Крис Хамфрис - Кровь Джека Абсолюта
Негромкий голос чтеца проникновенно звучал в тишине лунной ночи, но тут в борт лодки ткнулась волна, потом вторая, третья, вода заплескалась, и, хотя до конца элегии было еще далеко, очередное четверостишие Джек прочел так, словно оно было последним.
На всех ярится смерть — царя, любимца славы,
Всех ищет грозная… и некогда найдет;
Всемощныя судьбы незыблемы уставы;
И путь величия ко гробу нас ведет.
— Да, — встрепенулся Вулф. — Славы! И еще до могилы, заметьте! Что ж, если так все и выйдет, я с превеликой благодарностью улягусь в нее. Это наконец прилив, мистер Чадз?
— Да, сэр, он самый.
— Тогда давайте-ка оседлаем его.
По череде лодок побежала команда рубить канаты; на грот «Швейцарии», сигналя остальным рейдерам, подняли два фонаря. Вулф встал, чтобы перебраться на свою плоскодонку, и для устойчивости оперся на плечо Джека.
— Боже мой, Абсолют, — сказал он. — Наверное, я променял бы воинскую карьеру на возможность писать такие стихи. М-да. — Он подмигнул. — А может, и нет!
И легко перескочил через борт.
Слева послышался вздох, Макдональд согнутым пальцем отер увлажненные веки. Заметив взгляд Джека, он ничуть не смутился и проворчал:
— Этот писака по духу истинный горец. К югу от Инвернесса [81] люди обычно черствы.
Лодки одна за одной отваливали от «Швейцарии», их подхватывало течение вздувшейся от дождей полноводной реки. Капитан Чадз первым направил плоскодонку на север, и взбудораженный новизной ощущений Джек подался вперед. Его осадили — и голосом, и рукой.
— Спокойствие, Абсолют, уж больно ты скор. Нам еще надо пройти несколько миль, а наверху — патрули, их там целая уйма. Сядь и терпи, как и все.
Лодка неслась, словно бы повинуясь одним движениям руля, весла пускали в ход лишь по команде Чадза. Слева темной массой, взбегавшей к звездному небу, высился берег. Дважды там вспыхивали огни, французы размахивали фонарями. Но никто не окликнул плывущих, и они тоже помалкивали, опасаясь выдать себя. Мрак, скольжение, тишина завораживали, ощущение времени притупилось. Они плыли и плыли, потом вдали что-то грохнуло. Джек вскинулся.
— Гром?
— Наши у острова Орлеан, — прошептал капитан Дилон. — Дают там Монкальму прикурить. Он считает, что мы попытаемся высадиться где-то у Бьюпорта, и тянет туда свои силы. Боже, оставь его в этой уверенности на всю эту ночь!
Глухие удары превратились в размеренную канонаду. Неожиданно на берегу вспыхнул фонарь. В густом мраке ночи он показался ярким, как солнце. Долетевший до лодки окрик прозвучал ужасающе громко:
— Qui est la? [82]
Макдональд, склонившись к Джеку, прошептал:
— Начинаем ломать комедию. — Потом отозвался: La France! [83]
— Quel regiment? [84] — раздался еще один окрик.
— De la Marine [85].
Наступила полнейшая тишина, все затаили дыхание. На берегу что-то стукнуло, створку фонаря подняли, раздули фитиль. Короткая вспышка огня выхватила из мрака бородатое лицо с трубкой и шерстяную шапочку с кистью. Патрульный помахал фонарем и закрыл его. Свет погас.
— Прекрасно, сэр, — выдохнул чуть позже Джек.
— Дело не только во мне, — отозвался Макдональд. — Наша разведка донесла, что сегодняшней ночью лягушатники на приливной волне планируют кое-что перебросить из города. Нас принимают за них.
Капитан Чадз, с трудом разворачивая посудину, сердитым жестом призвал их к молчанию.
— Проклятье! — с яростью прошептал он, напряженно вглядываясь во тьму.
— Что случилось, дружище? — спросил шепотом Хоу.
— Сдается… нас пронесло мимо бухточки Ан-дю-Фюлон.
— Что? — Полковник досадливо дернулся. — Тогда высаживай нас на берег, моряк.
— Я не уверен…
— Высаживай нас! Это приказ. Нам в любом случае надо на землю.
Теперь, чтобы одолеть стремительное течение, понадобились все силы гребцов. Послушная веслам и рулю плоскодонка вскоре вышла на мелководье, и пехотинцы, сидевшие на носу, выпрыгнули из нее. Вода доходила им до пояса, но они все же вытолкнули лодку на берег и потом, уже вместе со всеми, затащили на крутой склон.
Джек, с мушкетом, болтающимся за спиной, вскарабкался на площадку под уходящей вверх кручей, где первая рота уже выстраивалась в боевые ряды. Сзади на свет вспыхнувших фонарей шли еще две лодки. Чадз повернулся к ним, но Хоу схватил его за рукав.
— Ну, моряк! — пролаял он.
Чадз явно тянул время, глазея на поросший подлеском обрыв.
