Экономика апартеида. Опыт ЮАР в борьбе с санкциями - Дмитрий Анатольевич Жуков
Большой хищник боролся с маленьким хищником, пытаясь использовать против буров африканские племена. Но вместе с тем, несмотря на формальный запрет рабства, расовая сегрегация продолжала существовать и в подконтрольных Британской империи землях. Чернокожим африканцам запрещалось передвигаться из одного округа в другой без соответствующего пропуска, который они должны были всегда иметь при себе. А в Кейптауне и поселках Наталя им не позволяли выходить на улицу после заката. Просвещенный колониализм отличался ханжеским лицемерием. Формально все мужчины, подданные Британской империи, вне зависимости от цвета кожи, имели равные избирательные права. Однако ограничение, который накладывал имущественный ценз, делал их недоступными для африканцев и индусов, которые массово ввозили на плантации Наталя.
В то же время, новые республики буров, основанные в долинах Оранжевой реки и реки Вааль, открыто декларировали свой расистский строй. Первый пункт конституции Оранжевого Свободного государства гласил: «Только белые являются гражданами республики», а конституция Трансвааля вторила ей лозунгом: «Не будет идти речи ни о каком равенстве между белыми и небелыми ни в делах церкви, ни в делах государства». Уже в то время были образованы первые прообразы печально известных «бантустанов» – резерваций, куда сгоняли коренное население Южной Африки, отделяя его от белых фермерских поселений. Аналогичные методы практиковали и остальные колониальные державы Европы, участвовавшие в азартной «драке за Африку» – «scramble for Africa» – когда делились и нарезались земли местных народов, что создало предпосылки для бесконечных военных конфликтов двадцатого века.
Здесь надо отметить – лозунг раздельного существования с африканскими туземцами отнюдь не означал желания избавиться от чернокожих – как это наивно представляют себе русские и украинские расисты. Напротив, ограничивая туземцев в правах, и проводя в жизнь бытовую сегрегацию, англичане и буры остро нуждались в них как в рабочей силе, обеспечивавшей функционирование колониальной экономики. Суть апартхейда заключалась именно в этом, и Джон Гобсон видел в политике закабаления африканцев пример «нездорового» империализма, «который обрекает эти расы на экономическую эксплуатацию белых колонистов, пользующихся ими как «живым инструментом», а их землями, как хранилищами руды и других сокровищ».
Они хотели жить с африканцами порознь, но держать их у себя под боком, и в самом большом количестве, которое удовлетворило бы возрастающую потребность в “живых инструментах” для эксплуатации природных ресурсов Африки. Эта потребность многократно усилилась после открытия крупнейших в мире месторождений алмазов в Гриквасленде и золотой лихорадки в области Ранд. Владельцы рудничных компаний продолжали массово завозить рабочих из азиатских стран. А также, предпринимали усилия, чтобы пролетаризировать местные африканские племена, согнав их с земли, разрушив традиционную родовую общину, и вынудив переселяться в грязные «бараки-тюрьмы», как образно называли их британские фабианцы.
«Земля, главное богатство, принадлежало всему племени, частной собственности не существовало. Не было классов, не было ни богатых, ни бедных, не было эксплуатации человека человеком», – говорил на судебном процессе 1962 года Нельсон Ролихлалла Мандела, выходец из племени коса.
Белые правители Южной Африки стремились любыми способами ликвидировать эту племенную общность:
«Разрушить родовой быт туземцев, который воспитывает в них чувства солидарности, и придает некую политическую и экономическую устойчивость туземной жизни; предоставить кафра самому себе, и сделать из него вольного хозяина своей рабочей силы, к чему он совершенно не привык; выгнать его посредством налогового обложения или другого «стимула» из собственной хижины; поставить в такие условия, чтобы у него не оставалось другого выбора, кроме работы в рудниках, – вот план, предлагаемый владельцами рудников, и заслуживающий одобрения миссионеров», – откровенно писал в своей книге Гобсон. В его труде приводятся многочисленные примеры этой политики, когда руководство действующих в Южной Африке компаний обманом и насилием приобретало себе сотни тысяч чернокожих работников. Они целенаправленно разоряли африканцев налогами, изгоняя с захваченных земель, скупали людей у племенных вождей или насильно пригоняли их на рудники дубинками полицейских. В силу англо-бурских противоречий компания «Де Бирс» требовала отменить рабство в Трансваале, хотя ее работники на деле представляли из себя тех же наемных рабов.
«Разработка золотых россыпей в Ранде может быть выполнена с максимальной скоростью только при условии обеспечения предприятий большим, непрерывно возрастающим количеством туземных рабочих. В 1899 году с огромным трудом и большими издержками удалось заполучить около 100.000 туземцев для работ в рудниках. Чтобы получить вдвое или вторе большее количество рабочих, и за более низкую плату, необходимо ввести налоговое обложение туземцев, применить к ним насилие, и известного рода воздействие; тогда, быть может, удастся склонить большое число кафров к тому, чтобы они пришли в рудничные округа, и поселились там со своими семьями; количество земли, которую им предоставят в этих округах, не даст им возможности существовать с земледельческого труда, поэтому туземцы всегда будут нуждаться в работе на рудниках и в то же время постоянно давать прирост молодых рабочих рук тут же, на месте спроса. Заработная плата не будет определяться спросом и предложением рабочей силы, а будет устанавливаться горным департаментом; дома, которые они будут занимать, будут собственностью рудников, равно как и лавки, где они будут принуждены делать свои закупки. Вот политика, защищаемая наиболее выдающимися знатоками горного дела», – читаем мы в книге «Империализм».
Так появлялись первые гетто Южной Африки, созданные цивилизаторским гением белого человека. Так закладывались основы сегрегации по социальному и расовому признаку, которая сохраняется здесь и по сей день. Так рождались кварталы мегаполиса Йоханнесбурга и других промышленных центров ЮАР, откуда впоследствии будут принудительно депортировать «черных». Однако, бурное развитие экономики богатого ресурсами региона, основанное на принудительном труде, в итоге привело к решающему военному столкновению между бурами и англичанами – бой за право владеть сокровищами Ранда и добывающими их рабами.
Заря африканского рейха
Вторая англо-бурская война, открывшая собой новый ХХ век, имела огромный мировой резонанс. Вмешательство Германской империи, готовящей геноцид племен гереро в завоеванной ей Намибии, превратило ее в пролог к близящемуся мировому конфликту. Немецкий губернатор Генрих Геринг, отец будущего рейхсмаршала, предоставил бурам современное оружие: дальнобойные винтовки «маузер» и крупповские орудия. Сегодня мало кто помнит, что именно здесь, в саваннах Южной Африки, были впервые опробованы в бою пулеметы, бронепоезда, беспроволочный телеграф, шрапнель, бездымный порох и тактика рассыпного строя пехоты. Ужасы Вердена и Марны готовились в битвах при Кимберли и Магесфонтейне.
Романтичный образ двух бурских республик, ведущих неравный бой с войсками самой большой мировой империи, вызывал массовое сочувствие во всех европейских странах.
«Прямые религиозные фермеры, решившие своей кровью отстоять свободу Отечества, всегда будут ближе сердцу святой Руси, чем наш исконный враг – холодная и эгоистичная Англия. По своей глубокой вере в Бога
