Эмилио Сальгари - Пираты Малайзии

Маратх выступил вперед. Добрый малый, как и его хозяин, был весь в слезах.

— Приказывайте, капитан, — сказал он.

— В ночь, когда твой хозяин явился в пещеру Суйод-хана, ты был в храме?

— Да, капитан.

— Смог бы ты повторить мне то, что сказал главарь тугов, и то, что сказал твой хозяин?

— Да, слово в слово.

— Хорошо, пошли со мной в форт.

— А мы, что должны делать? — спросил Янес.

— Пока нам не нужны ни ты, ни Тремаль-Найк, — сказал Сандокан. — Идите прогуляйтесь и не возвращайтесь в форт раньше вечера. Мы приготовим вам сюрприз.

Сандокан и маратх направились к форту. Янес взял под руку бедного Тремаль-Найка, и они принялись прогуливаться по берегу, размышляя над тем, что сказал Сандокан.

— Что он готовит? — спросил Тремаль-Найк у португальца.

— Не знаю, Тремаль-Найк, но уверен, он готовит нечто необыкновенное.

— Для моей Ады?

— Конечно!

— Удастся ли ему вернуть ей разум?

— Думаю, да. Тигр Малайзии знает тысячи вещей, которые нам не известны.

— Ах, если бы удалось!

— Удастся, Тремаль-Найк. Скажите мне, а этот Суйод-хан еще жив?

— Я думаю.

— Он могуществен?

— Необыкновенно могуществен, господин Янес. Он командует тысячами и тысячами душителей.

— Будет трудно справиться с ним.

— Наверное, невозможно.

— Для всех, но не для Тигра Малайзии. Кто знает, может быть, когда-нибудь Тигр Малайзии и Тигр Индии еще встретятся на одной дороге.

— Вы думаете?

— У меня предчувствие. Скажите мне, Тремаль-Найк, как по-вашему, тугсы все еще живут на острове Раймангал?

— Не думаю. Когда англичане меня допрашивали, я открыл им место, где обитают тугсы. Несколько кораблей было послано на Раймангал, но вернулись, не найдя ни одного душителя.

— Они бежали?

— Без сомнения.

— Но куда?

— Не знаю.

— Тугсы богаты?

— Очень богаты, господин Янес. Они ведь не только душат. Они грабят караваны, а иногда подвергают разграблению целые деревни и города.

— Сильный враг, интересный противник! Схватка с ними была бы хорошим развлечением для Тигра Малайзии. Кто знает, возможно, судьба забросит нас когда-нибудь в Индию, чтобы помериться силами с Суйод-ханом и его тугами.

— А сейчас вы намереваетесь вернуться на Момпрачем?

— Да, Тремаль-Найк, — сказал Янес. — Завтра мы пошлем нескольких человек в Саравак купить праос, а потом отправимся на наш остров.

— А я могу отправиться с вами?

— Если вы поедете с нами, вы будете подвергать Аду постоянной опасности. Вы знаете, что мы — пираты, и нам приходится рисковать своей жизнью каждый день.

— Куда же я в таком случае поеду?

— Мы дадим вам нескольких наших людей, которые отвезут вас в Батавию. У нас там дом, в котором вы сможете, ни в чем не нуждаясь, жить с Адой.

— Это слишком, господин Янес, — сказал Тремаль-Найк взволнованным голосом. — Вам мало, что вы рисковали жизнью, чтоб спасти меня, вы еще хотите и предоставить мне дом.

— И горсть алмазов на несколько миллионов, мой дорогой Тремаль-Найк.

— Но я не приму это.

— Тигру Малайзии ни в чем нельзя отказывать, Тремаль-Найк. Отказ бы его рассердил.

— Но…

— Молчите, Тремаль-Найк. Миллион для нас ничто.

— Значит, вы так необычайно богаты?

— Пожалуй, не меньше индийских тугов.

Пока они беседовали, прохаживаясь по берегу, солнце медленно заходило, и на землю спускалась тьма. Янес взглянул на часы при последних лучах заката.

— Девять, — сказал он. — Нам пора возвращаться в форт.

Он бросил последний взгляд на морскую даль, пустынную и гладкую до самого горизонта, и двинулся по тропинке в лес. Грустный и задумчивый, склонив голову на грудь, Тремаль-Найк последовал за ним.

Несколько минут спустя, они оказались перед фортом. У входа стоял Сандокан, преспокойно куря свою трубку.

— Я ждал вас, — сказал он, шагнув им навстречу. — Все готово.

— Что готово? — спросил Тремаль-Найк.

— То, что должно вернуть разум Деве пагоды.

Он взял друзей за руки и ввел их в огромный сарай, который занимал почти половину форта и предназначался когда-то для его гарнизона.

Войдя туда, Тремаль-Найк и Янес не смогли сдержать возгласа удивления.

Всего за несколько часов это просторное помещение было превращено стараниями Сандокана, Каммамури и всех пиратов в страшную пещеру, напоминающую тот самый храм индийских тугов, где жестокий Суйод-хан совершил свою страшную месть.

Бесчисленные факелы распространяли вокруг голубоватый, бледный, мертвенный свет. Там и сям были поставлены огромные стволы деревьев, которые могли сойти за колонны, украшенные грубо вылепленными из глины чудищами, фигурками Вишну и других индийских богов.

Посередине возвышалась большая статуя богини Кали, тоже глиняная и ужасная на вид. У нее было четыре руки, огромный высунутый изо рта язык, ее ноги стояли на поверженном трупе. Прямо перед этим жутким изваянием стояла чаша, в которой плавала рыбка.

— Где мы? — спросил Янес, с изумлением оглядывая этих чудищ и эти факелы.

— В пагоде индийских тугов, — сказал Сандокан.

— Кто сделал всех этих уродливых чудищ?

— Мы, дружище.

— И всего за несколько часов?

— Все возможно, когда очень необходимо.

— Кто эта безобразная фигура с четырьмя руками?

— Кали, богиня тугов, — сказал Тремаль-Найк, сразу узнавший ее.

— Как вам кажется, Тремаль-Найк, похожа эта импровизированная пагода на пагоду тугов?

— Да, Тигр Малайзии. В общем-то, да. Но что вы хотите тут делать?

— Слушайте меня.

— Да, мы слушаем.

— Я знаю, что только очень сильное переживание, какое-то исключительное потрясение может излечить Аду, заставить вспыхнуть ее угасший разум.

— И я того же мнения, — сказал Янес, уже начинавший понимать его план. — Ты хочешь повторить ту сцену, которая произошла в пагоде индийских тугов, когда Тремаль-Найк предстал перед Суйод-ханом.

— Да, Янес, именно так. Я буду главарем тугов и повторю слова, произнесенные этим страшным человеком в роковую ночь.

— Когда мы начнем?

— Сейчас же.

— А тугсы? — спросил Тремаль-Найк.

— Тугами будут мои люди, — сказал Сандокан. — Им уже все объяснил Каммамури.

— Тогда начнем.

Сандокан поднес к губам серебряный свисток и громко свистнул. Тотчас тридцать пять полуголых даяков с арканом вокруг бедер и змеей с головой женщины, нарисованной на груди, вошли в сарай, расположившись шеренгами по обеим сторонам чудовищной богини тугов.

— Почему у них змея на груди? — спросил Янес.

— Все тугсы имеют подобную татуировку, — объяснил Тремаль-Найк. — Каммамури ничего не забыл, как мне кажется.