— Ну… мы и впрямь промахнулись, когда уходили от патрулей. Но, на мой взгляд, не слишком.
— И на сколько «не слишком»? — язвительно спросил Дилон.
— Мне кажется, эта долбаная тропа где-то, в задницу, там… в двух сотнях ярдов.
Чадз махнул рукой в темноту.
— Где-то, в задницу… там? — Дилон посмотрел на Хоу. — Нам надо ее разыскать.
Хоу смотрел вверх.
— Полковник?
— Вот ты и ищи, — был ответ. — Забирай своих бедолаг и ступай. Но мы, держу пари, попадем туда раньше. — Он выпятил подбородок. — Заберемся наверх и ударим французикам в тыл.
Дилон в растерянности открыл было рот, но Хоу уже повернулся к Макдональду:
— Вы будете сопровождать меня, сэр. Посмотрим, сумеете ли вы обдурить патрульных еще раз.
Дилон, на которого демонстративно не обращали внимания, пожал плечами и, махнув рукой, повел свою роту во мрак. Хоу с сержантами занялся построением остальных.
— Ты будешь при мне, — сказал Джеку Макдональд. -Как твой французский?
— Никак, — ответил Джек, ухмыляясь. Его почему-то все теперь странным образом веселило. — В голове — полный ноль. — Он посмотрел на обрыв. — А мы сможем тут влезть?
— Парень, ты, очевидно, никогда не был в Гленко [86].
Вернулся Хоу с отрядом. Как и все, он закинул мушкет за спину и подтянул потуже ремень.
— Вперед, — прозвучал приказ. — Англия на нас смотрит!
Джек припал к склону. Крутизна того мало чем отличалась от крутизны церковного шпиля, однако он в детстве много раз лазал за яйцами чаек и не боялся предстоящего испытания. Правда, гранитные, покрытые водорослями и птичьим пометом корнуолльские скалы имели выступы и выходы других пород. Там было на что опереться и за что зацепиться. Здешний же глинистый сланец был бесформенно-комковатым, нашедший упор ботинок сползал, твердь под руками крошилась. Однако Джек быстро смекнул, как с этим сладить, и сноровисто двигался вверх, прижимаясь к почве всем телом и выталкиваясь согнутыми в коленях ногами. Кроме того, тут росли мелкие деревца, в основном клены и ясени, и хотя скопления скользкой листвы мало чем его радовали, зато корни, выпиравшие из земли, хорошо помогали подъему, а поваленные стволы местами образовывали что-то вроде лестничных перекладин. В основном это было десантникам на руку, но не всегда, порой опора оказывалась трухлявой. Вот и капрал, ползший слева от Джека, вдруг поехал вниз. Он глухо выругался и тут же замолк, повинуясь приказу молчать, хотя вокруг стоял такой дикий треск, словно сквозь заросли продиралось стадо преследуемых медведем оленей. Впрочем, это, возможно, Джеку только казалось, и он упрямо карабкался вверх, стараясь не думать о том, что его там ожидает.
Несмотря на тяжесть мушкета и каверзное поведение штыка, свисавшего с пояса и цеплявшегося за все, что возможно, Джек дополз до вершины обрыва в таком возбуждении, что, несомненно, ринулся бы дальше, если бы не дернувшая его за локоть рука и строгий шепот: «Куда?!»
Джек всхрапнул, как норовистый конь, но послушно улегся рядом с шотландцем, вслушиваясь в хруст корней за спиной и шумы оседающей почвы. Хоу добрался до верха с последними из солдат. Около сотни англичан залегли на гряде, переводя дыхание и настороженно вглядываясь во мрак.
Все было тихо. Потом совсем рядом язвительно расхохоталась какая-то птица. И снова все смолкло. Внезапно полковник и капитан напряглись. Напрягся и Джек, слуха которого коснулось отдаленное бормотание, может быть пение. За кустами возле дальних сопок что-то мигнуло, похожее на отсвет костра, потом мигнуло еще и еще раз.
— Сержант, — прошипел Хоу, — стройте людей. Макдональд, хватит валяться.
— Нам пора, — прошептал шотландец.
Солдаты, вставая, тянулись к оружию. Макдональд обнажил свой тяжелый шотландский палаш с оплетенным эфесом. Джек, подражая Хоу, снял с плеча мушкет и с третьей попытки умудрился примкнуть к нему штык. Но за порохом и пулями никто не полез, выстрел, даже случайный, приравнивался к предательству, и нарушитель был бы незамедлительно умерщвлен.
Джек вдруг вспотел. Ему сделалось жарко, но тут хлынул дождь. Краткий, обильный, он продолжался с минуту, но насквозь пробил мундиры и несколько охладил тела разгоряченных взятием кручи солдат. По мановению руки Хоу пехотинцы, осторожно ступая, двинулись в направлении сопок. Через какое-то время они резко замерли. Кто-то к ним приближался в охватывающем округу тумане, грузно вышагивая и насвистывая что-то себе под нос. Макдональд с тем гнусавым прононсом, которому он пытался обучить Джека, выкрикнул:
