Прутский поход [СИ] - Герман Иванович Романов
В баталии при Рымнике ничего подобного не случилось — сражение там велось привычными средствами, может быть, лишь ружейные залпы русских солдат наносили османам большие потери, так как пули летели и дальше, и намного точнее. И дальнейшие улучшения материальной части не будут восприняты как нечто «радикальное» — создание «единорогов» лишь немного опередит реальное время, причем их прототипы в русской армии уже созданы тем же Корчминым, и даже на вооружение приняты — граф Шувалов просто присвоил себе всю славу, совершив обычный плагиат.
Что такого он может внести в это время, которого бы не было раньше⁈ А если хорошенько поразмыслить, раскинув мозгами — то ничего особенного и эпохального по большому счету!
«Самопальный» напалм не вызвал потрясения, тем более что по легендарный «греческий огонь» тут все хорошо знали и вовсю пользовались зажигательными смесями.
«Бронежилеты» и каски для служивых⁈
Не смешите, прекрасно использовали, стальные пластины еще рыцари на себя надевали, а кирасы до сих пор многие носят. Нарезное оружие тоже известно, дороговато, правда, но его используют и на войне, и на охоте. До конических пуль не додумались, но через пару лет оные прочно войдут в арсеналы всех европейских армий.
Унификация и единообразие вооружения идет повсеместно, все монархи понимают выгоду от выпуска однотипной продукции на мануфактурах. Лучше меньше разнообразия, но больше «товара», которого вплоть до середины 19-го века хватать не будет даже в развитых странах, а стоимость будет «кусачей», многим потребителям не по кошельку покупки.
Какие-либо улучшения на производстве он сделать не в состоянии, чуть улучшить работу станков и приспособлений, и то некоторых, с военным делом связанных. Но то же сверление орудий уже вовсю идет, как и нарезка ружейных стволов. Штуцера только с пулями Минье в обиход пустить через пять лет, накопив запас и отладив производство. Но эпохального прорыва это не даст — гладкоствольные пушки бьют вдвое дальше, и точнее, а шрапнель нейтрализует штуцерников. Да, изменится тактика, раньше перейдут к рассыпному строю, больше станут делать упор на пехоту, снизится роль кавалерии — но и только, ничего больше.
И все потому, что производство не на том уровне, должно пройти полтора века, не меньше, когда выплавка металла будет достаточной для удовлетворения всех нужд. Вот тогда появятся пароходы и паровозы с железными дорогами, прокат, крупные достижения в химии, без которых производство бездымного пороха, взрывчатки и капсюлей невозможно. А также должны появится гильзы, казнозарядные нарезные пушки и ружья — чтобы наладить выпуск всего этого «добра», обязательно нужен определенный уровень развития промышленности, которого сейчас нет, и не предвидится.
— Сейчас можно сотворить только то, что появится к концу века, да отработать тактические приемы и улучшить состояние дел на основе «послезнания», — пробормотал Стефан, не опасаясь, что сейчас его подслушают. Вести сражение уже не требовалось, он самоустранился, предоставив полную инициативу фельдмаршалу и генералам — те оценили его «доверие», которое на самом деле диктовалось совсем другими обстоятельствами. Он не видел смысла с умным видом выдавать «цэу», все и так знали, что им надлежит делать. Тем более, что турки бежали за Дунай, даже покидали Добруджу и Валахию, где им становилось крайне неуютно.
Со дня генерального сражения у «Фокшанских ворот», на реке, которая и в той истории несколько раз становилась для османов несчастливой, прошло полтора месяца. За эти шесть недель много чего случилось интересного — почти без потерь далеко удрала вся турецкая и татарская конница, которую яростно преследовали драгуны с казаками.
Непонятно куда исчез сам визирь, будто растворился в воздухе как тот факир. Однако оставил сундуки всевозможного и ценного добра, не успев их прихватить, и гарем из жен и наложниц. Впрочем, прекрасных «гурий» оставили многие паши, как сбежавшие, так и убитые.
Но если всадники все же удрали, то пехоте крупно не повезло — янычары и аскеры были безжалостно перебиты, досталось трофеями четыре десятка тысяч всевозможных ружей и пистолей, груды холодного оружия, полторы сотни пушек с порохом, ядрами и свинцом.
