Сокровища Посейдона - Владимир Иванович Буртовой
«Непонятно мне, почему Вальтер тогда назвал своего отца таким странным именем – Протей, кажется… И не пояснил, кто он, этот Протей? И какой? Добрый или злой гений? Скорее всего, божество. Прямо удивительно, они все так хорошо знают греческую мифологию. Обязательно попрошу Вальтера дать мне книгу греческого эпоса, почитаю. И постараюсь запомнить». – Марта, чтобы прервать несколько натянутое молчание – братья после гибели «Виктории» тоже пребывали в тягостном трансе, так что и говорить-то было им трудно – спросила все же, стараясь хоть как-то отвлечь их от неприятного воспоминания:
– Вальтер, а сколько дней надо, чтобы на этой яхте обойти вокруг земного шара? Месяца три?…
Боцман, видя, что молодые люди заняты своей беседой и не помешают закончить интересный разговор с господином сенатором, привычно кашлянул в кулак, выказывая тем свои глубокие раздумья, негромко ответил на предупреждение Дункеля помалкивать пока про сокровища:
– Согласен с вами, господин сенатор. Морякам пока не надо ничего знать… про будущие сокровища и про ожидаемое вознаграждение. Я думаю, если вы дадите каждому по тысяче-другой фунтов стерлингов, они проглотят собственные языки, даже без подливки, – пошутил Горилла Майкл. – Никому нет резона встречаться с полицейскими ищейками и объяснять, откуда у него появились такие бумажки. Будут молчать, в этом я уверен так же твердо, как и в том, что моя толстушка Генриетта уже скучает по муженьку.
– Вот и отлично, Майкл. Возьмем курс на зюйд-зюйд-вест. Надо пройти мимо западного выступа Южного острова у Новой Зеландии.
– Как прикажете, господин сенатор, – четко ответил Майкл, прошел к рубке передать команду Клаусу. Возвратившись к сенатору, с тревогой взглянул на небо. – Стрелка барометра ползет устойчиво влево, боюсь, как бы не налетел штормяга! А мы далековато ушли от порта, не успеем возвратиться, даже если бы и хотели там укрыться.
– Вот дьявол! Только этого нам и не хватало теперь! – Отто вслед за боцманом посмотрел на запад, откуда дул приличный, баллов в четыре, ветер. Этот ветер уже начал понемногу нагонять волну, отчего яхта кренилась при бортовой качке. – Майкл, прикажи убрать геную! Пойдем пока под одним гротом. Не дай бог, налетит шквал, сорвет паруса, останемся с голой мачтой!
Боцман в некоторой степени успокоил сенатора, сказав, что в такелажном отсеке у него хранятся запасные паруса для грота и генуи, но рисковать, конечно, не имеет смысла, плавание далеко не закончено, могут случиться и шторма и штили…
– Не Мельбурн у нас на горизонте, чтобы торопиться в жаркую баньку и к женушкам под бок укладываться, – пошутил боцман, включил микрофон и скомандовал вахтенным морякам: – Убрать геную! Быстро! И я с вами, ребятки мои маленькие!
Майкл, а с ним Джим и Чжоу Чан сноровисто отвязали шкоты, спустили парус, накрепко привязали его к мачте, чтобы не плескался по ветру. А потом с тревогой наблюдали, как грот надуло ветром втугую от усиливающегося бокового ветра. «Изабелла» кренилась, правым бортом встречала набегающую волну, пропускала ее под собой, заваливалась вправо, уходила вниз, чтобы снова подняться на очередной морской вал. Примерно через час, присмотревшись, Фридрих, с озабоченностью изучавший западную часть горизонта, объявил во всеуслышание:
– Тучи некрасивые показались, фрегаттен-капитан! Правда, далековато, где-то за Тасманией разыгрался шторм… Но долго ли примчаться в наши координаты? Несколько часов и… – Кугель не стал заканчивать фразы, всем и так понятно, что будет твориться, когда яхта попадет если даже и не в центр шторма, а в ближайшую сотню миль от этого центра!
Отто Дункель и сам невооруженным глазом заметил, что на западе небо начало заволакиваться темной, плохо различимой пока что полоской, низкой и вроде бы неподвижной.
– Если ураган идет строго к северу, то нас может зацепить лишь краем. Тогда ветер должен вскорости смениться на попутный, то есть задует в корму «Изабеллы», яхта побежит куда резвее! – Отто раскрытым ртом хватил упругий ветер, отвернулся. – Баронесса, вам лучше спуститься в каюту, погода портится с каждой минутой!
Марта, так и не приступив к чтению, повернулась к рубке. В ее светло-голубых глазах неожиданно заиграл азартный огонек, словно она ждала этого шторма, желая еще раз испытать себя, своих спутников, в том числе и его, Отто Дункеля, на выдержку, мастерство и силу духа…
– Уверяю вас, баронесса, шторм был хорош для Волка Ларсена! Он водил по морю свой «Призрак», который покрепче и побольше нашей скорлупки!
Баронесса все с той же улыбкой решимости отчаянно тряхнула головой, выказывая пренебрежение к словам разума.
– А-а, вы хотите взглянуть в суровые глаза самого бога морей Посейдона? Намерены своими чарами ублажить старика и… – Отто не договорил, улыбнулся и с юношеским задором подмигнул Марте. Только было собрался сказать, что и Черный Волк не побоится озверевшего океана, однако смутился, как бы баронесса не посчитала его желторотым хвастунишкой. – Старайтесь, баронесса, чаруйте владыку океанов! Видите, что-то взволнован Посейдон, размахался бородищей!
– Отчего же он такой… такой неукротимый и беспощадный? – поинтересовалась Марта. – Как языческий бог древности, которому бесконечно надо было приносить человеческие жертвы.
– А он и есть языческий бог древних греков, – заметил Карл, поеживаясь на ветру, который становился все прохладнее – начало сказываться ледяное дыхание Антарктики. – У каждого бога прежде были сотни алтарей, там их и «подкармливали». Теперь люди позабыли такие обряды, вот и бушует он, наш владыка!
– Наверно, не только за это серчает Посейдон, – негромко обронил Вальтер. – Ведь совсем недавно люди принесли им в жертву всех пассажиров «Виктории», разве вы уже забыли об этом? Стало быть, не в недостатке жертвоприношений причина его гнева… Отойдемте отсюда, баронесса, уже начинают залетать брызги. – Вальтер вместе с братом отошли к мачте, перенесли с собой и свои стульчики. – Вы идете с нами? – Вальтер спросил баронессу, но взгляд его застыл на лице отца. Тот не выдержал укора в глазах сына и, чтобы не видеть этого, поспешил обратиться к Марте:
– И каково ваше решение, баронесса? Бежим от гнева Посейдона, или не устрашимся, останемся здесь? – А в голове, словно перепуганная птица в клетке, металась мысль, не находя решения: «Проклятье! Что же ему известно? И почему Вальтер упорно не идет на откровенный разговор, а только все время втыкает мне в сердце такие вот ядовитые гадючьи шпильки, вроде недавнего жертвоприношения пассажирами взорванной яхты! Настаивает, чтобы я сам ему обо всем покаялся!
Но не могу же я открыть ему, что
