Тайна Моря - Брэм Стокер
— Если их так много, значит, не стоит и пытаться ответить на все сейчас.
— Ну хорошо, — сказал я, — займемся ими в свое время и по порядку.
Она ничего не ответила, но выглядела счастливой. Я и сам был так счастлив, что даже воздух вокруг нас, и солнечный свет, и море словно радостно пели. Музыка слышалась даже в криках множества чаек над головой, в шуме накатывающих и отступающих волн у наших ног. Я не сводил глаз с Марджори.
Она заговорила:
— О, какая это радость — признаться тебе сейчас, как мне было приятно понимать, что ты, не зная ничего ни обо мне, ни о деньгах, ни о корабле, ни о салютах и славе Жанны д’Арк — мне уже никогда не забыть этой фразы, — увлекся мной из-за меня самой. Как не продлить такое удовольствие. Хотя я без стеснения назвала бы свое настоящее имя, я оттягивала этот момент как можно дольше, чтобы, пока мы не раскроем друг другу самое сокровенное, упиваться знанием о личном чувстве.
Я был так счастлив, что решился перебить.
— Как уклончиво сказано! — воскликнул я. — Правильно ли я понимаю, что ты, хоть и любила меня самую капельку — когда я уже показал, что люблю тебя всей душой, — все равно предпочла водить меня за нос, чтобы мое незнание внешних обстоятельств сдобрило твое удовольствие от моей преданности?
— Тебя послушать — ты как книга с позолоченным обрезом! — сказала она с довольной улыбкой. — А теперь ты наверняка хочешь знать больше о моем окружении, нашем положении и дальнейших планах.
Она словно окатила меня ушатом холодной воды. В приливе счастья я на время позабыл о тревогах за ее сохранность. Мигом нахлынули вопросы, не дававшие мне покоя последние полтора дня. Она заметила эту перемену и поэтически выразила свою тревогу в живописном образе:
— Арчи, что тебя тревожит? Твое лицо стало как пшеничное поле под набежавшей тучей!
— Я волнуюсь за тебя, — ответил я. — От совершенного счастья, что ты мне подарила, я совсем забыл о том, что меня тяготит.
С бесконечной мягкостью — и той нежной лаской, в которой проявляет себя сочувствующая любовь, — она положила свою ладонь на мою и сказала:
— Ответь же, что тебя тревожит. Теперь я имею право знать, правда?
Прежде ответа я поднял руку Марджори и поцеловал; не выпуская ее, я продолжил:
— Вместе с тем, как узнать о тебе, я узнал и кое-что еще, что не дает мне покоя. Ты поможешь развеять тревоги?
— Я сделаю все, что ты пожелаешь. Теперь я вся твоя!
— Спасибо, любимая, спасибо! — Вот и все, что я мог ответить: меня ошеломила ее нежная самоотверженность. — Но я объяснюсь позже; а сейчас расскажи о себе, ведь этого я жду больше всего.
И она заговорила:
— Мы — миссис Джек и я — живем в старом замке в нескольких милях отсюда. Начать с того, что миссис Джек — моя старая няня. Ее муж работал у моего отца в дни освоения Запада. Когда папа заработал себе состояние, он позаботился и о Джеке — звали его Джек Демпси, но мы всегда называли его просто Джек, поэтому его супруга была миссис Джек — и только так я теперь ее и зову. Когда скончалась моя мать, обо мне заботилась миссис Джек, потерявшая мужа незадолго до этого. Затем, когда умер и отец, она взяла на себя все, и с тех пор была мне как мать. Полагаю, ты заметил, что она так и не избавилась от почтительности, привычной ей в пору бедности. Но миссис Джек богатая женщина; если бы кое-кто из моих ухажеров представлял, сколько у нее денег, они бы не оставили ее в покое. Думаю, она перепугалась от того, как со мной стали носиться, и втайне заподозрила, что станет следующей жертвой. Без этого вряд ли бы удалось втянуть ее в безумный план сбежать под вымышленными именами, даже при всей ее любви ко мне. В Лондоне мы встретились кое с кем в банке «Морган»; и джентльмен, ведущий наши дела, дал слово, что будет хранить молчание. Это славный пожилой человек, и я рассказала ему о нашем положении достаточно, чтобы он увидел достойную причину скрыться из виду. Я решила, что Шотландия — подходящее место, чтобы пропасть на время, и земельные агенты подобрали для нас дом, где нас не стали бы искать. Предлагали много, но наконец рассказали о поместье между Эллоном и Питерхедом, в стороне от дороги. Мы нашли его в низине среди множества холмов, где и не заподозришь дом, особенно в таком густом лесу. На деле это старинный замок, возведенный два-три века назад. Его владельцы — по фамилии Барнард, как рассказал нам агент, — давно уехали и много лет пытались сдать дом, но никто им не интересовался. Похоже, о хозяевах агенту известно немногое — он общался только с их поверенным, — но, по его словам, они еще могут приехать и попросить показать им дом. Это любопытное старинное местечко, хоть и ужасно мрачное. Тут тебе и кованые ворота-решетки, и большие дубовые двери, обитые сталью, что грохочут, словно гром, когда их закрываешь. Тут тебе и сводчатые потолки, и окна в толщах стен — такие, что на их подоконниках можно сидеть, но снаружи видны только щелочки. О! Просто-таки чудная старина, иначе не скажешь. Обязательно приезжай! Я тебе все покажу, вернее, все, что могу, поскольку часть комнат заперта.
— Но когда? — спросил я.
— Что ж, я как раз думала, — ответила она, — как было бы замечательно, если бы ты прокатился со мной на велосипеде сегодня же.
— Готов в любой момент! Кстати говоря, как он называется?
— Замок Кром. По названию маленькой деревушки, хоть до нее оттуда и пара миль.
Перед ответом я недолго пораздумал. Затем, решившись, заявил:
— До поездки мне бы хотелось потолковать о том, что, хоть может показаться тебе незначительным, меня изрядно тревожит. Но позволь сперва просить, чтобы ты не выпытывала у меня имя моего осведомителя или что угодно, кроме того, что я сам сочту нужным рассказать.
Посерьезнев, она сказала:
— Ты меня пугаешь! Но, Арчи, дорогой, я тебе верю. Я тебе верю, и ты можешь говорить без обиняков. Я все пойму.
Глава XX. Товарищество
— Мне нужно, чтобы ты обещала, что не
