Псевдоним «Эльза» - Виктория Борисовна Дьякова
– Это не совсем так, – Катя почувствовала, как у неё сжалось сердце. – Я пришла, потому что я сама нахожусь в безвыходной, очень тяжелой ситуации. Я пришла просить вас о помощи. Вы можете отказаться, я не упрекну вас. Я знаю вашу физическую слабость и болезни. И деньги не перестанут вам поступать после этого.
– Вы служите Сталину, Катрин? – поблекшие от возраста и нужды синие глаза княгини Ливен внимательно смотрели на неё.
– Да, – призналась она. – Но вы знаете, у меня не осталось выхода. Эмиграция меня не приняла. Меня обвинили в смерти княжны Шаховской, и хотя Мария Николаевна, как я узнала на днях, жива, это уже не имеет никакого значения. Я для них чужая. Но и для красных – тоже. Они терпят меня, пока я им нужна. Я одна. Сама по себе. Я как бездомная собака, сколько выдержу, столько выдержу. Сколько Бог даст, в которого я всё равно верю. К тому же меня мучает болезнь, она сведёт меня в конце концов в могилу, – Катя вздохнула. – Это вопрос времени. Врачи дают кто три года, кто пять лет. В Москве помочь мне не могут. А там, где могут помочь, как помогли княжне Шаховской, туда я не могу обратиться.
– Вы хотите, чтобы я тоже помогала Сталину? – спросила Дарья Александровна, всё так же пристально глядя на неё. – Я ждала вас, я хотела спросить вас об этом. Вы знаете, Катрин, это против принципов нашей семьи.
– Я знаю высокие моральные устои семьи Ливенов, – Катя наклонила голову, глядя перед собой в изъеденный молью красный ковер, которым был закрыт пол. – Но Россия не здесь, не в Хельсинки, Дарья Александровна, её здесь никогда не было, – она взглянула княгине в лицо. – Россия – там, откуда приехала я. Там природа, язык, просторы, которые мы любили. Здесь ничего этого нет. Здесь мы чужеземцы. Только там мы дома, и вы, и я, и многие, кто вынужден был уехать. В России и прежде правили безумцы, правили тираны, но родину нам ничто не заменит, её другой просто нет. Она там. Она не здесь. Я повторяю, вы можете отказаться, я не упрекну вас. Я даже если вернусь назад буду продолжать помогать вам деньгами, и больше ни о какой услуге просить не стану. Но разве мы хотим, чтобы там, в Москве, Санкт-Петербурге, Туле, когда-то перестали понимать русский язык? Чтобы забыли Пушкина, Толстого? Сталин не вечен, и власть большевиков, я верю тоже, хоть мы, скорее всего, не доживем до её конца. Более того, сама эта власть расправится с нами. Во всяком случае, в своей судьбе, пленницы большевиков, я не сомневаюсь. Но будет ли Россия? Или германский рейх в конце концов превратит её в свою провинцию. Вот что меня беспокоит. Она в плену, над нею иго дьявольское, похлеще татарского, мы все её бросим? Потому что нам так спокойнее? Потому что народ нас не понимает? Если вы откажетесь, мне останется всё сделать самой, – она снова взглянула на часы и резко встала. – Времени мало. Я пойду в посольство сама. Я не боюсь. Но проку от этого будет мало. Простите, Дарья Александровна.
Она направилась к двери. Но Ливен остановила её.
– Подождите, Катрин. Я хотела бы вам помочь. Что надо сделать? Пойти в посольство? В какое? Вы должны знать, я ведь ничего такого, секретного, не умею, – добавила она растерянно.
– Я всё объясню вам, – Катя повернулась. – Не бойтесь. Вы справитесь. И я расскажу вам, где вы спрячетесь после этого. Я должна предупредить вас, что эту квартиру придется покинуть, возможно, навсегда. Сюда придут с обысками, устроят засаду, всё это будет. Готовы ли вы, Дарья Александровна?
– Оставить квартиру? Навсегда? – Дарья Александровна побледнела.
– Я сниму вам ничуть не хуже в Стокгольме, – поспешила успокоить её Катя, – и обеспечу всеми необходимыми документами. Я отправлюсь в Швецию раньше, и когда вы там окажетесь, все уже будет готово, вы ни в чем не будете знать неудобств.
– Но как я попаду в Швецию? – Ливен оторопела.
– Я всё объясню вам, – Катя снова решительно направилась в комнату. – Присядем. Есть ли у вас красная шаль? – спросила она серьёзно.
– Нет, только красный шарф, шерстяной, сама связала на досуге, – княгиня Ливен растерянно пожала плечами. – А зачем?
– Вы возьмёте этот шарф, – Катя снова взглянула на часы, хорошо, время ещё есть, – соберёте самые нужные вещи, так как повторяю, в квартиру вы уже не вернётесь…
– Но у меня кошка, Маруся, – воскликнула Дарья Александровна. – Как я её брошу?
– Кошка? – Катя помедлила, раздумывая. Отправлять агента на задание с кошкой – верх беспечности, анекдотическая ситуация. Хотя какой Дарья Александровна агент? Это спасательный круг. Для неё самой, для Ярцева, для всех. И лишить и без того перепуганную, больную женщину единственного существа, скрашивающего её одиночество, – это жестоко. Так поступить нельзя. Надо сделать исключение.
– Ладно. У вас есть для неё клетка? – спросила Катя.
– Да, есть, – кивнула Дарья Александровна.
– Возьмёте Марусю с собой. Сядете в такси, идти пешком или ждать трамвай времени нет. – Дарья Александровна уже раскрыла рот, чтобы спросить о деньгах, но Катя опередила её. – Я дам деньги. Доедете до советского посольства. Это улица Техтаанкату 1С, запомнили? – Ливен кивнула. – Перекинете шарф, красный шарф, через левую руку и пройдёте по левой стороне, по левой стороне, имейте в виду, – уточнила она, – от остановки трамвая до угла улицы Коркеавуоренкату три раза, туда и обратно, с интервалом в три-четыре минуты. Старайтесь, чтобы вас было видно из двух крайних окон второго этажа посольства. Там есть наблюдатели, они обязательно обратят на вас внимание. Красный шарф – знак экстренной тревоги, этот знак поймут. После этого немедленно поворачивайте на Коркевуоренкату, идите в кафе «Карл Фазер», садитесь за второй столик справа у окна.
– С кошкой? – испуганно спросила Дарья Александровна.
– Да, конечно, – Катя взглянула на неё недоуменно. – В крайнем случае, оставьте её в гардеробе, ничего с ней там не сделается. К вам подойдёт связник из посольства, я думаю, это займёт минут десять, не больше. Пароль: «Вы потеряли красный шарф?»
– Что, простите? – Дарья Александровна даже привстала.
– К вам подойдёт человек и спросит: «Вы потеряли красный шарф?» Вы должны ему ответить: «Нет, мой шарф при мне. Вы, видимо, ошиблись». Запомнили? – Ливен кивнула, но Катя видела, что она ошарашена. – После этого связник сядет к вам за стол, – продолжала она. – Вы должны быстро сообщить ему, что Эльза, так и скажите: Эльза, – это мой
