Хлеб печали - Станислава Радецкая
- Дай мне что-нибудь остановить кровь, - скомандовала она.
- Нужно найти паутину…
- Так ищи! Я не могу вернуться домой в таком виде. Дед выпорет меня.
- О-о, - сочувственно вздохнула девчонка. Матильда слышала, как глупышка послушно шарит по стенам ямы, не подозревая о том, что пауки не ткут паутину на земле. Послал Господь еще одно испытание! Где-то вдалеке завыли волки, и малявка замерла на месте.
- Не бойся. Они не придут сюда. Волки не терпят запахи гари.
- Гари?
- Ну да. Они уморительно чихают, когда им в нос попадает дым. Дедушка принес мне один раз волчонка с охоты, - неожиданно сказала Матильда. – Ведь знаешь, последнего из выводка нельзя убивать. Он меня, правда, боялся, но ел все у меня из рук. Ненавидел железо, порох и дым.
- А что горело? – малявка осторожно дотронулась до ее рукава в темноте.
- Да каша из печки подгорела. Или ты про сегодня спрашиваешь? Сегодня не знаю. Мне нужно было посмотреть, что здесь творится, и вдруг везде оказались люди, зажгли огонь, вывели собак. И мне не удалось убежать… - про испуг она промолчала, чтобы не давать крестьянской девчонке повода посмеяться над ней.
- А меня бабка Магда спрятала, - простодушно сказала та. – Она сказала, что люди нас боятся, и мы ушли сюда. Она сделала нам лежанку и принесла немного еды от матушки. А сама пошла посмотреть, что творится в деревне.
- Ну и зря, - проворчала Матильда. Жар от погони прошел, и она вдруг поняла, что очень замерзла, когда дрожь охватила ее с ног до головы.
- Она вернется! - убежденно сказала малявка и подала Матильде латаное покрывало. Она нырнула под него сама, и Матильда прижала ее к себе, чтобы было теплей. – Она придет за мной и поможет тебе добраться домой.
- Пф! Это можно сделать и без всяких старух.
Девчонка ничего не ответила, и Матильда услышала тихое сопенье. В деревне залаяли собаки, и она туже закуталась в одеяло, словно хотела пропитаться чужим запахом. «Интересно, что скажет дед, если узнает, что я сижу под одним одеялом с крестьянкой? – подумала она, но мысли текли тягуче, как сладкий сироп, который один раз дедушка привез на какое-то Рождество. – Это против этикета… Но пусть. Главное, не спать. Как только все утихнет, и я согреюсь… надо искать дорогу домой…»
Из-за облаков вышла луна, и в облаке света, которое появилось меж вывернутых, узловатых корней, возникла фигура, и Матильда узнала в ней деда. Она сбросила одеяло с плеч и подскочила к нему; дед грустно положил ладонь ей на голову и потрепал по волосам. Она никак не могла поймать его взгляда, но ей было рядом с ним покойно и хорошо…
Луна действительно вышла из-за облаков, но ее свет терялся в переплетении ветвей, и обе девочки крепко спали в глубокой тени холодного и мертвого дерева.
Глава шестая. Руди. Пожар
«Дорогой друг», - епископ почти всегда начинал свои письма именно так, иногда меняя «дорогого» на «милого». «Я осмелился прислать тебе немного вина из монастырских запасов, памятуя о том, как ты его любишь, и как трудно тебе придется…»
Человек по имени Руди, хотя по настоящему его звали совсем иначе, отбросил письмо епископа в сторону. Он слишком устал в эту ночь. Подумать только, он просто собирался успокоить деревенских и обойти деревню пару раз с факелами, чтобы они поверили в то, что их защищает Бог, но неизвестный мальчишка спутал ему все планы, устроив неразбериху, и в конце концов, ему пришлось импровизировать на ходу, чтобы удержать в узде местные суеверия. Немало крови ему попортила и старуха, которая неожиданно оказалась в деревне и отказывалась из нее уходить, пока солдаты не утащили ее насильно. Она так яростно сопротивлялась, что ее пришлось связать и посадить в церковный погреб, и люди всю ночь слушали ее проклятья.
Дом священника при церкви был совсем небольшим, но его хозяин любезно оставил гостю место для ночлега. Нужно было переночевать, а завтра днем решить, что делать с крестьянами, и успокаивать разъяренного барона, который явно не будет рад тому, как поступают с его собственностью.
Он снял парик с головы и повесил его на потушенный фонарь. Почти в это же самое время внизу раздался злобный рык, и слуга священника быстро-быстро заговорил тонким голоском. Похоже, сон отменялся.
Дверь отворилась, и он увидел перед собой барона фон Рингена, хмурого и злого, как волк.
- Что здесь происходит? – спросил тот вместо приветствия, отпихивая назад слугу, который пытался остановить его. – Где моя внучка?
- Я… - он хотел было ответить, что с деревней ничего не случилось, но вопрос о внучке сбил его с толку. – Внучка?
- Да! – рявкнул барон и нервно провел ладонью по ежику седых волос; плащ он надел наизнанку, и Руди увидел, что он испачкан в траве и земле. – Я знаю, что она была в деревне! Где она, Штальмайер? Что ты с ней сделал?
- Все люди, которые были в деревне, сейчас в церкви, - тихим и спокойным голосом ответил ему Руди. Он видел, как стремительно уменьшаются зрачки барона, а радужка становится янтарной, и, чтобы не допустить того, что уже один раз случилось и могло кончиться очень плохо, если бы не Анна фон Ринген, неожиданно достал монетку
