Сергей Бузинин - Последняя песнь Акелы-3
— Конечно бы, не позволила! — девушка горделиво вскинула голову и небрежно бросила через плечо. — Но попытаться-то мог?
— Ну ты, это, не злись, а? — чувствуя, что понемногу краснеет, Пелевин присел на корточки и без особой нужды подергал колесную чеку. — Когда меня в следующий раз из-за тебя не убьют, я тебя точно поцелую. Точнее, попробую…
— Я тогда сама тебя прикончу, — дотронувшись до спрятанного на груди дерринджера, угрюмо буркнула Поля, — пистолетик-то — вот он, никуда не делся…
Обдав траппера злым взглядом, девушка тяжело вздохнула и, забравшись вглубь фургона, свернулась клубочком. Забыться сном она не успела. Парой минут позже в повозку забрался Пелевин и принялся копаться в поисках лопаты. С горем пополам отыскав шанцевый инструмент, Алексей, стараясь не тревожить и без того злобно зыркающую из-под полуприкрытых век Полину, полез наружу, но вдруг остановился и прошипел что-то ругательное. Девушка приподняла голову и в сердцах сплюнула: траппер рассматривал валяющийся перед облучком маузер и укоризненно качал головой.
— Это ж пистолет, — проворчал Алексей, поднимая маузер со дна повозки. — Боевое оружие, а ты им, как барахлом не нужным, разбрасываешься. Держи и владей, — перехватив пистолет за длинный ствол, Пелевин протянул оружие Поле. Девушка взглянула на подарок и испуганно ойкнула: в полутьме фургона полированные щеки рукояти матово поблескивали и казались залитыми кровью. Память предательски вытолкнула наружу еще свежие воспоминания о ярком всполохе выстрела и удивленных глазах умирающего офицера, и девушка, зажав ладонью рот, стремглав выскочила из фургона. Алексей, проводил попутчицу удивленным взглядом, но услышав сдавленный кашель и хрип подле кормы, понимающе вздохнул: судя по звукам, Полю мучительно рвало.
— Лейтенантик-то ихний сладкоежкой оказался, — пробурчал Пелевин, неловко протягивая немного успокоившейся девушке продолговатый предмет в бумажной упаковке. — На вот, шоколадку погрызи, полегчает…
— Какой там, погрызи, — брезгливо поморщилась Полина, отталкивая руку Алексея. — Я, наверное, еще долго есть не смогу, если вообще когда-нибудь смогу… — вспомнив о еде, девушка с трудом подавила рвотный спазм и, передернувшись от какой-то мысли, исподлобья взглянула на траппера. — Шоколадка… офицерская… так ты что, по карманам у них лазил?!
— Ну да, — охотник, равнодушно пожав плечами, сунул шоколадный батончик в карман. — Им добро уже ни к чему, а нам пригодится…
— Мародёр! — возмущенно выдохнула Полина, вскакивая на ноги. — Чурбан бесчувственный!!! Как ты мог?! Ну как ты мог брать у мертвых?!! — продолжая выкрикивать бессвязные обвинения, девушка подскочила вплотную к Пелевину и с силой затарабанила кулачками по его груди. Несколько минут Алексей стоически сносил истеричные выкрики и довольно ощутимые побои, потом занес руку над плечом, но передумал, и отвешивать пощечину не стал. Приподняв Полину за воротник, как щенка за шкирку, траппер отставил слепо молотящую кулаками воздух девушку в сторону и сунулся в фургон. После непродолжительных поисков он вынырнул наружу и вложил в руки Полины фляжку. Та, не раздумывая, глотнула, ошарашено вытаращилась на Алексея и через мгновение вновь согнулась над колесом, исторгая из себя проглоченный брэнди и чудом сохранившиеся в желудке остатки завтрака.
— Пей, — Алексей, подобрав с земли флягу, взглянул в покрытое испариной бледное лицо девушки, вновь вложил емкость со спиртным ей в руки. — Легче станет, пей.
— Меня же вырвет, — жалобно простонала Полина, ужасом глядя на траппера.
