Левиты и коэны - Игорь Борисович Штутман
Рабе остановился, как будто силы оставили его. Он поднес ко рту старинный серебряный кубок и сделал несколько слабых глотков. Затем, осушив губы белой салфеткой, которую достал из-за обшлага хламиды, рабе Левитас продолжил:
– Пришлось командировать одного из сочувствующих нам израильских бизнесменов в Канны для наблюдения за братьями, приехавшими на кинофестиваль. Там худшие предположения о сценарии подтвердились. Дальнейшие расследования, проведенные названным бизнесменом, вывели нас на чешский след. Попутно удалось установить, что финансирование проекта осуществляет осевший в Лондоне, родственник сталинского наркома, Кагановича. Английскому филиалу Общества Охранителей удалось установить, что этот родственник спешно вылетел в Москву на поиски некоего артефакта, вывезенного из Праги после Второй Мировой войны. В том же направлении отправился и наш бизнесмен в сопровождении брата-близнеца. Как вы понимаете, задача была – остановить эти поиски, в чём мы и преуспели, воспользовавшись связями с тамошними спецслужбами. Должен с удовлетворением доложить, что лондонский финансист в результате наших успешных действий отказался от опасного проекта и вернулся восвояси. К сожалению, этого оказалось недостаточно. Братья Коганы, потеряв финансирование, не отказались от съемок, а продолжают производство на собственные деньги, параллельно пытаясь пополнить финансовые ресурсы среди местной еврейской общественности. Бизнесмен, находящийся в Москве, по нашим сведениям, также решил продолжить поиски артефакта… В связи со всем выше изложенным, я прошу у достопочтенного собрания санкции на экстраординарные меры для скорейшего завершения данной операции. Благодарю за внимание.
Рабе Левитас коротко поклонился присутствующим. В зале воцарилась тишина.
39. Москва – переулок Сивцев Вражек
(офис Моисея Львовича Цандера)
– Ну, и шо вы таки имеете нам предложить, уважаемый? – Семён косил под торговца с Одесского привоза, а сам внимательно разглядывал своего собеседника, сидевшего напротив.
Вальяжный, седовласый красавец, Моисей Львович Цандер, с невозмутимым видом покуривал гаванскую сигару.
Моисей Львович Цандер, имевший “в миру” кличку Цапа, что, в общем, совершенно правильно отражало его сущность, входил в малочисленную когорту самых известных антикварных маклеров города Москвы. Природная смышлёность, изворотливость, проницательность, знание людей и жизни делали Цапу настоящим “профи”. Ещё до начала Перестройки, в эпоху застоя, Моисей Львович успешно применял капиталистические принципы рынка, преуспевал, и даже умудрился не засветился в милицейских протоколах. Напротив, он как курочка по зернышку, собрал отличную коллекцию русских художников-классиков первой половины 19 века. Подлинные картины Кипренского, Брюллова, Сурикова, Крамского, Поленова, Саврасова украшали стены роскошной квартиры Моисея Львовича и сигнализировали, вот он – “знаток человеческих душ” и толковый инвестор… Знает… знает мужик куда вкладывать почти честно заработанные рубли и доллары, имеет нюх на бабки. Моисей Львович Цандер заранее проинтуичил “русский бум” – невиданный взлет интереса к русскому искусству на мировом антикварном рынке. Его коллекция заняла бы достойное место в любом музее мира… Вот и сейчас, когда поспешно упорхнувший в Туманный Альбион Каганов-младший оставил Цапу на бобах, Моисей Львович мгновенно нашёл бизнес-альтернативу. Братья Левины искали то же самое, что и лондонский продюсер, a “природа не терпит пустоты” – Моисей Львович хорошо разбирался в немецкой классической философии.
Цапа неторопливо стряхнул сигарный пепел в старинную пепельницу, – Я и мои люди, проделали определённую, очень даже не простую работу, и я с уверенностью могу сказать, у меня есть то, что вы ищите.
Семён Левин, заинтересованно покачал головой:
– И шо же это такое, шо мы так ищем? Хотелось бы поподробнее, уважаемый.
– Можно и поподробнее, – уверенность Моисея Львовича как говорится, била через край, – 151-й Псалом… Hе так ли?
– Я вас внимательно слушаю… Oчень внимательно, – Семён от волнения забыл про одесский акцент, – Продолжайте, пожалуйста.
– А я уже закончил. Если вас всё ещё интересует данный предмет, – Моисей Львович сделал паузу, – с удовольствием вам помогу.
– Откуда у вас эта информация? – Семён поднялся со стула, но спохватился и снова сел. Он даже попытался сделать вид, что 151-й Псалом его конечно интересует, но только как исторический документ, и не более того. Хотя нервно дергающееся веко левого глаза говорило об обратном. Таинственный утерянный Псалом очень и очень интересовал Семёна Левина.
– Волею судеб в мои руки попал архив Кагановича… Да, да… того самого, Лазаря Моисеевича, – Цапа заметил мелькнувшее удивление в глазах Семёна, – Мы уже на 90 процентов его расшифровали, и этой информацией я готов с вами поделиться.
– И что, там конкретно сказано, где находится 151-й Псалом? – Семён недоверчиво глядел на Цапу.
– В архиве, и это совершенно естественно, конечно нет точного почтового адреса, но по имеющимся данным это место можно определить. Я вам сказал, что мы расшифровали архив только на 90 процентов. Осталась самая малось. Если нужно срочно, то за дополнительные деньги вы можете привлечь более классного специалиста, чем мой “архивариус-любитель”. Повторюсь – данной информации достаточно, чтобы организовать поиски. Но решать, конечно вам, – Моисей Львович затушил сигару, и внимательно посмотрел на Семёна.
– И сколько вы хотите за информацию, – Семён в волнении потер свои, ставшими влажными, ладони.
Моисей Львович молча взял со стола листок бумаги, шариковой ручкой что-то чиркнул на нём и передал Семёну:
– Сумма в евро, – уточнил он.
В это время, Борис, молчавший в течение всего этого разговора, заглянул за плечо брата, прочитал цифру и от возмущения заорал на весь кабинет:
– Это просто наглость! Платить такие бабки за непроверенную, неопределённую информацию… Ну, вы и фрукт, Лев Моисеевич!
– Моисей Львович, если вам угодно, – поправил Бориса, улыбающийся Цапа, – Как я уже сказал, решать вам, но вы сами знаете – “овес нынче дорог”. Последние годы своей жизни Каганович был почти слепой, и писал свои мемуары по трафарету, который изготовила его дочь, Майя Лазаревна. Поэтому записи трудночитаемы… Молодой человек, вы хоть представляете, с каким трудом я получил копии архива Лазаря Моисеевича, а это почти 16 тысяч рукописных страниц… Так что цена совершенно справедлива. И я советую не тянуть с этим делом. Скажу по секрету – не вы один интересуетесь 151-м Псалмом. Я предлагаю вам эту информацию, только потому, что вы мне симпатичны, “таки да”, – Цапа очень правдиво покачал головой, и потянулся за очередной гаванской сигарой.
Семён что-то пробормотал себе под нос и задумчиво взглянул на брата. По правде говоря, он совершенно не ориентировался ценах на подобные услуги, и хотя названная маклером цифра не выглядела чрезмерной, соглашаться на сделку без надлежащего торга показалось ему неправильным.
– Старичок хочет срубить деньжат влегкую, – подумал Семён, оглядывая шикарную обстановку офиса, – За фраеров нас держит. А похоже, что никаких других клиентов у него нет. Ну что ж, поторгуемся…
Вы видели как торгуются евреи? Литература тут бессильна, потому что это уже
