Протокол допроса: Крыса в норе - Владимир Александрович Андриенко
Лурье доложил в Москву о полезной деятельности Гурченко и того даже наградили орденом Красной звезды. Гурченко пользовался полным доверием комиссара и командира. Он был одним из немногих, кто знал агентов в тылу у немцев.
– Это ты Семен? С чего это ты пришел в отряд?
– Я, товарищ комиссар. Срочное дело. Где командир?
– Спит после вчерашнего. Что у тебя?
– Придется будить.
– Да что случилось?
– Журналистку Олену Музыку захватили АКовцы. Ту самую, за которой вы велели наблюдать.
– Елену?
– Да.
– Захватили? Когда?
– Два дня назад.
– И ты говоришь это только сегодня?
– Я как смог, так сразу к вам. Раньше никак, товарищ комиссар.
– Как это случилось? – спросил Лурье. – И где?
– На хуторе Вишневый. Никаких накладок никогда не было. Но неожиданно на хутор пришло не меньше сотни вояк из АК. Никто такого не ждал особенно после недавнего разгрома, учиненного АКовцам, людьми Ястреба.
– А чего им нужно в Вишнёвом? Его поляки не трогали.
– АКовцы эти под началом капитана Шаинского. Олену они используют как разменную монету. Им нужен Ястреб.
– Идем к командиру, – сказал Лурье…
* * *
Стерненко весьма ценил партизанку Настю Берзенко. Еще год назад он увидел эту дивчину среди партизанского пополнения. Поначалу он подумал, что перед ним Олена Музыка, журналистка газеты «Волынь», но оказалось что это совсем иная девушка. И Музыке она не была родственницей.
И тогда он поделился своим планом с Лурье – внедрить эту девушку к немцам вместо Елены. Комиссар поначалу воспринял идею в штыки:
– Это обычная девушка из деревни, командир.
– Я же не предлагаю внедрять её сразу. Сначала подготовим.
– Музыка журналистка. А эта хоть писать-то умеет?
– Сейчас проверим.
Оказалось, что девушка Анастасия Берзенко была образована. За её плечами было оконченное педагогическое училище в Киеве. В деревне она работала учительницей.
Так решилась её судьба. Девушку стали готовить к заброске.
Стерненко получил «добро» из Москвы от комиссара госбезопасности второго ранга Максимова. Но комиссар Лурье все равно сомневался:
– Авантюра чистой воды!
– Да почему же?
– Настя не сможет выдать себя за Музыку.
– А я тебе говорю, что сможет. На машинке она уже учится печатать.
– А голос? Я посылал человека в Ровно. Голос другой!
– Я же тебе говорил, что после «болезни», воспаления легких, голос журналистки слегка огрубится.
– Это насторожит лидеров ОУН. Да и что делать с теми, кто знает Музыку близко?
– Эти списки составлены и тебе заниматься их устранением. Ты пойми, комиссар, что это идеальный вариант для внедрения. Скоро нам понадобятся сведения про ОУН. А у нас там будет свой человек!
– Девушка сильно рискует! Она не разведчица, командир.
– Мы все рискуем. Вся страна рискует, комиссар.
– Хорошо. Давай рассмотрим список контактов Музыки.
– Музыка принята в состав центрального провода ОУН всего месяц назад. В руководстве ОУН её знают мало. А вот эти двое журналистов «Волыни» должны исчезнуть.
– Этими мои люди уже занимаются, командир.
– Но они должны исчезнуть, а не быть обнаруженными в качестве трупов.
Лурье заверил командира:
– С этим проблем не будет. Никто тел никогда не найдет.
– И с остальными также. Вот эти в списке до красной черты. Остальные мало опасны.
– Ты уверен, командир?
– Да. Всех знакомых Музыки убирать нельзя. Слишком много вопросов возникнет. И сделать это нужно не сразу, как ты понимаешь.
– Я уже составил очередь. Все будет выглядеть естественно. Двоих мы подставим так, что их сами немцы к стенке поставят.
– Ты о ком?
– Вот этот и этот, – показал Лурье на фамилии в списке.
– И как ты подашь их немцам?
– Наш информатор сдаст их в гестапо. Новый шеф гестапо ведь хотел чтобы агенты работали успешнее? Вот он это и получит…
* * *
И, вот внедренную с такими трудом, Анастасию Берзенко (Елену Музыку) похитили АКовцы, капитана Шаинского. А ведь Настя не имела никакого отношения к статьям, которые написала Музыка.
Стерненко спросил Лурье:
– Что скажешь, комиссар?
– Если это АКовцы, то кто такая Музыка на деле они не знают.
– А если знают? Мы должны учитывать все.
– Ты о том, что нужно доложить в Москву?
– Да, – ответил Стерненко. – Комиссар госбезопасности Максимов должен знать о похищении Музыки. А сам Максимов доложит Меркулову.
– Не нужно никому докладывать, командир.
– Ты о чем?
– Мы сами вызволим Настю. Возможно, что она попала под раздачу случайно.
– Провести войсковую операцию?
– А что такого? Это поляки, а не немецкие полицейские части. Раскатаем их и все.
– Но связной сказал, что это дело капитана Шаинского. А Шаинский имеет зуб на Ястреба командира Варты. А если сам Ястреб освободит Музыку?
– Нет, – сказал Лурье. – У всех частей УПА-Север приказ Центрального провода боевых действий без приказа не начинать. Это точные сведения от разведки.
– А что такое?
– ОУНовцы собрали Третий «Велыкый збир»[55] и решают как быть дальше. Определяют тактику борьбы. Пока они там в центре говорят, люди из УПА Боровца не станут действовать.
– Ястреб может начать и без приказа, – предположил Стерненко.
– Не сейчас, командир. Освобождать Елену нужно нам.
– Отряд не в полном составе. Часть людей под командой Носова мы отправили в Цимлянские леса. И батальон Ловеса отправился в помощь Ковпаку.
– Справимся и сами, командир.
– Зови связного!
Лурье позвал Гурченко.
– Семен! Ты хорошо знаешь Вишневый?
– Да, командир.
Стерненко разложил карту на столе и подвинул светильники ближе.
– Подойди сюда.
Семен подошел.
– Вот хутор Вишневый! – палец командира показал на точку на карте. – Покажи, как расположились там поляки.
– Оборону заняли по всему периметру, командир. Я видел пулеметные точки по краям. Крайние дома превратили в крепости. Всюду расставили секреты. Я сам пробрался, потому что знаю местность как свой карман, и потому что был один.
– Ты скажи, Семен, как нам войти на хутор? – спросил Лурье.
– Незаметно? Никак, комиссар. Поляки не пировать туда пришли, а устроили засаду.
– Они ждут атаки и атаки крупными силами. А у нас всего 120 бойцов, – сказал Стерненко. – Здесь надобно подумать. Если сунемся в лоб, половину людей положим.
– А ежели под немцев сработать? – предложил Семен. – У нас с прошлого раза комплектов десять формы осталось.
Комиссар посмотрел на командира.
– Он дело говорит.
– А если АКовцы откроют огонь?
– По немцам? Нет. Они ждут сотню УПА. Зачем им ввязываться в бой с немцами? У них наверняка все еще действует «перемирие». Не станут они стрелять, командир. А нам бы только до хутора добраться.
– Но нужен «офицер».
– Я буду офицером, – сказал Лурье.
– Ты немецкого
