Синтия Хэррод-Иглз - Подкидыш
Несколько долгих мгновений они смотрели друг на друга, и глаза их говорили нечто такое, чего нельзя выразить словами. Потом Элеонора резко отвернулась. её щеки алели, как маков цвет, а сердце гулко стучало – и почему-то пело от счастья.
– Пойду-ка я прочитаю детям письмо отца, – пробормотала женщина, лишь бы что-нибудь сказать. Впрочем, для того, чтобы уйти, этот предлог был так же хорош, как и любой другой. – Джоб, не сбегаешь ли ты к мистеру Дженни и не попросишь ли его привести мальчиков на галерею, чтобы они тоже могли послушать? – И, подхватив юбки, Элеонора помчалась к дому, словно молоденькая девушка.
Мистер Дженни – светловолосый мужчина с военной выправкой, который сразу понравился Элеоноре и в которого она поверила с первого взгляда, – тотчас же явился на её зов. Теперь под его опекой было три мальчика: Эдуард, высокий и исполненный чувства собственного достоинства в свои девять лет; любимец матери – Томас, пятилетний красавчик, который уже сейчас отлично умел пускать в ход свое обаяние и добиваться таким образом всего, чего он хотел, и самый младший ребенок Элеоноры, Гарри, в свои три с половиной года только-только выбравшийся из пеленок. Все трое поклонились матери, как их учил мистер Дженни, но едва выпрямившись, Томас подбежал к Элеоноре и осыпал её поцелуями и выторговал себе лучшее место у неё на коленях, в то время как остальные дети встали перед ней полукругом, чтобы послушать, что пишет их отец.
Элеонора как раз собиралась начать, когда какая-. то суматоха внизу, у подножия лестницы, вынудила её остановиться и прислушаться, а потом сделать знак Джобу, чтобы тот пошел и посмотрел, что там творится. Секундой позже Джоб вернулся в сопровождении покрытого с головы до ног пылью, запыхавшегося мальчишки, одного из подпасков, который, казалось, пришел в ужас, очутившись вдруг рядом со своей госпожой и всем её семейством.
– Говори, мальчик, – ласково подбодрила его Элеонора. – Что там случилось? Ты выглядишь так, словно всю дорогу бежал.
Мальчишка раз или два сглотнул, а потом, запинаясь, начал говорить:
– Это воры, госпожа, э-э-э, миледи, – бандиты, их целая шайка. Угоняют наших овец, хозяйка, чуть ли не с сотни акров. Они захватили двух наших пастухов, а меня не заметили – я как раз сидел на дереве. Ну вот, я взял лошадь Джона и поскакал сюда.
– Сколько их? – перебил его Джоб.
– Слишком много, чтобы вступать с ними в драку, сэр, – ответил ему мальчишка. – Нас-то ведь было всего трое – Джон, да Хаги, да я. Мы бы все равно их не одолели – они-то были при оружии. И угнали наших лучших овец, госпожа, э-э-э, сэр.
Элеонора быстро думала.
– Ты правильно сделал, что прискакал ко мне, мальчик, – наконец произнесла она. – Иди и подожди нас во дворе возле своей лошади, чтобы потом показать нам дорогу. Сколько, все-таки, там было этих бандитов – ты умеешь считать?
Мальчишка покачал головой.
– Я могу вести тэлли-счет по меткам, госпожа, разбираюсь в корабельных склянках, но складывать цифры не умею. Однако их было... – он наморщил лоб, стараясь сообразить получше, и потом вытянул вперед руки. – Столько же, сколько у меня пальцев на руках, так мне кажется, миледи.
– Очень хорошо, – кивнула Элеонора. – А теперь иди и подожди нас. Джоб! – Как только паренек вышел, она резко повернулась к своему управляющему. – Десять человек, если мальчишка не ошибается, и все вооружены. Может быть, это люди Джессопа?
– Может быть, и они. Во всяком случае, кто-то, кому известно, что хозяин в отъезде.
– Если они думают, что, раз хозяина нет дома, значит, им все легко сойдет с рук, то они жестоко просчитались, не приняв во внимание хозяйку. Сколько у нас сейчас здесь людей?
– Думаю, человек восемь, – ответил Джоб. – И кони.
