Собиратель Сухоруков - Василий Кленин
Лёжкинцы начали робко перечислять то, что имеется в их селе. Вплоть до лодок и даже женщин.
— Не то, — скривился владыка, как от октли. — Всего этого много и в Излучном и в Крыле. Может быть, в окрестностях села имеется какой-нибудь редкий камень? Или соль?
— Нет, — вздохнул имачата. — Соль нам тоже привозят.
— Но вы ведь недалеко от больших городов Жарких Земель. Наверняка, вы к ним ездите или они к вам. А уж в городах должны быть нужные мне товары: бумага, медь, хлопок, например.
— Медь у них точно есть, — кивнул Большое Ухо. — И хлопок в Жарких Землях растят. Только, владыка, ты не представляешь, как дорого за всё берут торговцы пурепеча. А у нас селение небогатое, живем, в основном, тем, что сами добываем: маис, тыква, перец да мясо.
— Мясо?
— Мясо, — подтвердили лодочники. — Этого у нас много. Селение ведь неспроста так назвали. Земли хорошей для полей поблизости не так много. Вокруг болотистые заросли. А в них в изобилии растет тлапалецли — кровавый цветок. Вот его луковицы обожают пекари! В этих зарослях постоянно бродят стада в сорок-шестьдесят голов — всюду их сытные лёжки. Охота в наших краях легка и обильна!
— Подождите, — владыка подобрался. — Но это ведь то, что нужно. Можете ли вы поймать живых пекари?
Лёжкинцы пожали плечами.
— Наверное, можно. Мы не пробовали.
— Только мне нужны не взрослые, а молодые поросята. Когда пекари рожают? Весной, осенью?
— Ну, владыка, ты даешь! — захохотал Колечко. — Пекари круглый год помёты заводят!
— Отлично! Ловите поросят. Таких, чтобы уже молоко не пили, но еще не выросли. За каждого целого и здорового поросенка я вам дам нитку бус. За двух — стаканчик. А за трех и кумир великого Змея получите!
— Много ли тебе нужно, владыка? У нас пекари в избытке. Вдруг у тебя стектлы не хватит?
— Если поймаете десятка три — не ошибетесь. За этих точно заплачу.
Лодочники загалдели, пытаясь перевести полторы двадцатки поросят в бусы, стаканчики и фигурки змеев. Похоже, вскоре в Лёжках всё селение выйдет на большую охоту. А что? Зима, можно и этим заняться.
— А на что они тебе, владыка? Любишь поесть нежной поросятинки?
— Они мне тапиров заменят, — непонятно ответил Хуакумитла.
Разговоры в тени 4
— Ты где?
— Тише. Я здесь, Кровавая Чаша. Зайди за камень.
— Ноги можно переломать. Зачем ты мне назначил встречу здесь?
— Слышишь, как шумит вода, срываясь с плотины, благородный сын имачаты? Если нас и увидят в эту безлунную ночь, то уж точно не смогут подслушать. Ибо мне нужно сказать тебе очень важное. То, что не должен услышать никто.
— Да, подошел бы в любое время и тихонько шепнул, если это тайна.
— Я не хочу, чтобы нас видели вместе. А потом не связали наши разговоры с тем, что ты, возможно, сделаешь впоследствии.
— «Возможно, сделаю»? Безрод, мне всё меньше нравится этот разговор.
— Не стоит быть столь грубым, наследник мудрого имачаты. Ты ведь наверняка знаешь, кто я и откуда.
— Да, я видел тебя раньше в Черном Урочище. Не бойся, я не выдам тебя Сухой Руке. Мне плевать на это. Так что можешь ни о чем не просить.
— Я пришел просить тебя не об этом, Кровавая Чаша. Я хочу попросить тебя о чем-то большем, чем моя свобода или даже жизнь. Я прошу тебя сделать великое дело ради спасения многих добрых людей. Взываю к светлой памяти твоего благородного отца, что сидит сейчас по правую руку от своего желтоглазого предка. Он наверняка благословит тебя из-за грани, если ты выслушаешь и исполнишь мою просьбу.
— Да говори уже!
— Сначала поклянись клыкастым Котом, убийцей ягуаров, что никому в Излучном не расскажешь об этом.
— Я никому ничего рассказывать не собираюсь. Но клясться не намерен, тем более, именем духа моего рода.
— Тогда я вверяюсь твоему благородству, сын имачаты. Ибо промолчать нельзя — от этого так много зависит.
В скалистом закуточке возле скальной запруды, что на дальнем берегу от Аграбы повисла напряженная пауза.
— Тебе нужно бежать, Кровавая Чаша! Срочно! Бежать в Черное Урочище. Ты должен предупредить почтенного Ицкагани о том, что ему угрожает большая опасность!
— Какая опасность?
— Сухая Рука замыслил недоброе. Он стремится не просто напасть на великого имачату или убить его. Нет, он намерен разрушить весь его мир!
— Что за глупости ты несешь! Сухая Рука сидит себе в Излучном, свою Аграбу обустраивает. Вообще ни к кому не лезет. Не только к Черному Урочищу, но и к более мелким селениям не пристает. Даже воинства перестал увеличивать.
— Ты еще очень юн, Кровавая Чаша. Неудивительно, что ты не понимаешь. Я сам не понимал до недавнего времени. Ведь такое никто никогда не делал. Я расскажу тебе, а ты передай всё слово в слово имачате Ицкагани. Это очень важно.
На несколько вдохов у плотины повисла тишина.
— Сухая Рука хочет покорить Великую, не поднимая копья. У него явно есть план, который полностью мне непонятен. Но я вижу, что все эти рынки, каруцели, новые алтари — это не просто так. Недоносок пытается приманить к себе всех. Он привлекает в Излучное торговцев своими редкими товарами. Привлекает четлан тем, что в Излучном интересно. Интереснее, чем в Черном Урочище. Он даже духов перетягивает сюда! Скоро все будут стремиться сюда, в Излучное: за богатством, за развлечениями, за верой. Когда владыка захватил дом твоего отца — никто на всей Великой не стал считать его правителем. Это ничего не значило для четлан, которые всегда жили своим умом. Но теперь, с каждым днем, Излучное всё больше привлекает людей. Скоро они станут считать это селение самым важным. А раз Излучное самое важное, то и сидящий в нем владыка — самый важный. И его покровитель — Золотой Змей Земли — самый важный дух. Не только в долине Серой Воды, но и здесь, на Великой, — говорящий приблизился к Шикальиеци. — Скажи это всё Ицкагани! Он поймет! Поймет, что ждать — опасно. Равносильно гибели.
— Не знаю. Ты говоришь странное. И почему бы тебе самому не убежать в Черное Урочище? Ты лучше всё расскажешь Ицкагани.
— Мне нельзя. Я должен оставаться тут. Всё видеть и слышать.
Шикальиеци заметался в скальном закуточке.
— Но… Но почему я? Зачем мне убегать?
— Почему ты? Похоже, тебе так понравилось служить Сухой Руке, что ты позабыл, кем являешься? Ты — сын Иттануаки! Могучего имачаты Излучного! Сын Иттануаки, которого Недоносок убил собственными…
