Андрей Марченко - Письмо никому
За окном струился все тот же однообразный пейзаж. Но Егор смотрел не на улицу — между двумя рамами лежало несколько мух. Его всегда мучила загадка — как эти мухи попадают между рамами. Отчего они так же не могут выбраться назад той же дорогой. Они что там рождаются, пухнут с голоду до натуральных размеров и дохнут?.. Вот ведь загадка природы…
Но сидя в вагоне этого поезда, Егору показалось, что он стал гораздо ближе к разгадке этой тайны.
— Я, признаться, — начал Егор, — тоже слышал о подобных поездах, но будто там только морозильники… И будто их все на иголки пустили.
— Устаревшая модель была в морозильниках — вот и пустили на слом. А вместо них заступили на дежурство иные поезда с иными ракетами. И отчего, думалось, если что-то для этих целей использовать, то цистерны в сто двадцать тонн. Они самые длинные.
— Длинные-то длинные, да вот только конструкция шасси неудачная. Впрочем, мы и их используем. Но для каких именно целей — не скажу. Военная тайна, Вы и так влезли в нее дальше некуда. Кстати, а вы военный? Служили?
Егор кивнул:
— Было и такое. Ушел в запас в чине капитана. Потом исполнял приватно некоторые поручения нашего командования. И не только его.
— Наемник?.. — скривил скулу полковник.
— И это было… — согласился Егор.
— А почему ушли?
— Неадекватность работы и вознаграждения. Вроде как: за проявленное мужество и беспримерный героизм выплатить жалование в определенном Уставом размере.
Полковник кивнул:
— Да и такое есть. Думаю, я бы сам не смог сформулировать этот факт точней, — он развел руками, насколько позволяли стесненные условия вагона — ресторана, и продолжил. — Между тем, так было во все времена, патриотизм, долг, присяга и всякое такое… Что на это скажите.
— Скажу, что патриотом можно быть и не нося мундир. Мало того, думаю, в отношениях с государством. Вполне достаточно тезиса Гиппократа: «не навреди». Я сам придерживаюсь такого тезиса и хотел бы от государства взаимности.
— Вы, я вижу, разделяете Родину и государство?
— Ну да… Если честно, родину я люблю, а с государством у меня отношения как-то не складываются. Когда есть с чего, я плачу налог. Но когда я беден, то не получаю помощи, а наоборот, оказываюсь в должниках. Вам не кажется такое положение вещей странным?..
Полковник молчал и улыбался, потому что не знал, что сказать. Молчание затянулось.
— И что вы теперь с нами сделаете? — спросил наконец Егор. — Может, ответ мне не понравится, но не хочется томиться в неизвестности.
— Вы знаете… Я сам в замешательстве — что с вами сделать. Выдать вас куда следует? Но тогда придется объяснять как конкретно вы попали на наш поезд. Мне бы этого очень не хотелось. Можно вас тихонько пристукнуть и выбросить из вагонов…
Полковник проговорил это с полуулыбкой, спокойно, будто бы шутил. Но и Егору, и Антону мгновенно стало ясно — и этот вариант рассматривался хозяином ракетного поезда, хоть и недолго, но серьезно.
— Так куда вы едете? — ответил полковник вопросом на вопрос.
— Ярск…
К удивлению друзей, полковник знал где это. Он кивнул:
— Я вас туда подкину. Не в сам город а как можно ближе. Так близко, насколько мне позволяет маршрут и расписание. Но сразу предупреждаю — в этой местности двести километров — не расстояние.
Егор кивнул — в их положении не приходилось перебирать харчами.
***А ведь, действительно, поезд шел по расписанию.
По какому-то секретному, хитрому графику.
Многочисленные стрелочники получали его кусочки, распоряжения — в столько-то перевести такие-то стрелки, загадочным образом открывались нужные светофоры. Поезд обходил города, районы. Проскальзывал по каким-то веткам, которые никто всерьез не принимал.
Почти всю дорогу друзья просидели в своем купе. Выходили только покушать — полковник был рад поговорить с людьми, которые ему не надоели. Но уже на следующее утро их растолкали. Растолкали так безапелляционно, что Егор заподозрил худшее.
— Что, утро стрелецкой казни?
— Нет. Вам пора выходить.
Когда они вышли в тамбур, оказалось, что в проносящейся мимо пустоте нет ни вокзала, ни паршивой платформы. Вне поезда мелькали километровые, застили столбики пикетные.
— Уж простите, что так вас высаживаю. Но поверьте, как для зайцев вы легко отделались. По-хорошему, надобно вас посадить куда-то, откуда бы вышли тогда, когда тайна устареет.
Егор кивнул. Полковник продолжил:
— … В той стороне, километрах в ста, есть какой-то городишко. Часа через полтора в его сторону проследует товарняк. Постарайтесь, чтобы машинист вас заметил и забрал, не то следующий поезд пойдет через полтора часа и сутки…
Чтоб они сошли, поезд не стал даже останавливаться — просто машинист сбросил скорость где-то до скорости быстрого шага.
Поезд не стали задерживать, прощание не затянулось. Стоило Егору и Антону спрыгнуть на землю, как поезд стал набирать скорость и очень скоро исчез вдалеке.
Абсолютный вахтер
…Ветер на столбе трепал одинокую листовку: «Вернем городу Ярску его историческое название — Боярск!». Листовка была потрепанной, и оставалось неизвестным, из-за чего инициативной группе не удалось восстановить историческую справедливость.
Вероятно, потому, что «Ярск» был на две буквы короче, и, тем самым, в бюрократическом смысле экономилось время, чернила. Да и ясно было — хоть Ярск, хоть Боярск — ничего не изменится. Городишко как было захолустьем, так и останется.
Все три таксиста, что скучали на привокзальной площади, не смогли сказать, где находится улица, указанная в брошюре как адрес типографии. Потому, перейдя через вокзальную, зашли на главпочтамт. После длительных переговоров удалось поймать старика-почтальона, который вспомнил, что данное название имело место быть, но за давностью времен он уже запамятовал, во что ее переименовали.
— А где хоть приблизительно?..
— Хде? — оживился почтарь. — Эта, канешна, скажу…
И задумался… Задумался так долго, что Антон начал подозревать, что старик заснул. Но нет — он просто вспоминал молодость:
— Тамочки рядом гамазин был ликеро-булочный. А как дальше пройти, то даже и институт…
— Институт?.. — оживился Егор.
— Ну да… — подтвердил стоящий рядом почтальон помоложе. — Был тут у нас НИИ. Разогнали этих бездельников. Или сами разбежались. Теперь здание пустует…
***Давным-давно в этой клетушке обитал некогда бдительный вахтер. Его помещение было заклеено плакатами о важности соблюдения тайны, о недопустимости проникновения лиц посторонних и даже шпионов.