– Хорошо. Собери всех мужчин во двор, посади на лошадей и пусть вооружаются всем, что попадется под руку. Потом скачи во весь опор в Микллит, собери и там всех, кого найдешь, и веди их к полю «Сто акров». Если нас к тому времени там уже не будет, я оставлю кого-нибудь, чтобы вы знали, где нас искать.
– Мы?! – вскричал Джоб. – Госпожа, не хотите ли вы сказать, что тоже поедете?
– Обязательно поеду, – решительно проговорила Элеонора. – Это мои овцы и мои люди. И я не расстанусь с ними так просто. А теперь поспеши – не будем терять времени на бесполезные споры.
Джоб знал, когда приказам надо подчиняться беспрекословно – это было одним из его достоинств. Он кивнул и опрометью выбежал из комнаты, а Элеонора вскочила на ноги и щелкнула пальцами, подзывая Люси.
– Принеси мне плащ, дитя мое, – распорядилась женщина. – И еще я возьму тот итальянский кинжал, что мне в последний раз привез хозяин. Мистер Дженни, я оставляю вас и Энис приглядывать за всем в доме – позаботьтесь о детях...
– Матушка! – решительно выступил вперед Эдуард, не спуская глаз с её лица. – Позволь мне поехать с тобой!
– Нет, Эдуард, – это слишком опасно, – не задумываясь, отказала Элеонора.
– Ну, матушка, пожалуйста! – Все, что творилось в душе Эдуарда, сейчас ясно отражалось на его лице. – Мне уже девять лет. Сейчас, когда отца нет дома, я должен заботиться о тебе. Пожалуйста, матушка!
Это её дитя уже стояло на пороге зрелости, и от решения Элеоноры зависело, будет ли Эдуард себя уважать – и сейчас, и позже. Женщина переглянулась с мистером Дженни над головой мальчика и, снова посмотрев потом на Эдуарда, поняла, что не имеет права опозорить сына на глазах всей семьи и его наставника.
– Да, конечно же, все равно, – проговорила Элеонора. – Очень хорошо, Эдуард, беги вперед и оседлай Сокола для себя и Лепиду для меня. И не забудь надеть плащ!
Лицо мальчика озарилось почти благоговейным восторгом. Эдуард поклонился и выскочил из комнаты. Сокол был конем его отца, а Эдуард прекрасно умел понимать недосказанное.
Пятью минутами позже Элеонора, настегивая Лепиду плеткой, уже мчалась по своим полям. Эдуард скакал на Соколе рядом с матерью, а за ним неслись на лошадях семеро других мужчин и подростков. Небольшой отряд следовал за маленьким подпаском, который, трясясь на своей лохматой пастушечьей лошадке, указывал дорогу. «Сто акров» были самыми дальними угодьями Морлэндов, как раз такими, которые похитители, скорее всего, и выбрали бы для своего набега, даже если бы там и не паслись лучшие овцы во всей стране. Эти угодья раскинулись на склонах холмов, на самых лучших для овец землях – сухих и поросших отличной травой, но находились они далеко от Твелвтриза и еще дальше от Микллит Хауза. Элеонора почти не надеялась, что подкрепление из старой усадьбы подоспеет до того, как маленький отряд настигнет воров; женщина могла рассчитывать только на внезапность да на справедливый гнев своих людей – и еще на то, что мальчишка по неграмотности преувеличил, а не преуменьшил количество бандитов. Вряд ли он имел ясное представление о цифрах, так как сказал, что умеет считать только по меткам – то есть так, как пастухи считают своих овец. Всю отару пропускают через узкий загон, где овцы могут идти только по одной; за ними наблюдает специальный человек, которого как раз и называют «Тэлли» и который громко пост свою тэлли-песню, состоящую из определенного количества слов – по одному на каждую пробегающую мимо овцу. Всякий раз, когда песня заканчивается, Тэлли делает отметку на палке, которую держит в руках, а потом эти зарубки будут переведены в обычные цифры бейлифом или управляющим. Человек, умеющий считать лишь таким образом, вряд ли сумеет разобраться, сколько же людей бегает на самом деле среди находящейся в непрерывном движении огромной отары овец.
