Зинаида Шишова - Приключения Каспера Берната в Польше и других странах
– Зорзио, мой Зорзио, – шептала она, – не оставляй меня! Паоло смотрит волком, а больше близких у меня нет. Я боюсь своего родного брата, Зорзио!
– Да Паоло отплывает со мной в Константинополь, – отвечал капитан. – Пускай себе смотрит волком на турок, что тебе до него!
Касперу показалось, что он лучше капитана понял тревогу бедной женщины.
– Ты стал такой худой и бледный, – говорила она, – а по ночам весь покрываешься испариной…
– Толстым и розовым мне уже не быть, – возражал хозяин дома, – прошли те времена, когда ты бегала ко мне на свидания, а тетушка Тереза обливала нас из окна водой. Таким молодцом я уже не буду никогда. Испарина испариной, но румпель я могу крутануть так, что и молодой позавидует, а ведь, как ни скажи, на той неделе мне уже восьмой десяток пошел!
Услышав это, Каспер успокоился и закрыл глаза.
Перед обедом он был свидетелем того, как капитан Зитто, взвалив на плечо мешок муки не менее пяти пудов весом, легко зашагал к сараю. Затем таким же порядком он отправил в сарай второй мешок, а затем и третий…
Если человек в семьдесят лет способен на такое, жить еще ему и жить и опасения синьоры Бианки напрасны.
Наутро Каспер присутствовал при погрузке «Санта Лючии».
Он еще раз, уже при дневном свете, разглядел каравеллу.
Корпус ее был наново выкрашен, паруса сияли белизною, сходни прогибались под ногами дружно снующих туда и сюда матросов, в воздухе сильно и крепко пахло морским канатом, смолой и какими-то пряностями. Команда работала споро и дружно, новый боцман, как видно, всем пришелся по душе.
Перед самым отплытием неподалеку от «Санта Лючии» пришвартовался огромный корабль «Святой Бенедикт». Матросы смеялись: «Ишь как старается к нашей красотке „Лючии“ поближе подобраться! Так и увивается!»
Касперу хотелось расположиться в кубрике вместе с матросами, но капитан Зитто распорядился, чтобы его койку подвесили в каюте нового боцмана. «Вы сейчас не то матрос, не то ученик. Вот попривыкнете к нашей жизни, к нашим ребятам, тогда они сами перетащат вас в кубрик».
Со «Святого Бенедикта» окликнули дежурного и осведомились, каким курсом пойдет судно. Узнав, что, как только покончат с погрузкой, «Санта Лючия» отбудет в Константинополь, с «Бенедикта» ответили, что они плывут туда же.
– Никак не расстанется с нашей «Лючией», – хватаясь за бока, хохотал матрос.
Однако «Святому Бенедикту» недолго пришлось «увиваться» подле «Санта Лючии». В тот же день, отшвартовавшись от берега, он взял курс на юго-восток.
Очутившись наедине с Каспером в каюте, Вуек забросал его вопросами. Да и юноше не терпелось наконец поговорить по-польски.
– Как тебе понравилась Венеция? А какой достойный и простой человек наш капитан! Заметил ли ты, как тяжело он болен? И все-таки отправляется в такой трудный путь, так как дал слово кардиналу доставить нас туда и обратно. Дважды я замечал сегодня, как он, белый как кость, прислонялся к стенке, пережидая, пока его оставит боль… Да, Каспер, что это ты давеча так приглядывался к этому «Бенедикту»? Пушек искал, что ли? Мне тоже показалось, что это не «купец»… Но если у них и есть пушки, то с первого взгляда этого не подметишь.
– Да нет, Вуек, пушки его меня мало заботят. Приглядывался я потому, что мне почудилось на палубе «Святого Бенедикта» знакомое лицо… Помнишь, Збигнев мне писал из Мандельштамма о рыцаре фон Эльстере? Я и забыл тебе сказать, что рыцарь этот оказал мне в Риме неоценимую услугу: выручил меня во время драки с Роттой. А я даже не поблагодарил его как следует! Так вот, сегодня утром мне почудилось, что я его вижу на палубе «Бенедикта». Черная, ну просто иссиня-черная борода… Если бы я не знал, что рыцарь собирался на родину, я бы голову дал на отсечение, что это он!
– Побереги свою голову, Касю, это какой-нибудь итальянец… Черная борода! – пожал плечами Вуек. – Сказал бы ты «рыжая борода» – так это здесь была бы редкая примета. А где ты видел итальянцев без черной бороды? Словом, если это был он, вы, даст бог, свидитесь в Константинополе. Христиане там норовят в кофейне грека Спиридона Акрита собираться… А то зазовешь его на «Лючию», если рыцарь не побрезгует такой простой кампанией…
Наконец настал долгожданный час отплытия.
С бьющимся сердцем ступил Каспер на палубу. Легкое длинное судно отдало концы. Провожающие на берегу замахали шапками и платками. Сначала Каспер еще различал в толпе синьору Бианку, ее соседей, парнишку, прислуживающего по дому… Потом толпа слилась в одно радужное пятно. Прощай, Венеция, так гостеприимно встретившая гостей из далекой страны, прощайте, добрая синьора Бианка, прощайте, кардинал Мадзини, прощайте, синьорина Беатриче, прощай, маленькая храбрая Марчелла!
Белые барашки взбегали на маслянисто-зеленые гребни волн, а бесчисленные стаи чаек, точно прощаясь с судном, оглашали жалобными криками морское побережье.
Прощай, Италия!
Глава десятая
МОРЕ
Боцман Густав Кнебель оказался довольно придирчивым начальником, и поначалу Касперу это даже понравилось. Прежде всего боцман распорядился, чтобы, обращаясь к юноше, товарищи его отбросили слово «синьор».
– Ты хочешь простым матросом проходить морскую службу? – заметил Вуек на третий же день плавания. – А кто, скажи на милость, на корабле зовет матроса синьором?
По приказу боцмана Каспер с быстротой белки карабкался на мачту, крепил паруса на раскачивающейся рее, ежеминутно рискуя свалиться вниз. Эта работа матросу Бернату была знакома, и здесь он мог проявить и сноровку свою и ловкость.
Однако одно дело по приказу отца своего, капитана корабля, проявлять умение и ловкость на виду у почтительно наблюдающей тебя команды, а совсем другое ежедневно подниматься чуть свет по свистку боцмана, мыть в свое дежурство палубу или кубрик, латать паруса, нырять в воду за отвязавшимся лагом. Уже через неделю ладони молодого матроса покрылись волдырями, а потом стали твердыми, как подошва. Все тело ныло от ушибов, царапин и ссадин. Трудно было, не выспавшись после ночной вахты, снова подниматься и выполнять повседневную работу. Но Каспер все переносил терпеливо: еще отец постоянно толковал ему, что, чем лучше капитан знает службу матроса, тем легче ему будет командовать кораблем.
Но вот для Каспера, да и для всего экипажа «Санта Лючии» пришли тяжелые дни.
Началось с того, что скользкая веревка как-то вырвалась из рук Каспера и его чуть не оглушило, когда огромная балка реи задела его по голове. Превозмогая боль, Каспер набрался терпения, справился со всеми неполадками и спустился на палубу.
Едва успел он расправить плечи и передохнуть, как его босые ноги ожег удар линьком.
