Алый Первоцвет возвращается - Эмма Орци
– Уничтожить их, дорогая леди, – беспечно ответил он. – Уничтожить, и все. А потом повернуться к этой прекрасной стране спиной, ибо больше я не буду ей нужен.
После этого он вновь низко поклонился и спросил:
– Могу ли я иметь честь проводить вас наверх? Ваш друг месье Шовелен, должно быть, уже заждался.
И он занес было ногу на ступеньку, собираясь идти наверх, но в этот момент до чуткого слуха Терезы долетел звук чьих-то шагов выше по лестнице. Это были солдаты, верные солдаты революции, которые, благодаря угрозе неминуемой смерти и обещанию хорошего вознаграждения, горели неподдельным желанием поскорее схватить этого проклятого Сапожка Принцессы. И Тереза, почти грубо оттолкнув протянутую ей руку, произнесла полузадушенным шепотом:
– Милорд! Вы сошли с ума! Ваша храбрость вот-вот может обернуться преступной глупостью!..
– В этой жизни нет ничего более очаровательного, чем глупость! И этого мгновения я не отдам за целые царства царств!
Испанку буквально обволокло какое-то всепоглощающее очарование. Нежно взяв ее под руку, он стал подниматься вместе с ней. Каждое мгновение она ждала, что вот-вот они столкнутся либо с солдатами, либо с Шовеленом, разъяренным ее отсутствием.
Тем не менее на площадке второго этажа галантный денди спокойно склонился перед ней и вновь поцеловал ее пальцы.
– Милорд! – уже со слезами в голосе взмолилась Тереза. – Я на коленях готова вас умолять, не играйте вашей жизнью, словно никому не нужной игрушкой!
– Играть своей жизнью! – весело подхватил он. – У меня никогда даже в мыслях не было ничего подобного!
– Вы должны понимать, что каждая секунда, проведенная вами под этой крышей, повергает вас все в большую и большую опасность.
– Опасность? Да здесь ее нет ни на капельку, прекрасная леди! С тех пор как вы стали моим другом, никаких опасностей для меня более не существует.
Сказав это, он наконец оставил ее. Тереза еще некоторое время слышала легкие шаги по каменным ступеням, после чего наступила тишина, в которой все происшедшее вдруг показалось этой красивой женщине каким-то сказочным сном.
Глава XXVII. Террор или честолюбие
За прошедшие полчаса Шовелен уже вполне пришел в себя, чтобы в разговоре с Терезой пользоваться обычным презрительным тоном, благодаря чему испанка никак не могла догадаться, известно ему о ее встрече на лестнице с сэром Перси или нет. Он даже ни единым намеком не коснулся своей собственной беседы с Сапожком и не пытался выяснить, слышала ли она хотя бы что-нибудь из их разговора.
– Бдительность! – после краткого приветствия заявил он Терезе. – Бдительность прежде всего, день и ночь! Вот все, чего требует от вас ваша страна сегодня, гражданка! Наши жизни теперь зависят только от нашей бдительности.
– Ваша – возможно, гражданин, – надменно ответила та. – Но вы, похоже, забыли, что я не связана никакими условиями…
– Вы? Не связаны? – грубо и с неприятным смехом оборвал ее бывший дипломат. – Не связаны никакими условиями в деле, которое имеет своей целью поставить на колени злейшего врага Франции? Не связаны теперь, когда успех уже на пороге?
– Вы обманом склонили меня помогать вам! Этим подложным письмом… низкой ложью…
– Ба, вы что же, теперь собираетесь мне заявить, гражданка, что в борьбе с врагами Франции не все средства хороши?! Подлог?! – запальчиво продолжал он. – А почему бы и нет?! Насилие?! Убийство?! Я готов совершить любое преступление, чтобы послужить стране, которую люблю, чтобы уничтожить любого из ее врагов!
Он замолчал на мгновение, то ли слишком далеко залетев в своем вдохновенном порыве, то ли посчитав, что сказал уже достаточно для того, чтобы заставить эту женщину подчиняться и дальше. И поскольку Тереза не нарушала молчания, представитель Республики добавил уже более спокойным тоном:
– Если мы наконец-то поймаем этого Сапожка теперь, гражданка, то я собственными устами скажу Робеспьеру, что именно вам и только вам он обязан на этот раз своим успехом. Без вас мне бы не удалось даже приготовить эту ловушку, из которой теперь ему уже не удастся выскользнуть.
– Он сможет! Он сможет выскользнуть! – воскликнула она вызывающе. – Сапожок Принцессы слишком умен, слишком хитер и слишком смел для того, чтобы попасться в любую вашу ловушку!
– Ну, ну, гражданка, поосторожней! Ваше восхищение этим таинственным героем начинает лишать вас благоразумия.
– Хм, а я-то что теперь могу сделать? Ведь если он и на этот раз убежит, то вам же придется и отвечать…
– А на самом деле ответите вы, гражданка, – невозмутимо парировал Шовелен.
Однако эту угрозу Тереза восприняла настолько же равнодушно, насколько и все его радужные обещания. Наверху вновь послышался топот солдат, а в комнате рядом – шаркающие шаги матушки Тео.
Сгорая от желания поскорее избавиться от всех трагических сцен, Тереза окликнула старую колдунью и попросила подать ей плащ и шляпу.
– Вы случайно не видели гражданина Монкрифа? – спросила испанка напоследок.
– Видела, видела, – ответила сивилла. – Он же всегда ходит за вами по пятам. Вот и теперь ревниво сидит за домом.
– А! – с легким презрением в нежном и мелодичном голосе воскликнула имперская красавица. – Вы бы лучше дали ему какого-нибудь зелья, матушка Тео, чтобы он излечился наконец от этой пагубной страсти.
– Никогда, гражданка, не отказывайтесь от любви мужчины, каким бы он ни был. Кто знает, быть может, и этот несчастный неудачник однажды окажет вам незаменимую помощь.
Внизу и в самом деле ее ожидал молчаливый и покорный, с выражением собачьей преданности на бледном, слегка отдававшем синевой лице бедняга Монкриф.
– Посмотрите, до чего вы уже довели себя, мой бедный Бертран, – заботливо сказала Тереза, увидев, как тот отступил в сторону, чтобы пропустить ее, не решаясь вымолвить даже слова. – Уверяю вас, мне сейчас не грозит никакая опасность. Так что эта ваша постоянная слежка ни вам, ни мне никогда не принесет ничего хорошего.
– Но это же не может причинить вам вреда, – с мольбой в голосе начал тот. – Один человек сказал мне, что опасность угрожает вам оттуда, откуда вы ее меньше всего ожидаете.
– Ну что ж, – легкомысленно откликнулась она, – если даже это и в самом деле так, то вам все равно не удастся предотвратить ее.
Несчастный! Он запятнал себя ради нее ужаснейшим преступлением, и теперь его душа страдает, не имея более никакой возможности хотя бы на краткий миг насладиться благодарной признательностью своей святыни.
Глава XXVIII. А тем временем…
Шовелен, несмотря на все свои многочисленные провалы последних лет, оставался, однако, одним из самых влиятельных членов Комитета общественной безопасности, поскольку был одним из наиболее непорядочных, хотя какое-то время не баловал его собрания своим присутствием.
Робеспьер, этот автократический тиран, продолжал все так же оставаться молчаливым и все с той же непреклонностью так же отказывался посещать многочисленные сборища. Всем было прекрасно известно, что этот необъявленный, но фактический диктатор занят подготовкой мощнейшего удара по всем своим врагам. Его завуалированные угрозы,
