Дина Лампитт - Солдат удачи
Впоследствии он часто удивлялся, как это его угораздило допустить такую ошибку. Как только он пригласил ее на первый танец, так сразу же стал послушной марионеткой в ее руках. Маленькой Энн Кинг слишком наскучила ее жизнь, и Джеймс должен был стать ступенькой лестницы, ведущей наверх.
Поначалу граф пытался сопротивляться. Когда Энн сказала ему, что беременна, он твердо ответил, что его мать, леди Лаура, ни за что не благословит такой неравный брак. Итак, к ужасу отца и офицерских жен, дочь капеллана, так и не добившись своего, родила первого ребенка — Джона Джеймса, которого все стали звать Джей-Джей.
— Неужели ты женишься на ней? — спрашивали Джеймса товарищи.
— Конечно, нет, — высокомерно отвечал граф.
— О, это слова настоящего повесы Уолдгрейва.
Но он уже не выглядел таким независимым и самоуверенным, когда Энн, ворвавшись в офицерскую столовую, сунула ему орущего и мокрого младенца, потому что ей не с кем было оставить его, чтобы навестить больного родственника. С лица графа исчезла его вечная улыбка, когда Джей-Джей перебудил всю казарму и не давал никому заснуть в течение нескольких часов летней короткой ночи.
Подобные случаи происходили несколько раз. Однажды граф нашел своего сына в корзине, там же он увидел записку, приколотую к шерстяному одеяльцу:
«Будь так добр, покорми своего ребенка в шесть часов, я не могу оставить его у себя, потому что отец слег с головной болью, и, если продолжать его беспокоить, он не поправится».
Граф уговаривал себя, что не следует обращать внимание на такие вещи. Нужно быть выше этого, нужно вести себя так, словно этой нахальной девицы вовсе не существует на свете. Но в тесном армейском кругу осуществить это было не так-то просто, а, кроме того, после рождения ребенка в Энн появилось какое-то новое очарование. И потом у нее были самые хорошенькие на свете ножки, изящные и смуглые.
Когда она сказала ему, что опять беременна, он почувствовал, как его верхняя губа от ужаса покрылась капельками пота.
— Ну, вот! — воскликнула она, садясь в кресло с видом недотроги и оскорбленной невинности и живо напомнив ему детскую фарфоровую куклу.
— Что «ну, вот»?
— Ну, что, повторится прежняя история, или ты все-таки станешь законным отцом своему наследнику?
В ее словах заключался глубокий смысл: Джей-Джей, рожденный вне брака, уже никогда не сможет унаследовать от отца графский титул. Собирался ли граф наплодить целый выводок бесправных сыновей, или намеревался сделать хотя бы одного из них законным наследником?
— Я жду.
Ее тонкие брови приподнялись так, что совершенно спрятались под челкой. У шестого графа Уолдгрейва был жалкий вид. Он проглотил комок, стоявший в горле. Ему нравилась его разгульная жизнь, и, по правде говоря, не очень хотелось с ней расставаться. Но Энн была так хороша и пробуждала такие чувства, каких он ни разу не испытывал по отношению к другим женщинам.
— Не представляю, что скажет моя мать.
— Но беременна я, а не твоя мать.
Они поженились в Париже три недели спустя после этого разговора. А еще через четыре месяца, в январе 1816 года, леди Лаура умерла в Строберри Хилл. Граф и новоявленная графиня могли свободно возвращаться в Англию.
— Но я не могу вторично отпраздновать с тобой свадьбу уже после того, как Джорджа окрестили. — Джеймс изо всех сил протестовал против предложения Энн устроить торжества, которое она высказала сразу же после прибытия в новый дом. — Что скажут в обществе?
— В обществе разговоров будет намного больше, если мы так и останемся в глазах всех порядочных людей неженатыми. Ну, Джеймс, дорогой, соглашайся, брось упрямиться. Пожалуйста.
Он снова сдался. И июня малютка Джордж, почти утонувший в огромной крестильной рубашке Уолдгрейвов, был крещен в церкви городка Туикнам. А на следующий день шестой граф Уолдгрейв сыграл свадьбу с Энн Кинг, ставшей отныне графиней Уолдгрейв.
Новобрачная была вся в кремовых кружевах. Юбка с шестью рядами оборок доходила до самых носков изящных туфелек. Голову невесты украшала диадема, принадлежавшая ее покойной свекрови, и фата, ниспадавшая до пят. Она была самой красивой невестой городка Туикнам за долгие, долгие годы. Крестьяне приветствовали ее радостными криками, когда зазвонили колокола, запели трубы органа и новобрачная ступила за порог церкви, освещенная ярким летним солнцем. Никто не мог понять, зачем понадобилась повторная церемония, да и догадаться, что творилось в голове у этой джентри[4], тоже никому не было дано.
И вот теперь, одиннадцать лет спустя, граф и графиня стояли в парадных платьях с голубыми перевязями и на прощанье желали спокойной ночи своим детям. Правда, уже не все дети были с ними: Уильям и Фредерик скончались на первом году жизни. Леди Аннетта Лаура, леди Горация и крошечная леди Ида Энн выжили. Граф часто чувствовал благодарность к своей жене за то, что она заставила его в свое время признать Джорджа законным сыном: ведь остальные мальчики умерли.
— А я могу заразиться этими припадками? — спросила Горри.
— Нет, дорогая, — ответила Энн. — Припадками заразиться невозможно. Эта болезнь сама по себе приходит к некоторым людям.
— А почему она пришла к Джей-Джею?
— Ну, довольно, — перебил ее граф. — Вы уже достаточно поговорили. Спокойной ночи, Горация. — Он выглядел настоящим красавцем даже когда хмурился, как сейчас, а его голубые глаза превращались в щелочки под грозно сдвинутыми бровями.
Дочь посмотрела на него с восхищением:
— Спокойной ночи, сэр.
Сердитое выражение исчезло с лица графа, он улыбнулся дочери и сказал:
— Будь примерной девочкой и веди себя хорошо, пока меня не будет. Иначе я пожалуюсь на тебя королю.
— А король рассердится?
— Очень.
Блестящий, за столетия пропитавшийся запахом воска пол в дортуаре имел небольшой наклон, и по нему лавиной неслись разноцветные шары: первый — большой, синий; за ним еще два, маленькие, отливающие жемчугом; затем — красный и желтый и, в заключение, гордость всей коллекции — большой, зеленый, сверкающий, как глаз пантеры. Снаружи доносились крики мальчиков, сражавшихся на спортивных площадках старой школы, но Джекдо не слышал их. В воображении его стремительно нее куда-то шумный изумрудный водопад, а он смело погружался в эту бурную, окаймленную густыми зарослями реку и в то же время наблюдал, как по комнате мчались шары, чтобы, наконец, остановиться возле большого открытого окна.
Мальчик улыбнулся про себя. Он не думал о том, что его небольшое увечье — хромота, пусть даже не очень заметная, когда он носил специальную обувь, — лишало его возможности резвиться со школьными товарищами. Он на самом деле был вполне доволен жизнью. Пусть его дружелюбный, как щенок, брат Роб добывает семейную спортивную славу; а он, Джекдо, больше предпочитает гулять и играть в одиночестве.