Ликующие победители практически без боя овладели тремя лагерями, включая самого визиря Балтаджи, с кучей всевозможного барахла и войсковой казной, которую немедленно взял под свою опеку фельдмаршал Меншиков. Сколько там было, хрен его знает, но молдавским воинам «светлейший» выделил долю по уговору с царем Кантемиром — четверть от захваченного. Однако непонятно как Александр Данилович считал, если деньги в конечном итоге, за исключением двадцати тысяч «ефимков» достались Петру Алексеевичу, а имущество и вооружение царю Дмитрию. Но сам Стефан не в накладе остался — в свою казну он получил столько же деньгами, как и брат, и много всего ценного, включая шкатулку с драгоценностями, что лично сунул в руки Меншиков, довольный, как обожравшийся сметаны котище, даже глаза замаслились и загадочно заблестели.
Турецкие крепости Исакча и Мачин капитулировали, гарнизон, не дожидаясь штурма, в панике бежал, бросив все добро на потеху торжествующим драгунам. В самом Браилове были захвачены огромные запасы фуража и продовольствия. Вполне достаточные для содержания в течение года всей русско-молдавской объединенной армии. В городах сейчас велись лихорадочные работы — необходимо было срочно возвести укрепления по европейскому типу, способные выдержать любую осаду. А без осады и штурма этих городов османы не смогут пойти походом в мятежную Молдавию, потому что тут же получат удар в спину.
Однако победа эта одна сторона медали, а вот вторая совсем иная — от любой виктории всегда есть последствия, и плоды — вопрос только в том, как ими правильно воспользоваться!
Решать Петру Алексеевичу, который как-то не оставил инструкций на счет победы и Валахии. Стефан рассудил здраво — раз там начался всенародный мятеж против оккупационной османской власти, то нужно двинуть корпус князя Репнина, усиленный валашской конницей. В Добрудже тоже началось восстание — пришлось и его подкреплять «корволантом» генерала Ренне и казаками, которых восторженно встретило население.
— Весной мы оттуда уйдем, когда османы за осень-зиму новую армию соберут, — произнес про себя Стефан, раскуривая самую натуральную сигару, впервые появившуюся на этих землях. Табак тут выращивали давно, но вот сподобились, после невнятных объяснений делать «скрутки». Пыхнул дымком, призадумался — слишком сильна Порта, чтобы ее сокрушить даже в нескольких генеральных сражениях — наберут новое войско, возбудят гашишем и двинут очередные полтораста тысяч народа на Дунай. Можно, конечно, собрать не меньше толпу, но так воевать категорически не хотелось.
— Прав Петр Алексеевич, когда говаривал что экзерсисы и субординация, сиречь учения и дисциплина, основа регулярного войска. Вот это дело и продолжать буду, только со своей армией.
Кантемиры осознали, что без формирования собственных вооруженных сил на постоянной основе, отлично обученных и вооруженных, молдавское царство не обойдется. Меншиков приказал из русских полков молдаван отчислить и набрать валахов. Всех подданных царя Дмитрия распределили по одной пехотной и двум конным дивизиям, нескольким отдельным бригадам, которые спешно формировались. Командный состав набирался из русских и иноземных офицеров, сержантов и капралов, а то и ветеранов в солдатских башмаках — всех ожидала блестящая карьера с резким повышением в чине. И за дисциплину взялись крепко, не жалея наказаний.
Ясно до жути — без собственной регулярной армии Молдавское царство не протянет и двух лет. Ведь стоит Петру Алексеевичу замириться с османами, и всему делу скорый конец — турки нападут, а русские не успеют прийти снова на помощь. А еще идет война со шведами, хотя, судя по всему, Петр с Карлом о чем-то договорились.
Но непонятно о чем именно — а это сильно напрягало!
Русский государь не может не понимать, что все задачи на Балтике решены, и продолжать войну бессмысленно. Шведскую Ливонию, этот камень преткновения можно выкупить или поделить. Зато руки будут развязаны, и Крым, это разбойничье гнездо, уже в следующем году к единому знаменателю
