Рафаэль Сабатини - Маркиз де Карабас

— Кого это ты здесь принимаешь, Кошар?

Надменный, повелительный тон вопроса оживил память Кантэна. Этот был тот самый господин де Буажелен, который таким же заносчивым тоном разговаривал с ним в Шавере, отказываясь впустить его в собственный дом.

— Господин шевалье, — поспешно ответил Кошар, — все в порядке. Это новый маркиз де Шавере.

Буажелен широко раскрыл глаза, резко повернул голову и, сделав шага два, более внимательно посмотрел на Кантэна.

— Маркиз де Шавере! — насмешливо повторил он. — Может быть, де Карабас? Теперь я узнал его. Неужели ты поверил этой наглой лжи, Кошар?

— Сударь! Сударь! — возмутился Кошар. — Это не ложь. За это ручается господин Ледигьер.

— Ледигьер! — усмехнулся Буажелен. — Так Ледигьер за него ручается? Не так ли? — Однако что-то заставило его сделать небольшую паузу. — Посмотрим, посмотрим.

Он развязно подошел к столу, за которым сидел Кантэн.

— Вы прибыли в город с отрядом Гоша. Разве не так?

Кантэн почувствовал недоброе. Человек, стоявший перед ним, вызывал у него еще большую антипатию, чем во время их первой встречи в Шавере. К тому же Кантэна покоробило слетевшее с его языка имя «Карабас». Молодой человек вспомнил Констана и подумал, что Буажелен отнюдь не случайно повторил титул, который пришел в голову его кузену. Однако он постарался, чтобы ответ его прозвучал спокойно и вежливо.

— Совершенно верно.

— Впрочем, отрицать это было бы бесполезно.

Буажелен сделал знак своим людям, и те, стуча сабо по каменному полу, направились к Кантэну. Кошар в панике бросился вперед.

— Сударь! Ради Бога!

— Успокойся, Кошар. Не вмешивайся. Со шпионами у нас разговор короткий.

— Вы принимаете меня за шпиона? — холодно спросил Кантэн. — И лишь на том основании, что я ехал с отрядом генерала Гоша? Позвольте вам заметить, что вы просто смешны.

— Вы забываете, что мы уже встречались. В Шавере. Вам очень хотелось проникнуть в замок.

— На что я имел полное право. Вам было сказано, кто я такой.

— Меня больше интересует то, чем вы занимаетесь. Мы попусту тратим время.

Эти слова послужили сигналом. Кантэна схватили за руки и заставили встать.

Не на шутку расстроенный Кошар снова попробовал вмешаться, но Буажелен грубо оттолкнул его.

Кантэн не питал никаких иллюзий. Он понимал, что ему грозит неминуемая смерть от рук этих негодяев. Мысль его бешено работала. Он снова услышал умоляющий голос хозяина таверны:

— Господин шевалье, вы ошибаетесь. Повторяю: господин Ледигьер ручается, что этот человек — новый маркиз де Шавере.

— Здесь нет никакой ошибки, — последовал безапелляционный ответ. — Мне абсолютно безразлично, маркиз он или обыкновенный шпион. Вполне возможно, что и то и другое.

Кантэну показалось, что в припадке злобы Буажелен проговорился. Он окончательно убедился в справедливости своих подозрений, когда Буажелен презрительно бросил ему в лицо имя «Карабас», и подумал, что даже если их встреча случайна, то она дает предводителю шуанов возможность, которую тот давно искал. Теперь он видел в Буажелене участника и орудие зловещего плана, в существовании которого он уже имел случая убедиться.

Когда Кантэна уже вытащили из-за стола, в его быстро сменяющих друг друга мыслях промелькнуло воспоминание о том, что герцог де Лионн говорил о Буажелене как первом клинке Франции, безжалостном дьяволе, который беззастенчиво пользуется преимуществом своего смертоносного мастерства.

И вдруг Кантэна словно осенило. Тот, кто чрезмерно самоуверен, кто кичится легкими победами шпаги, непременно обладает уязвимым самолюбием и позволяет сыграть на своем тщеславии. К тому же, будучи дворянином, такой человек придерживается истинно дворянских представлений относительно того, как постоять за свою честь, особенно если он уверен, что в искусстве владения шпагой ему нет равных.

Буажелен уже шагал к двери, когда Кантэн, которого силой тащили за ним, проговорил со всем презрением в голосе, на которое был способен:

— Разумеется, сударь, вы вправе сомневаться, кто я такой. Но своими действиями вы не оставляете мне никаких сомнений относительно того, что вы такое.

Буажелен, удивленный как тоном, так и словами молодого человека, резко обернулся. Его порывистое движение заставило шуанов остановиться.

— Что я такое?

Кантэн рассмеялся ему в лицо.

— Это видно с первого взгляда. В окружении дюжины головорезов вам нетрудно разыгрывать храбреца, на что вы едва ли осмелились бы, будь вы один. На вашей гнусной физиономии ясно написано, что по природе вы просто трус.

Буажелен слегка побледнел.

— Это мое дело! — резко прикрикнул он на своих людей.

Он стоял, в упор глядя на Кантэна, и его губы медленно искривились в жестокой улыбке.

— Клянусь Богом, сударь, кем бы и чем бы вы ни были, прежде чем вы умрете, я доставлю себе удовольствие доказать вам, что вы заблуждаетесь.

Буажелен попался на наживку. Его оскорбленное тщеславие ухватилось за приглашение продемонстрировать мастерство перед приспешниками. Кантэн ничем не выказал своего облегчения. Он презрительно поднял брови, и в выражении его глаз Буажелен прочел новый вызов.

— Неужели? Разве я и впрямь ошибся? Или это всего-навсего игра?

— Вы скоро увидите, что я абсолютно серьезен. У вас есть шпага. Полагаю, вы умеете пользоваться ею?

— Могу попробовать, если вы предоставите мне такую возможность.

— В таком случае, выйдем сюда, за таверну.

Кошар бросился вперед и схватил Буажелена за руку.

— Сударь! Так нельзя! Это было бы убийством!

— Это и будет убийство. — Буажелен оттолкнул трактирщика. — Угомонись, дурак. Идемте, сударь.

Однако теперь Кантэн решил изобразить некоторую нерешительность. Он еще не совсем достиг своей цели.

— Это против всяких правил, — пожаловался он.

— Вы находите?

— Я нахожу, что в этой игре я заранее обречен на проигрыш. Чего и следовало ожидать. — Он посмотрел на насупленные лица окружавших его шуанов, словно указывая на них. — Поскольку я нахожусь отнюдь не среди друзей, мне бы хотелось получить определенные гарантии относительно того, что произойдет впоследствии.

— Впоследствии? После чего?

— После того, как я вас убью, — холодно ответил Кантэн.

От удивления у Буажелена отвисла челюсть. Затем он рассмеялся, и остальные дружно подхватили его смех.

— Вы слишком уверены в себе.

— Единственное, в чем мы можем быть уверены в этой жизни, — смерть. И вы, господин де Буажелен, скоро в этом убедитесь.