Меч, подобный распятью - Владислав Зритнев
Сарацины не сразу заметили их. Только когда рыцари оказались уже в сотне шагов, один из мусульман, случайно повернув голову, вдруг увидел мчащихся во весь опор крестоносцев и поднял крик. Мамелюки, мгновенно сориентировавшись, осадили коней и пустили по рыцарям стрелы из тугих луков, но ни одна из них не попала в цель. А отряд за это время стремительно преодолел разделявшее их пространство и со всей силой обрушился на сарацин.
Не ожидавшие такого натиска, мамелюки были сразу убиты или сброшены на землю, но выжившие пешими бросились в бой. Завязалась короткая, яростная схватка. Сарацины, вооруженные длинными пиками, пытались достать ими рыцарей, но те уворачивались и рубили древки мусульманских копий мечами. Один из крестоносцев был ранен, но успех в этот раз был на стороне христиан – сарацины гибли или бросали оружие.
Арчибальд сражался с небывалым воодушевлением, веря, что по итогам боя станет богат, и вдруг краем глаза увидел, что Максимилиан рубится возле повозки. Вот он пронзил одного врага мечом, вот вытащил из повозки сарацина в богатых одеждах, неловко защищавшегося ятаганом. Через минуту Максимилиан выбил из его рук оружие и уже занес над ним меч. В ужасе Арчибальд схватился за голову – его золото гибло вместе с этим несчастным. Надо было срочно спасать его.
– Нет! – что есть силы заорал Арчибальд и опрометью бросился к ним. – Стой, Максимилиан! – он заслонил сарацина собой, чуть не сунув голову под меч брата. – Остановись! Он… – Арчибальд запнулся: – он же без оружия! – наконец вымолвил он, не желая называть истинную причину своего поступка. – Он без оружия, Максимилиан, не бери грех на душу!
– Ладно, – сказал немного удивленный Максимилиан, опуская меч, – тогда он мой пленник.
Арчибальд вытер со лба проступивший холодный пот – кузен чуть не погубил все его предприятие. В повозке он нашел еще одного сарацина, скромно одетого и ничем не примечательного, судя по всему – слугу плененного ими вельможи.
– Так, это мой пленник, – решил Арчибальд и поволок его к Максимилиану.
Сражение кончилось. Крестоносцы связывали выживших мусульман и осматривали трофеи. Подойдя к брату, Арчибальд произнес:
– Слушай, Максимилиан. Я захватил в плен одного врага, ты захватил другого. Но твоему пленнику я спас жизнь, так что, по справедливости, он – мой. Давай меняться. Ты забирай моего сарацина, а мне отдай своего.
– Что-то ты усложняешь, брат, – с сомнением протянул Максимилиан, – не напекло ли тебе голову?
Он засмеялся. Арчибальд обиделся.
– Брось шутить! – сказал он. – Я объяснил, что спас твоему пленнику жизнь, иначе ты бы убил его. По справедливости оба сарацина мои. Но своего пленника я готов уступить.
Максимилиан, изначально не имевший никаких корыстных умыслов относительно этого предприятия и даже не задумывающийся о причинах такой настойчивости кузена, махнул рукой. Ему было просто лень спорить о пустяках.
– Да забирай ты его, если он тебе нужен, – сказал он и отдал ему сарацина.
Арчибальд облегченно вздохнул. Его золото никуда от него не делось. Все складывалось более чем удачно – не пробыв и месяца на Востоке, он уже стал богат, о чем дома мог только мечтать. Судя по роскошной одежде и драгоценным перстням с самоцветами, за этого сарацина можно будет получить большой выкуп. И Арчибальд уже заранее в предвкушении потирал руки.
Отряд отправился обратно, ведя с собой захваченных мусульман. Арчибальд был в превосходном расположении духа и весело насвистывал. Вдруг он почувствовал, что пленник тянет его за рукав.
– Господин рыцарь, – сказал он неожиданно на языке Арчибальда, – господин рыцарь, я хотел поблагодарить вас за то, что вы спасли мою жизнь, иначе ваш родственник убил бы меня. Не удивляйтесь, – добавил он, – я знаю вашу речь, ибо долго торговал с христианами.
– Да ладно, – ответил Арчибальд, – я в общем-то сделал это лишь потому, что рассчитываю получить за тебя большой выкуп. Так что не благодари меня.
– Я все равно признателен вам, – сказал мусульманин. – Меня зовут Юсуф ибн Али. А как ваше имя?
– Арчибальд, – ответил рыцарь.
– А как звали вашего отца?
– Томас.
Какое-то время они молчали.
– Арчибальд ибн Томас, – вновь заговорил Юсуф ибн Али, – вам не удастся получить за меня выкуп. Я сообщаю вам это в благодарность за то, что вы спасли мою жизнь.
– Это почему еще?! – резко спросил Арчибальд.
– Потому, любезный рыцарь, – скромно ответил сарацин, – что я не эмир Салман ибн Абдурашид, кортеж которого вы захватили.
– Что? – Арчибальд стал как вкопанный. – Как это?
– Когда вы напали на нас, эмир сразу понял, что нам не отбиться. И тогда, опасаясь за свою жизнь, он нарядился в мою одежду, а я – в его. Тот человек, которого вы захватили в повозке, Арчибальд ибн Томас, и был эмиром, а я лишь его слуга.
У Арчибальда поплыло перед глазами. Все опять чуть не рухнуло. И опять судьба благоволила к его кузену, а не к нему.
– Но как хорошо, что ты сказал мне это, Юсуф. Дай тебе Аллах здоровья! – и, схватив его за шиворот, Арчибальд поскакал за Максимилианом.
– Слушай, брат! – крикнул он еще издали. – Я решил, что этот сарацин и вправду твой пленник. Забирай его и верни моего.
Это насмешило Максимилиана. Но Арчибальду было не до веселья.
– Ну, так что? – нервно проговорил он.
– Увы, это теперь невозможно, – спокойно произнес Максимилиан.
– Почему? – спросил Арчибальд, чуя недоброе.
– Да потому что я отпустил его, только и всего… – ответил Максимилиан.
У Арчибальда сгустилась кровь. Казалось, еще мгновение, и у него случится истерический припадок.
– Что… Что ты говоришь, Максимилиан? – еле вымолвил Арчибальд, весь пойдя багровыми пятнами.
– Понимаешь, – начал Максимилиан, – он был такой несчастный. И так грустно смотрел на меня. А потом в дороге очень жалостливо что-то рассказывал мне на своем языке. Но так печально и проникновенно, что я, ни слова не зная, понимал все, что он говорил. Мне кажется, он рассказывал про свою жизнь. Как я понял, его отец безногий и он единственный кормилец семьи. Он говорил, что его родственники настолько бедны, а он сам настолько ничтожен, что я не получу за него ни одной монеты выкупа, а его родители умрут с голоду, пока он будет в плену. По крайней мере, мне показалось, что он говорит об этом. Так какой смысл тогда ему быть моим пленником? Он настолько разжалобил меня и так просил отпустить его, что я сказал ему: «Иди!» и он ушел. И где его теперь искать, я не знаю.
Это было чересчур. У Арчибальда помутился рассудок. Путая слова, он закричал:
– Максимилиан! Ты –
