Фредерик Марриет - Крушение «Великого Океана»
— Говоря правду, сэр, боюсь, что опять будет буря. Я еще не говорил об этом капитану, так как, может быть, ошибаюсь. Но все же, мне кажется, я прав.
— Да будет воля Божия, — сказал Сигрев. — Но как я боюсь за жену; она превратилась в тень.
— Не бойтесь этого, — возразил Риди, — от качки люди страдают, но не умирают.
ГЛАВА VI
Смятение. — Капитан без памяти. — Совет Мекинтоша. — Делаются приготовления покинуть корабль. — Благородство Риди. — Отплытие экипажа.
Поговорив с капитаном и Риди, Сигрев с сыном ушли обратно в каюту, куда буфетчик принес для детей миску теплого супа. Томми торопливо вырвал ее из правой руки Юноны, так как левой она держала Альберта. Суп обжег Каролину. Девочка громко закричала, закричал и Альберт, но только от страха. На свое несчастье, Юнона натолкнулась на собачку Виксен, забежавшую в каюту, и та укусила ее за ногу; негритянка тоже невольно вскрикнула. Миссис Сигрев выглянула из койки. Она подумала, что произошло что-нибудь ужасное, но ничем не могла помочь. К счастью, вошел Сигрев, поднял споткнувшуюся Юнону, утешил Каролину и восстановил порядок. Все успокоилось, тем более, что остывший суп не обжег Каролину.
— Масса Томми — дурной мальчик, — сказала Юнона, потирая ногу.
Между тем на палубе не бездействовали; корабельный плотник устраивал подножие для запасной мачты на месте бывшей главной, а матросы снабжали ее снастями и парусами; к несчастью, течь была очень сильна, и четверо людей должны были постоянно помпами выкачивать воду. К ночи опять подул ветер, поднялось волнение, и течь настолько усилилась, что пришлось бросить все остальное и только работать насосом. Еще два дня бушевала буря, и весь экипаж совершенно изнемог от усталости; выкачивать воду матросы уже не могли; кренясь, судно доказывало, что в его трюме уже много воды, и вот случилось еще новое несчастье; капитан Осборн был на баке и раздавал приказания людям; вдруг блок скользнул с передней мачты; рея и парус свалились, ушибли Осборна, и он упал без чувств. Пока Осборн командовал экипажем, матросы, высоко ценившие его морское искусство, его мужество, работали хорошо, бодро, но теперь, когда он лежал, если не убитый, то во всяком случае без чувств, они почувствовали, что остались без начальника. Мекинтоша матросы не любили, и его приказания не могли иметь для них никакого веса и значения. Не обращая внимания на его приказ, они теперь совещались между собой.
— Теперь, молодцы, скоро стихнет, — заметил Риди, подходя к группе моряков, стоявших на баке. — Ветер быстро падает.
— Да, — ответил один из них, — а судно опускается на дно еще скорее; это верно.
— Теперь было бы полезно хорошенько покачать помпу, — сказал Риди, — что скажете вы?
— Стаканчика два грога были бы еще полезнее, — грубо возразил один моряк. — Что скажете, ребята? Я не думаю, чтобы капитан отказал бы нам в этом, если бы бедняга мог говорить!
— Что вы хотите делать? — спросил Мекинтош. — Надеюсь, не напиваться?
— Почему бы и нет? — проговорил другой матрос. — Судно скоро утонет.
— Может быть, еще не скоро, — сказал Мекинтош, — во всяком случае нельзя сказать, чтобы у нас не было возможности спастись. А вот, если вы опьянеете, никто не спасется, я же дорожу своей жизнью и готов сделать все, что вы решите; но вы не напьетесь, если только мне удастся помешать вам; это верно.
— Как вы помешаете? — мрачно спросил один из матросов.
— Я думаю, что двое решительных людей могут сделать многое… Нет, трое, потому что в этом случае Риди будет на моей стороне, и каютный пассажир тоже, не откажется мне помочь. Вспомните: все огнестрельное оружие в каюте. Только зачем нам ссориться? Скажите сразу, чего вы хотите, и если вы еще ничего не придумали, выслушайте, что я предложу.
Все знали смелость и решительный характер Мекинтоша; поэтому матросы снова посоветовались между собой, потом спросили капитанского помощника, что он предлагает.
— У нас осталась одна хорошая шлюпка и новый ялбот; остальные шлюпки, как вы знаете, были смыты, за исключением маленькой за кормой, которая вполне бесполезна, так как почти совершенно разбита. Мы, наверно, недалеко от одного из островов, я думаю даже, что мы посреди их. Возьмем в большую шлюпку все необходимое нам, будем работать спокойно и усердно; выпьем столько грога, чтобы он не повредил нам, и запасемся провизией. При шлюпке есть все — весла, мачта, паруса; вряд ли нам не удастся спастись. Риди, хорош ли мой совет?
— Хорош, м-р Мекинтош, только что станется с пассажирами? И неужели вы оставите капитана Осборна, который лежит без сознания и без движения? Как вы думаете поступать?
— Мы не оставим капитана, — сказал один из матросов.
— Нет, нет, — подтвердили другие.
— А пассажиры?
— Жаль их, конечно, — заметил первый из высказавшихся за спасение капитана, — только нам достаточно думать о спасении собственной жизни. Шлюпка нечрезмерно велика.
— Хорошо, я согласен с вами, — проговорил Мекинтош, — добрые дела начнутся дома. Что скажете, братцы?
— Да, — в один голос ответили матросы, и Риди понял, что спорить бесполезно.
Начали приготовлять шлюпку и запасы. На переходном трапе виднелись куски соленой свинины, сухари, несколько бочонков с пресной водой. Мекинтош принес свои часы, компас, несколько ружей, запас пороха и пуль. Плотник, с помощью другого матроса, срубил бульварк, чтобы легче спустить шлюпку. Через час все было готово. Риди не принимал никакого участия во всех этих приготовлениях. Он раза два опускался в трюм, чтобы видеть, сильно ли там поднялась вода. Между тем матросы привели корабль к ветру; в эту минуту на палубу вышел Сигрев и огляделся кругом.
Он увидел приготовленную к спуску шлюпку, съестные запасы и бочонки с водой; заметил, что судно медленно качается на волнах; наконец, он взглянул на Риди, сидевшего, как ему показалось, подле мертвого капитана.
— Что все это значит, Риди? — спросил Сигрев. — Они хотят бросить корабль? Это они убили Осборна?
— Нет, сэр, — ответил Риди, — бедного капитана ушибла свалившаяся рея; остальное же вы угадали; видите, они опускают шлюпку.
— Но моя бедная жена так больна, что не дойдет до шлюпки.
— Боюсь, сэр, что они совсем не собираются взять с собой вас, вашу жену или ваших детей.
— Милосердное небо! — крикнул Сигрев. — Какая жестокость, какое коварство!
— Да, недобро; но таков закон природы. Когда идет дело о спасении собственной жизни, люди способны думать только о себе… Я часто видывал это, — серьезно произнес Риди.
— Бедная жена, дети!.. — вскрикнул Сигрев, закрывая лицо руками. — Но я поговорю с ними, — помолчав, прибавил он. — Они не могут не послушаться чувства человечности… Во всяком случае м-р Мекинтош имеет на них влияние… Как вы думаете, Риди?
