Восстание - Саймон Скэрроу
Один из воинов с оружием подошел к Макрону и протянул в одной руке римский короткий меч, а в другой - легионерский щит и копье. Он бросил меч и щит к ногам Макрона, насмешливо фыркнув, затем прошел мимо него к краю открытой площадки и воткнул основание копья в землю, проверяя его пальцами, чтобы убедиться, что оно останется торчать, и вернулся на свое место за Боудиккой. Другой воин нес длинный кельтский меч с широким лезвием, инкрустированным закрученными узорами, и тяжелое копье с широким листовидным наконечником, а также змеевой щит, меньший, чем у его противника. В отличие от оружия Макрона, меч чемпиона почтительно лежал перед ним, а его копье было направлено острием вперед на дальнюю сторону арены.
Когда воин вернулся, чтобы присоединиться к своим товарищам, огромная аудитория воцарилась в выжидательной тишине. Стражи Макрона подобрали разорванные складки его туники и отступили к кордону, оставив его одного, незащищенного перед врагами.
Друид начал петь нараспев, протягивая руки к Макрону и Белломагу. Макрон увидел, как его противник расставил ноги в стороны и выпрямил ноги, готовый ворваться в битву. Мышцы напряглись, сердце сильно забилось, он очистил свой разум от всех мыслей, кроме убийства врага.
Друид внезапно издал резкий приказ и опустил руки вниз. Кельт схватил свой меч и щит и присел лицом к Макрону, выкрикивая свой боевой клич. Макрон двинулся так же быстро и молча встретил его. Они смотрели друг на друга несколько мгновений, прежде чем Белломаг выпрямился и начал медленно кружить по кругу, призывая толпу поболеть за него.
— Белломаг! Белломаг! БЕЛЛОМАГ! - Имя чемпиона прогремело над открытой местностью, и Макрон почувствовал отголоски песнопения на своей обнаженной коже. Взвешивая своего противника, он заметил высокомерное выражение на лице бритта. Очевидно, Белломаг очень дорожил своей репутацией. Но не все в толпе были из его племени, и Макрон знал достаточно о бриттах, чтобы понять глубину межплеменного соперничества, даже если в настоящее время они были едины в своей ненависти к Риму.
Когда Белломаг завершил свой круг, Макрон сделал два шага вперед, чтобы его было легче заметить зрителям, поднял руки, подражая ицену, и проревел так громко, как только мог: - Макрон! Макрон! МАКРОН!
Часть толпы разразилась смехом, а затем, как он и надеялся, некоторые из них выкрикивали его имя, желая увидеть, как надменного ицена это собьет с шестка, прежде чем он убьет римлянина.
Гнев был ясно виден на лице Белломага, и прежде чем Макрон успел совершить полукруг, чемпион бросился на него, подняв меч, держа щит в стороне, мускулы натянулись под его кожей. Макрон развернулся, чтобы противостоять ему, подняв свой щит и руку с мечом, прижав лезвие к краю щита, в то время как его ноги были расставлены и расположены под прямым углом, чтобы подготовиться к удару. В последний момент Белломаг развернулся и очертил свирепой дугой свой клинок. Щит Макрона поднялся вверх, чтобы заблокировать удар и отразить его влево, на короткое время ударив по змеевому щиту, и он развернул свой короткий меч, пытаясь нанести удар ицену, проносившемуся мимо. Но Белломаг был слишком быстр, и клинок Макрона рассек воздух. Оба немедленно повернулись лицом друг к другу, когда толпа вскрикнула от волнения.
Макрон поднял свой меч, держа острие вверх и прикрывая свое тело изогнутым прямоугольным щитом, пока его мысли метались. «Дисов хрен, он быстр для человека своего телосложения и возраста…» Затем он заметил трещину, окаймленную мелкими осколками, на внутренней стороне своего щита, и осознал, что такой удар может повредить руку. Ни щит, ни его рука не выдержат еще многих атак, подобных первой. Он должен постараться не дать ицену места для атаки. Он снова ударил плоскостью клинка по металлической обшивке и двинулся к своему противнику, который стоял не более чем в трех метрах от края кольца воинов, образующих кордон.
На лице Белломага мелькнуло удивление, когда он заметил безрассудство своего римского врага, а затем развернул к нему щит и поднял меч, готовый нанести удар. Макрон двинулся вперед, прежде чем ицен успел снова наброситься на него, и нанес серию ударов своим более тяжелым щитом, перемежающихся несколькими уколами и ударами меча, отбросив врага на несколько шагов назад. Белломаг отпрыгнул в сторону и освободил пространство между ними, прежде чем снова оказаться лицом к лицу со своим противником. Макрон еще раз удивился, как такой крупный человек может так ловко передвигаться.
Усилия, приложенные к атаке, заставили Макрона глубоко дышать, кровь застучала в ушах. Его противник, казалось, почти не пострадал, и его дыхание оставалось легким, хотя с его лица исчез любой намек на высокомерное веселье. Он пристально посмотрел на римлянина и коротко кивнул в знак уважения. Со своей стороны, Макрон понимал, что ему нужно беречь силы. Щит легионера был намного тяжелее, чем у его противника, и, хотя он обеспечивал большую защиту, он был более громоздким и предназначался больше для группового боя, чем для индивидуального боя. Если он не сможет подобраться достаточно близко, чтобы ударить им Белломага, ему будет лучше занять более оборонительную позицию. Позволить ицену атаковать и тратить свою энергию в надежде, что он утомится настолько, что допустит ошибку.
Белломаг, должно быть, думал в том же духе. Он развел руки в стороны, обнажив свою обширную татуированную грудь, и крикнул Макрону вызов, приглашая его нанести удар. Римлянин стоял на месте и не ответил. Защитник Боудикки презрительно фыркнул и крикнул через плечо.
- Римская собака дерётся, как щенок! Игривые выпады, его утомляют!
Раздался смех, а затем его сторонники в толпе снова начали выкрикивать его имя. Макрон не обратил на них внимания, сосредоточив взгляд на Белломаге. Ицен опустил свой щит и меч и выпрямился в расслабленной позе, затем поднял руки и начал еще один круг, чтобы ободрить своих людей. Когда он подошел к Макрону боком, у римлянина возникло искушение броситься и нанести удар, но он понял, что именно этого и хотел его противник. Чтобы проверить это предположение, он сделал ложный маневр щитом, и Белломаг тут же подскочил, готовый встретиться с ним лицом к лицу. Его реакция была безупречной, признал Макрон, более чем когда-либо осознавая, насколько односторонним было это
