Виктория Руссо - Цыпленок жареный. Авантюристка голубых кровей
– О чем ты думаешь, Анна? – спросила Наталья Петровна, замерев с пяльцами в руках, в ожидании ответа.
– О ненавистном тебе солнце, душечка Натали, – отшутилась гостья. Уже несколько минут она стояла молча у окна, глядя перед собой. Одной находиться в комнате вдруг стало невыносимо из-за бесконечных надоедливых вопросов, круживших в ее голове, как стервятники над падалью. Она направилась в гостиную, зная, что найдет там Наталью Петровну, колдующую над цветочной клумбой кропотливо вышиваемой на ткани. Даже зимой она была садовником.
– Сад так и не плодоносит? – выдохнула Анна, разглядывая украшенного заковыристыми узорами окна причудливые фигурки – запорошенные деревья, казалось, некоторые из них неуклюже приглашали партеров на танцы, стоило хоть кому-то согласиться, и начался бы бал, но они мешкали, лишая себя такого чудесного удовольствия, как танцы. В одном из писем настоящей Анне, врученном Козырем, она несколько раз встречала строки про сад, словно он был живой и отображал настроение Натальи Петровны: грустил вместе с ней или улыбался, получив приятные известия. А еще она называла его «пустоцветом, как и его хозяйка!». Тема о не случившемся материнстве остро царапала ее внутренности. «Если бы я родила малыша, мое существование наполнилось бы смыслом», – с этой мыслью обездоленная женщина засыпала и просыпалась каждодневно. Иван Феклистович не упрекал ее за физический дефект, и смирился с тем, что не станет отцом.
– Как-нибудь скоротаем наш век, Наташенька. Такова воля Бога, и мы не можем ей противиться, – с грустью говорил он. – Надо жить дальше…
– Жить дальше? Для чего, Ваня, жить дальше?! Для кого? – огрызалась супруга, с трудом подавляя гнев. Его покорность и податливость порой выводили ее из себя.
– Что мы можем сделать, Наташенька? Если у тебя есть другое решение – предложи, я соглашусь с ним! Чудес не бывает, ты это знаешь! А чтобы искать другую супругу, способную подарить мне младенцев… на это надо время! Я уже не тот щеголь, каким был раньше!
– Ты никогда не был щеголем, Иван Феклистович, – нервно произнесла супруга, не заметив иронии в его словах. – Нас с тобой жизнь подтолкнула друг к другу, потому что мы оба безынициативны и скучны!
Подобные беседы участились, и провоцировала их Наталья Петровна. Он понимал, что вся эта блажь от скуки, ведь жена вела затворническую жизнь, почти погребла себя в стенах усадьбы.
Анна внимательно рассматривала дерево, зловеще размахивающее своими оголенными паклями, словно оно хотело дотянуться до окна, у которого стояла Анна. Оно осуждающе качалось из стороны в сторону, как старая бабка-ворчунья, девица понимала, что это дерево знает ее секреты и безмолвно упрекает ее за то, чего она пока не сделала, но намеревалась сделать – обокрасть «брата» и бежать, другого выхода она не видела. Одиночеством и скукой, на которое обрекали себя Иван и Наталья, был отравлен дом и прилегающая к нему территория. «Наверное, когда-то давно, еще в начале совместного пути из них могли бы получиться хорошие родители», – подумала гостья, понимая, что время безвозвратно упущено и их ночные примирения ничего не решат. Слишком долгий период их не объединяло ничего, кроме общей жилплощади, два человека существовали под одной крышей и чего-то смиренно ждали – старости или смерти…
– Тем, кто этого действительно заслуживает, судьба не дает возможности почувствовать себя родителями… А для кого-то беременность – настоящая катастрофа.
– Не понимаю, Анна… Что ты хочешь этим сказать?
– Я произнесла это вслух? – встрепенулась молодая женщина и начала торопливо оправдываться, что за окном заметила беспокойную птицу, которая громко верещала на ветке, размахивая крыльями.
Сначала казалось, что это от безделья или холода, кто его знает, что на уме у этих птиц. Но затем Анна заметила гнездо почти на макушке дерева, из которого высовывались маленькие головки птенцов.
– И я подумала, что твой сад не бесплоден, добрейшая Натали. Он плодоносит, но в другом смысле!
Наталья Петровна лишь пожала плечами в ответ, ей не хотелось размышлять на эту тему, потому что она и без того измучилась от различных мыслей, лезущих в голову с утра до позднего вечера. Женщина снова взялась за вышивание.
Анна отошла от окна и встала напротив подруги, с напором сказав:
– Посмотри на меня!
– Что? Красивое платье… Вульгарное немного, но это мода, она должна вызывать хоть какие-то эмоции!
– В теле не замечаешь изменений? Я подозреваю, что беременна.
– Беременна? – воскликнула Наталья Петровна. – Откуда ты это можешь знать? Да и когда тебе беременеть, ты постоянно под моим присмотром. Если только это не коварный святой дух, пробравшийся в твою комнату под покровом ночи! Непорочное зачатие? Или мы с твоим братом проморгали жениха?
Анна вымученно улыбнулась и села рядом с Натальей Петровной, взяв ее прохладную руку в свои ладони для уверенности. Она знала, что жена ее «брата» – союзник, и доверяла ей безоговорочно, надеясь на поддержку. Ей пришлось отвечать на вопросы, в том числе и по поводу отца ребенка. Она не скрывала, что была в интимной связи без брака и не торопилась оправдываться:
– Что я могу сказать… Это была… любовь. Если ты захочешь услышать, что это ошибка, то я не смогу этого произнести, потому что каждой клеточкой моего организма я жаждала прикосновений этого мужчины… И даже несмотря на то, что он бросил меня на произвол судьбы, не желаю ему ничего плохого! Глупо, правда?
– Что же глупого в истинной любви, Анна? Моя мать бесконечно твердила: выходить замуж надо руководствуясь не чувствами, а разумом и приводила себя в пример. Искать выгодную партию, чтобы жить припеваючи до старости и блистать в обществе – эти ценности она мне навязывала. Мой отец оставил нас без средств к существованию, а после застрелился, но она продолжала мне вдалбливать в голову свои убеждения, будто желала, чтобы я жила ее умом. Жить надо сердцем – это мое убеждение. И даже если отношения не выдержат испытания трудностями – что ж… у тебя останется память о приятно проведенных днях. Это так же чудесно, как фотоснимки из детства! Смотришь на них и не веришь, что когда-то ты был хоть и малюсеньким человечком, но центром целой вселенной внимания и любви!
– Я не знаю, что мне делать! рассказать Ивану? Или просто уехать, чтобы не докучать вам!
Наталья Петровна сжала руку подруги, заставив ее замолчать, затем спокойно и деловито произнесла:
– Не надо пока ничего говорить Ване. Если понадобиться, я сама с ним поговорю. Что у нас есть? Всего лишь догадки, что у тебя есть кто-то внутри! Нам нужен врач и желательно чтобы он приехал днем. После осмотра будем думать, как поступить.
