Красавчик Саша - Курганов Ефим

Однако потом это совершенно перестало его удовлетворять, ибо, чтобы платить полиции и адвокатам, ему нужны были очень большие деньги, сумасшедше большие. И тогда Стависский принял решение: надо обманывать не отдельных людей, а целые разветвленные структуры, надо дурить государство, саму республику. Но все это произошло впоследствии, а пока он шел по пути огромного множества мелких афер.

Когда мама его, Дуня Стависская, выражала недовольство отцом, так по-настоящему и не устроившимся в Париже и вообще оказавшимся посредственностью, Саша успокаивал ее: «Мам, я-то буду богатым! И за себя. И за всех нас. Непременно буду. И очень богатым!»

Но до богатства было пока далеко, хотя Саша отличался неутомимой изобретательностью и оригинальностью в своих непревзойденных авантюрах. Просто на крупные шаги он до поры до времени как-то не решался.

Жизнь его обрела подлинный смысл только после женитьбы на Арлетт (в девичестве — девица Симон; в недавнем прошлом — манекенщица из дома мод «Коко Шанель»). Арлетт — это тот драгоценный камень, который потребовал чрезвычайно дорогой оправы. В общем, для мужа спасенья не стало — и он ринулся создавать достойную оправу для этого чуда.

Но вначале — еще несколько слов о великолепной Арлетт Стависской.

Отец ее, офицер, погиб в 1915 году. На войне.

Мать вторично вышла замуж, но Арлетт места рядом с молодоженами не нашлось. А затем мать отправилась с новым супругом куда-то в Латинскую Америку, не оставив дочери к существованию никаких средств и не прислав потом даже своего адреса.

Пришлось девочке в полном одиночестве в шестнадцать лет начинать взрослую свою жизнь. Стала она жить с одним ублюдком из какой-то латиноамериканской страны и даже прижила от него дочь.

Потом Арлетт сбежала от этого гнусного типа, но он продолжал ее преследовать. История эта закончилась уже позднее, когда Стависский, используя свои связи в полиции, добился, чтобы того выслали за пределы Франции.

Сбежав от латиноамериканца, Арлетт через некоторое время устроилась в дом моды «Коко Шанель» и не кем-нибудь, а манекенщицей. Но тут произошло нечто совершенно невероятное, все перевернувшее в ее жизни, а именно встреча с Александром Стависским.

И вот в 1925 году Саша оставляет мелкое жульничество, бесповоротно и навсегда переключившись на крупные финансовые аферы, ступив на путь Больших Игр. Надо было быстро заработать неимоверное количество денег.

Девять лет (1925–1933 годы) пронеслись в сверхдерзких гигантских финансовых экспериментах, сменявших один другой. Энергия и изобретательность автора были не просто колоссальны, а немыслимы.

Стависский выпускал облигации, держал журнал, театр, банковские конторы, массу страховых обществ, ломбард, производство «Бижутерия Алекса», целую кучу ювелирных лавок на Лазурном Берегу и в других курортных местах, через которые сбывались фальшивые драгоценности, и еще многое другое. Потому что более всего этот неуемный, великий придумщик, веселый, изысканный, элегантный, бесконечно любил свою жену. Равных ему не было.

После 1925 года Александр довольно-таки быстро обрел себя, и на мадам Арлетт посыпался дождь редчайших драгоценностей и целый снегопад мехов. Кстати, ее уже несколько лет как называли мадам Александр.

Дело в том, что Стависский, дабы усложнить полиции поиск знаменитого Алекса, взял имя Сержа Александра. Но это официально, по бумагам. В своем же кругу он по-прежнему оставался Сашей Стависским, «красавчиком Сашей», Алексом, а она — Арлетт Стависской.

Когда Арлетт хотя бы несколько часов не было рядом, он начинал раскисать, распадаться. Но они все девять лет своей совместной жизни по-настоящему и не разлучались.

