От Второй мировой к холодной войне. Немыслимое - Вячеслав Алексеевич Никонов
И в заключение произнес Сталин известные слова:
– Говорят, что победителей не судят, что их не следует критиковать, не следует проверять. Это неверно. Победителей можно и нужно судить, можно и нужно критиковать и проверять… Немного стоила бы Коммунистическая партия нашей страны, если бы она боялась критики, проверки. Коммунистическая партия готова принять приговор избирателей.
Аналитики государственного департамента, прочитав речь, назвали ее «предупреждением миру»: «Советский Союз собирается поддерживать большую армию и всемерно наращивать военный потенциал с тем, чтобы „быть застрахованным от любой реальности“». Увидели также «реанимацию традиционной большевистской идеологии»: «капитализм, видимо, заменяет фашизм в качестве врага номер один». Увидеть это в речи Сталина можно было только при очень большом желании увидеть именно это.
Еще больше увидели в речи аналитики посольства США в Москве.
«Предвыборная» речь Сталина 9 февраля поставила все точки над i. Сталинский лозунг о готовности «к любым неожиданностям», отмечали аналитики посольства, «имеет в виду войну, и в этом кроется суть всей программы… Во благо или во зло, но Советский Союз будет создавать огромную военную экономику, и он не против, чтобы об этом узнал весь мир».
Сопоставив экономические ориентиры речи (60 млн т стали, 500 млн т угля, 60 млн т нефти) с показателями США, посольские экономисты пришли к выводу, что речь шла о достижении уровня развития американской экономики в конце 1930-х годов, то есть, о возрождении советских планов догнать Америку в течение 15 лет. Масштабная экономическая помощь со стороны США могла бы, по оценкам посольства, ускорить реализацию этих планов на два года. Надо ли оказывать помощь? «Большая часть этих закупок, скорее всего, придется на промышленное оборудование, используемое для реализации военно-промышленной программы. В той мере, в какой речь пойдет о потребительских товарах, это лишь позволит советскому правительству выделить дополнительные производственные мощности на развитие военной промышленности». И, наоборот, без американской помощи «реализация советской военно-промышленной программы будет замедлена, дипломатический потенциал СССР сокращен, а советскому государству придется пойти на большие компромиссы с народами завоеванных стран и своим собственным народом».
Англо-американские СМИ подали речь Сталина именно как отказ СССР от сотрудничества военных лет с западными демократиями.
При этом внешне на дипломатическом уровне в советско-американских отношениях все оставалось тихо. 4 февраля Молотов направил Кеннану, который остался временным поверенным в делах США после отъезда Гарримана, послание: «В ответ на Ваше письмо от 31 января сообщаю, что советское правительство согласно принять г-на Уолтера Беделла Смита в качестве Чрезвычайного и Полномочного Посла Соединенных Штатов Америки в Советском Союзе. Прошу Вас, г-н Поверенный в Делах, довести о вышеизложенном до сведения Правительства Соединенных Штатов Америки и принять уверения в моем весьма глубоком уважении».
Двенадцатого февраля Молотов уже принимал у себя Кеннана, который обещал:
– Не отниму у Вас много времени. Во-первых, по поручению Бирнса должен пояснить нынешнее положение дел в отношении проведения испытаний действия атомной бомбы против военных кораблей. Дело в том, что план проведения испытаний сейчас обсуждается в американском Генштабе. Бирнс предложил президенту дать возможность девяти правительствам, представленным в Комиссии по атомной энергии, направить на испытание атомной бомбы по два наблюдателя и по одному представителю прессы. Разумеется, это предложение распространяется также на советское правительство. Возможно, британскому правительству будет разрешено послать большее количество наблюдателей, так как англичане участвовали в работах по созданию атомной бомбы.
– Когда предполагается производить испытания? – уточнил Молотов.
– Еще неизвестно. Они должны состояться, как только Конгресс утвердит соответствующий законопроект. Я своевременно уведомлю об этом советское правительство, – пообещал Кеннан и вручил Молотову памятную записку по этому вопросу. Забегая вперед, скажу, что испытания пройдут на атолле Бикини в июле и сентябре 1946 года. От СССР на них присутствовали ученые-физики Скобельцын и Александров, а также журналист газеты «Красный флот» Хохлов.
У временного поверенного были и другие вопросы для обсуждения с наркомом.
– Первый вопрос касается американского предложения об изменении условий перемирия с Италией. Сейчас Правительство США подготавливает проект изменений условий перемирия, причем оно полагает, что изменения можно оформить в виде документа, подписанного Главнокомандующим союзными силами в Италии и итальянским правительством. Правительство США в скором времени представит свой проект советскому правительству и другим правительствам, подписавшим условия перемирия с Италией.
– Нам пока неизвестно, о чем идет речь, – проявил осторожность Молотов.
– Весь вопрос находится еще в стадии подготовки. Но правительству США желательно бы знать, согласно ли советское правительство пригласить французов?
– Не зная, в чем дело, советскому правительству затруднительно высказать свое мнение, – резонно заметил Молотов.
Кеннан обещал запросить Вашингтон о характере американских предложений и вручил Молотову памятную записку об изменении условий перемирия с Италией. И перешел к вопросу о реакции Москвы на его письмо по поводу промышленных предприятий в Маньчжурии. Молотов не спешил с ответом:
– Я прочитал Ваше письмо, но еще не ознакомился с ним как следует. Конечно, я дам на него ответ. А где сейчас находится Гарриман?
– Слышал, что он 31 января прибыл в Токио. С тех пор я не получал никаких сообщений о Гарримане. Корреспонденты в Москве недавно запрашивали посольство, верно ли, что послом в Москву назначен генерал Смит. Посольство не дало ответа корреспондентам на этот вопрос.
Молотов даже удивился:
– О назначении Смита были уже сообщения в печати.
– Это вполне возможно. Я очень доволен этим назначением. Когда я был советником посольства США в Лиссабоне, в 1943 году генерал Смит приезжал туда для встречи с итальянскими представителями и останавливался в моей квартире. Тогда я впервые с ним познакомился. Генерал Смит на меня произвел очень хорошее впечатление. Он великолепно вел переговоры, решительно настаивая на безоговорочной капитуляции Италии.
После короткой паузы Кеннан продолжил:
– Хотел бы воспользоваться сегодняшним визитом, чтобы передать Вам письмо от мадам Бирнс для госпожи Молотовой.
Нарком поблагодарил за любезность.
– Когда Смит прибудет в Москву?
– Он должен прибыть в Москву примерно в конце марта, – ответил Кеннан.
Однако внешнее спокойствие в отношениях Москвы и Вашингтона было обманчиво. Трумэн уже закусил удила и поставил государственный департамент и лично Бирнса на нужные Белому дому рельсы. А силовые ведомства США, особенно после ухода Стимсона, уже
