он, – кажется, я вовремя появился?
– Я справился бы и сам, – ответил Максимилиан, немного уязвленный тем, что кузен пришел ему на помощь, – но все равно спасибо. Ты ловко отправил его на землю.
– Это не я – это камень, – рассмеялся Арчибальд.
В это время маркиз пришел в себя. Увидев булыжник в руках Арчибальда, он мгновенно понял, что произошло.
– Ну, знаете, – сказал Монтиньяк, – это совсем не по-рыцарски, любезный.
– По-рыцарски, не по-рыцарски… – дерзко произнес Арчибальд, – какая разница? Должен же был кто-то выбить из вас дурь. Я сделал это – можете не благодарить.
– Вы много позволяете себе, – сказал маркиз.
– Возможно. Может, хотите попрактиковаться в фехтовании со мной? – Арчибальд, успел оценить уровень маркиза во владении мечом, а потому совсем его не боялся и решил жестоко развлечься.
– Нет, не сейчас, – ответил Монтиньяк, – после вашего удара я еще не пришел в себя. Но вечером буду рад видеть вас с оружием на этом же месте.
– Я непременно приду, – пообещал Арчибальд, которому за месяцы, проведенные в этой крепости, ставшей ему уже ненавистной, хотелось на ком-нибудь выместить раздражение.
Вечером маркиз Монтиньяк ожидал в условленном месте. Увидев Бэртонов, он достал меч.
– Не будем тратить время на предисловия, – сказал он.
– Действительно, это ни к чему, – согласился Арчибальд и, вынув клинок, с ходу нанес удар. Этот поединок оказался интереснее утреннего. Как уже не раз говорилось, Арчибальд прекрасно владел мечом. Теперь маркиз отступал