— Не вырвет. Ты из себя на неделю вперед всё выполоскала. Пей.
— Если выпью, — горестно всхлипнула девушка, поднося дрожащей рукой флягу ко рту, — я буду пьяная и некрасивая-я-я… А! — зажмурившись, Поля глотнула из фляги, закашлялась и приложилось к горлышку вновь, — чего уж теперь-то… — уподобясь войсковому горнисту, девушка откинула голову назад и трижды глотнула обжигающую гортань жидкость. Ненадолго оторвавшись от фляги, она шумно выдохнула, округлила глаза и приготовилась к повторному приему лекарства, но Алексей, бесцеремонно отобрав фляжку, силой усадил её на землю.
— Ой, — икнула девушка, примащивая голову на колесо, — и в самом деле не тошнит. И жить не стра-а-а… — Поля шумно зевнула, пьяно хихикнула и докончила слово, — … шно! Лёш, а Лёш, — девушка попыталась ткнуть кулачком в бок Пелевина, но чуть не распласталась на земле и вновь замерла, облокотившись на стенку фургона. — Но ведь по-другому нельзя же было, а? Ну скажи, что нельзя-я-я?
— Конечно, нельзя, — хмуро вздохнул Алексей, понуро рассматривая носки запыленных сапог. — Если бы не мы их, то они нас. Ладно бы меня просто повесили, а тебя… Ты пойми, я три года назад дружков Мастерсона не из дурного характера или по-пьяни поругавшись, пострелял. Они девчонку совсем сопливую ссильничать хотели…
— Ой, — восхищенно вытаращилась Полина, всплескивая руками, — расскажи, а?
— Потом как-нибудь, — буркнул Пелевин, помогая девушке забраться в фургон. — Ты пока ложись, поспи, а я… дела у меня еще, в общем.
Убедившись, что Полина, умостив голову на пузике, возмущенной таким посягательством Феи, уснула, Алексей закинул карабин на плечо и, ухватив лопату за черенок, зашагал к обочине. Место для общей могилы он присмотрел еще загодя и очень надеялся, что успеет управиться дотемна. Имелись некие сомнения относительно того, допустимо ли читать православную молитву католикам, а то и вовсе протестантам, но поразмыслив, Алексей пришел к выводу, что всякому крещеному будет приятней упокоиться с любым Божьим словом, чем вовсе без оного, и отбросил сомнения прочь.
Проспав часа полтора, Полина проснулась от доносящихся откуда-то монотонных скрежещущих звуков. Избавляясь от остатков сна, девушка потянулась и жалобно застонала. Затекшее от неудобной позы тело отзывалось протяжной болью, тупо ломило затылок и жутко хотелось пить. Полина сунулась к корме фургона, но бидона с водой на привычном месте почему-то не оказалось, а к фляге с бренди даже притрагиваться не хотелось. Сдавленно изрыгая из пересохшей гортани проклятия всему мужскому роду, тяготеющему к алкоголю, девушка высунулась наружу и удивленно потерла глаза: силуэт машущего лопатой Пелевина, определенно, троился. Пытаясь избавиться от наваждения, Поля зажмурилась и потрясла головой, но видение в одночасье размножившегося Алексея никуда не ушло, наоборот, возле трех силуэтов землекопов вдруг возник четвертый. Не иначе, как мертвые англичане ожили и, заключив временное перемирие со своим убийцей, оказывают посильную помощь в обустройстве своего пристанища… Внезапно где-то поблизости всхрапнула чужая лошадь и перед глазами перепуганной Полины предстал образ всадников Апокалипсиса. Судорожно вцепившись в рукоять маузера, девушка попыталась незаметно улизнуть из фургона, но зацепилась за борт и шмякнулась на четвереньки. Словно издеваясь над нелепым падением, лошадь всхрапнула еще раз. Шипя от боли, Поля подняла глаза, сдавлено ойкнула и перекрестилась стволом пистолета: в двух шагах от нее стоял конь… Бледный…
