Александр Степанов - Порт-Артур. Том 1
– Что за пальба? Прикажите дать сигнал о прекращении стрельбы! – тотчас приказал он.
– Война, ваше превосходительство. С «Ретвчзана» передали: «Терплю бедствие, имею пробоину», – доложил Эбергард.
– Не может этого быть! Очевидно, наши миноносцы подорвали «Ретвизан» при неосторожном обращении с минным аппаратом. Прикажите поднять вверх луч боевого фонаря. Этот сигнал должен остановить бесполезную стрельбу, – приказал Старк, – Поднять сигнал: послать шлюпки бедствующему «Ретвизану». Надо немедленно назначить следствие для выяснения причины всего этого переполоха. Вот что значит у страха глаза велики! Наслушались толков о возможности войны с Японией и сумасшествуют теперь по всякому поводу! – возмущался адмирал.
Но стрельба снова вдруг вспыхнула, несмотря на все сигналы с «Петропавловска». В снопе прожекторных лучей на короткое мгновение промелькнул силуэт миноносца и скрылся. Он был похож на те, которые находились в эту ночь в охранении, и был одинаково с ними окрашен.
– По своим бьют! Когда же будет конец этой вакханалии? Прикажете под страхом наказания прекратить стрельбу! – неистовствовал Старк, размахивая руками перед физиономией Эбергарда.
– Ваше превосходительство, «Цесаревич» сигнализирует: «Взорван, имею сильную течь, нуждаюсь в немедленной помощи, прошу прислать буксир», – доложил вахтенный офицер.
– Чепуха, вздор, не верю… – бормотал еще Старк, но Эбергард уже почтительно возражал:
– Это война, эскадра подверглась нападению.
– С «Паллады» передают: «Пробоина, развожу пары», – подошел с новым докладом вахтенный офицер.
– Передайте сигнал: «Выслать шлюпки к подорванным судам, развести пары», – распорядился Старк, наконец поверив в печальную действительность.
В это время к «Петропавловску» подошел миноносец «Бесстрашный», который был в охранении, и его командир доложил адмиралу:
– На море вражеских судов не замечено.
В ответ ему пришлось услышать много весьма неприятных слов по своему адресу. Адмирал велел идти в порт.
Затем Старк приказал крейсеру «Новик» поднять пары и преследовать неприятеля в море, что и было незамедлительно выполнено.
В этот день на крейсере первого ранга «Паллада»с утра происходила погрузка угля, так как назавтра ожидался поход к Корейским берегам. Спасаясь от угольной пыли, все, кто не был занят на корабле, поспешили съехать до вечера на берег.
Окончилась погрузка только с наступлением темноты, перед самым спуском флага.
Наскоро окатив палубу и кое-как, до утра, приведя крейсер в порядок, матросы посменно направились в баню. Пробило уже пять склянок, когда последняя партия матросов наконец добралась до своих коек, и на корабле бодрствовали одни вахтенные. На море было тихо; легкий туман временами ненадолго окутывал эскадру. Вдоль берега Тигрового полуострова вытянулись в одну линию темные громады семи броненосцев, дальше в море стояли шесть крейсеров, а дежурные миноносцы расположились по концам эскадры.
На флагманском корабле-броненосце «Петропавловск»– пробило шесть склянок. Одновременно начался перезвон и на остальных кораблях эскадры. Вахтенные с удовольствием предвкушали скорую смену.
В это время с северо-востока, со стороны Дальнего, показалось несколько миноносцев, идущих под всеми огнями. Вахтенный начальник на «Палладе», лейтенант Бровцин, был несколько удивлен их появлением и начал в бинокль разглядывать подходящие суда. Это были обычного типа четырехтрубные миноносцы с кожухом посередине, каких было много в артурской эскадре. Не уменьшая хода, они шли прямо на «Палладу», что еще более смутило Бровцина.
– Сорокин, – обратился он к дежурному сигнальщику, – спроси у них опознавательные.
– Есть спросить опознавательные! – повторил сигнальщик и поднял нужный сигнал.
Подойдя к эскадре на два-три кабельтова, миноносцы разделились. Два из них направились к голове эскадры, а остальные – к концевым кораблям. Тотчас же раздались один за другим два сильных взрыва. Офицеры и матросы торопливо начали выбегать на палубу, занимая места по боевому расписанию, когда один из миноносцев, подойдя к «Палладе», выпустил в нее одну за другой две торпеды.
С мостика были прекрасно видны красные взблески минных выстрелов, и в темной ночной воде появились хорошо видимые светящиеся полосы от приближающихся торпед.
– Торпеда с левого борта! – испуганно закричал один из матросов.
Как бы в ответ ему с уходящего миноносца донеслись крики: «Банзай! Банзай! – и почти тотчас раздался грохот взрыва» Палладу» сильно качнуло, затем накренило на правый борт. На палубу обрушились столбы воды, сбивая с ног людей.
Артиллеристы бросились к своим орудиям и открыли частый огонь по всему, что казалось им подозрительным на море. Другие матросы спешно спускали шлюпки на воду, готовясь покинуть подорванный корабль. Многие тащили огромный брезент, собираясь подводить пластырь под пробоину, некоторые бросились в кочегарку, откуда пришло сообщение о начавшемся в бункере пожаре.
В это время на палубе появился артиллерийский офицер лейтенант Грязнов и поспешил взять в свои руки управление огнем. Комендоры, увидев своего офицера, постепенно начали успокаиваться.
Бровцин вместе с боцманом руководил осмотром пробоины и подводкой пластыря. В трюм устремился пожарный дивизион во главе с мичманом Акинфиевым и инженером-механиком Лосевым.
Пока команда «Паллады» занималась спасением своего корабля, японцы, пользуясь возникшей сумятицей, благополучно скрылись в море, хотя корабли эскадры сразу открыли по ним стрельбу. Спасаясь от своих же снарядов, миноносцы поспешно укрылись на внутреннем рейде. Прошло около часа, пока стрельба наконец постепенно затихла. Подорванные корабли подошли к берегу и приткнулись на мелководье: «Ретвизан»у Тигрового Хвоста, а «Цесаревич»– напротив, под Золотой горой, «Паллада» остановилась невдалеке от «Цесаревича».
С «Петропавловска» потребовали сведения о полученных на «Палладе» повреждениях и понесенных потерях. Мичмана Акинфиева тотчас же отправили на шлюпке с докладом.
Выслушав доклад, Старк послал мичмана в Артур сообщить о случившемся наместнику.
Было около часа ночи, когда мичман добрался до дома Старка.
Постеснявшись войти в зал в непарадной форме, он вызвал адъютанта наместника. Увидев взволнованное лицо Акинфиева, лейтенант увел его в одну из боковых комнат и тут выслушал.
– Прошу вас ничего не разглашать, пока я не доложу обо всем наместнику. Ожидайте здесь дальнейших распоряжений, – предупредил адъютант.
Как ни были ошеломляющи и неожиданны полученные сообщения, Алексеев все же сумел сохранить внешнее спокойствие.
