Шарлотта Лин - Мэри Роуз
Едва королева заняла место на трибуне, как на балюстраду вышла странно одетая группа рыцарей. Лошади и доспехи у них были яркими, но больше всего бросались в глаза густые спутанные волосы и бороды: все они были белы, как лунь.
Маски были хороши. Из-за поросли на лицах было не разобрать, кто скрывается за ними. Но одного Джеральдина узнала сразу, потому что его рост нельзя было спрятать ни за каким костюмом. Это был Роберт Маллах. Маленький граф был более чем на голову ниже своих спутников, и то, что он великолепно держался в седле, не делало его импозантнее. Судя по всему, его положение при дворе улучшилось, раз король принял его в свою свиту. Как оказалось, его даже назначили вести беседу, поскольку он направил своего каурого жеребца к креслу королевы.
— Мое почтение, Ваше Величество. Как нам стало известно, ваша милость передали торжественное мероприятие, запланированное на этот день, молодежи, чтобы она могла доказать, что ловка и сильна, — сказал граф. По крайней мере в доспехе он чувствовал себя уверенно и не начал икать.
Королева ободряюще улыбнулась ему, и он продолжил:
— Мы выступим перед вами в качестве почтенных седых рыцарей, юность которых осталась лишь в воспоминаниях. С юношами нам не тягаться, но, несмотря на это, мы хотели бы просить вас дать нам возможность доказать копьем и мечом, чего мы стоим.
Кристально чистый воздух огласили звуки аплодисментов и смех.
С благожелательной улыбкой королева исполнила просьбу.
— Давайте послушаем, что вы можете предложить, милорд.
— Молодежь полагает, что мы давно уже ни на что не годимся. Но в нас тоже горит желание носить цвета красавицы и в ее честь провести бой, — провозгласил маленький граф — Мы просим ваших милостей не отказать нам в этом желании, которое не гаснет даже под гнетом лет.
Когда все поняли, что задумали «представители старости», смех превратился в хохот. Они хотели попросить двух дам оказать им честь и позволить носить их цвета и сопроводить к остальным в замок. Затем они будут рисковать своими жизнями и здоровьем, пытаясь прогнать защитников замка и украсть их красавиц.
Большинство дам, сидевшие вместе с Джеральдиной и Анной в самом дальнем ряду трибуны, вскочили, как только маленький граф начал свою речь. Но Джеральдина и Анна остались сидеть и поэтому не видели заговорившего рыцаря.
— Миледи Болейн, вы позволите мне носить ваши цвета в сегодняшнем бою? Для меня это было бы честью и доставило бы радость.
Если Анна и была обескуражена, то виду не подала. С потрясающим достоинством она поднялась, сняла с рукава светло-зеленый платок и пошла по рядам, чтобы повязать его на копье своего поклонника. Смех и ликование стихли. Все узнали переодетого рыцаря по голосу.
Это был Генрих Английский.
Неужели он действительно готов преклониться перед никому не известной Анной Болейн, оскорбив тем самым свою королеву? Что ж, это явно не входило в число предполагаемых событий, и причина осталась для Джеральдины загадкой. Может быть, он хотел оказать честь роду Болейн, поскольку сестра Анны, Мэри, уже давно была его фавориткой и за это терпела сплетни двора, давшего ей прозвище «королевская шлюха»? Дочь, которую родила Мэри в этом году, по слухам, была ребенком короля.
— А вы, мисс Саттон? — поинтересовался маленький граф. — Вы не хотите сделать скромного рыцаря самым счастливым человеком под солнцем, оказав ему честь в этот знаменательный день?
Анна хотела, чтобы ей завидовал весь мир. «Моя зависть тебе обеспечена», — мрачно думала Джеральдина, тоже спускаясь вниз, чтобы снять с запястья платок и повязать его на копье, которое казалось слишком тяжелым для карлика. Джеральдина должна была бы быть ему благодарна, но вместо этого чувствовала себя обманутой. Хотя белый жеребец, которого он вел в поводу, чтобы доставить ее в замок, был ничего. Грациозный, с красиво изогнутой шеей, он гордо нес свою благородную голову и выглядел более достойным, чем любой из мужчин.
Битва за замок затянулась на несколько часов. Одна пара за другой выходила к барьеру с мечами и копьями, чтобы вступить в поединок. На подъемном мосту проходили пешие бои с копьями, а для штурма крепости притащили требушет, который представлял собой маленькое произведение искусства и был очень похож на настоящий. Дамы тем временем толпились на стене, демонстрируя свою привлекательность, чтобы подбодрить витязей. Мэри Толбот и сестры Стаффорд бурно комментировали происходящее сражение. Анна и Джеральдина с достоинством восседали на своих местах, наслаждаясь поданными сладостями.
Неожиданное внимание со стороны короля, казалось, оставило Анну совершенно равнодушной. Когда Джеральдина, улучив момент, спросила ее об этом, та лишь отмахнулась:
— Моя сестра сейчас отходит после родов и поэтому бесполезна для него. Что тут удивительного, если он решил воспользоваться еще одной кобылой из того же самого стойла?
Исход битвы был предрешен с самого начала. Король Генрих любил демонстрировать свою силу во время турниров и требовал от своих придворных выступать в качестве противников. Он не боялся ран, готов был к опасным падениям и однажды возвел в дворянство мужчину, который едва не выколол ему глаз. Тем не менее никто не имел права победить короля.
Когда небо стало окрашиваться в желтый цвет, словно старая бумага, штурмующие замок рыцари в последний раз атаковали ворота, а когда желтый цвет сменился красным, защитники замка объявили о капитуляции. Король Генрих въехал в завоеванную крепость, чтобы собрать трофеи.
— Миледи Болейн. — Он спешился и поклонился Анне. Резким движением сорвал с лица накладную бороду. Анна продолжала сидеть, пока он не схватил ее за талию, не поднял вверх и не посадил в седло приведенного с собой жеребца.
«Неплохо», — подумала Джеральдина и с сожалением поглядела на маленького графа, который ехал вслед за своим королем.
— Мисс Саттон. — Запыхавшийся мужчина соскользнул с седла и опустился на колени перед ней. «Пожалуйста, молчи», — взмолилась она про себя, но он уже открыл рот: — Я от всего сердца благодарю вас за вашу благосклонность. Для меня было огромной честью… ик… сражаться за ваше освобождение.
Джеральдина услышала, как за ее спиной захихикала Мэри Толбот. И хотя ей следовало быть благодарной этому дураку, больше всего Джеральдине хотелось ударить его по губам, чтобы он замолчал. Рукой. Не снимая перчатки.
— Моя почтенная… ик. Позвольте? — Смущенно, не поворачивая головы, он указал на белого жеребца. — Я с удовольствием помог бы вам, однако…