Только в последнее свое путешествие в Шамони он отправился один. В прощальной своей записке (ее нашли потом полицейские в тумбочке, стоявшей у его кровати в Шамони) он объяснил, почему не взял с собою Арлетт: «Это было бы слишком жестоко по отношению к тебе». Не исключено, Саша предчувствовал, что скоро его убьют и в Париж живым ему уже не вернуться. Он не хотел, чтобы его убили у нее на глазах.

После гибели мужа мадам арестовали как свидетельницу и даже как возможную соучастницу грандиозных афер Стависского. При аресте у нее отобрали 40 тысяч франков, которые перед спешным бегством в Шамони оставил ей Саша, а также абсолютно все драгоценности, которые он ей подарил за все девять лет их супружества.

Целый год Арлетт просидела в тюрьме «Петит Рокет». Потом ее условно освободили, а через несколько месяцев состоялся суд.

Все это время Франция ее поливала грязью — Арлетт никак не могли простить, что совсем недавно она была одной из самых шикарных, нет, одной из самых великолепных женщин, вызывавшей бешеную зависть и общее преклонение. Ее травили с такими же упорством и последовательностью, как и Сашу в последний год жизни.

Знакомые же и приятели, еще недавно заискивавшие перед нею, отвернулись все до единого. И нескончаемым потоком шли на ее адрес оскорбительные письма.

Только один человек оказался верен Стависским — это нянька их детей мадемуазель Франсуа. Она, как и прежде, но только теперь совершенно безвозмездно, смотрела за детьми Саши и Арлетт — Клодом и Мишель.

По окончании процесса, превратившего бывшую манекенщицу, а затем жену знаменитого в Париже человека во всефранцузскую скандальную знаменитость, обильно политую грязью, ее отпустили с миром — она была признана невиновной.

Арлетт, прихватив с собой дочь Мишель, — сын Клод остался — спешно покинула французскую землю, которая ей решительно опостылела. Можно сказать и так, что она с ужасом и отвращением бежала из Франции, из мира своего ослепительного счастья, которое кануло навсегда.

Многие утверждали тогда, что если бы Арлетт Стависская меньше любила драгоценности, то жизнь Александра, может быть, сложилась бы совсем иначе.

Дело в том, что Александр Стависский, как полагали, слишком уж ревностно исполнял прихоти жены; более того, пытался даже опережать их. Делал то, что она еще и не успевала попросить. Предугадывал малейшие желания.

Он обожал Арлетт, и только ее. Да, он оставался жиголо до встречи с Арлетт, но все его любовные романы после этой встречи — сплошная выдумка журналистов, во многом наведенных на эту мысль паскудником Кьяппом, желавшим скомпрометировать Алекса в глазах парижского общества.

А на самом деле знаменитый аферист был вернейшим еврейским мужем. «Лучший муж и лучший отец», — говорила Арлетт.

Я доподлинно знаю теперь, что с женой генерального прокурора никогда у него ничего не было. А вот манто (манто, а не тунику!) из чековых билетов он и в самом деле преподнес прокурорше. И в результате генеральный прокурор Третьей республики стал официальным покровителем Александра Стависского.

И еще одно уточнение к основной части приведенного выше досье. В Шамони рядом со Стависским, как я выяснил, не было рядом никакой девицы, никакого лыжного инструктора. Это — еще одна выдумка журналистов, подученных негодяем Кьяппом.

Алекс прибыл в Шамони со своим охранником, человеком абсолютно верным ему, Пигаглио; Алекс обычно ласково говорил ему — Пига.

Поселились они вдвоем поначалу в весьма вместительном, удобном и даже шикарном шале Стависских «Серебряный дворец», но совсем не долго — там от перегрева вдруг лопнули трубы. И тогда они сняли на окраине городка маленькое заброшенное шале «Старое жилище» — это кроме всего прочего было и безопаснее (не так сразу найдут).

Пига потом поехал за новым паспортом — в Париж. И еще за деньгами. У Стависского не оказалось с собой наличных (бегство-то было чрезвычайно суматошным), а только саквояж с драгоценностями. Часть драгоценностей Алекс оставил в Париже у ювелира — у того не было при этом достаточной суммы денег, чтобы расплатиться. И они договорились, что деньги попозже заберет Пига.