Энтони Хоуп - Царственный пленник
Но все это были пустяки; более серьезные вести принес нам Иоганн. Было ясно, что если время бежало у нас в Тарленгейме, оно бежало не менее быстро и в Зенде. Король серьезно заболел; Иоганн видел его и рассказывал, что он страшно исхудал и едва был в силах двигаться. – Теперь трудно принять кого-нибудь другого за него. – Майкл настолько встревожился, что послал в Стрельзау за доктором; доктор, после посещения пленника, вышел бледный и дрожащий, и умолял герцога отпустить его и не замешивать в это дело, герцог на это не согласился и задержал доктора насильно, обещая, что жизнь его в безопасности, если король будет жить, пока это ему, герцогу, нужно, и умрет, когда ему это будет желательно, – но не иначе. По совету доктора, герцог разрешил Ан-туанете навещать короля и оказывать ему те услуга, которые требовало его здоровье и которые только женщины умеют исполнять хорошо. Но все же жизнь короля не была в безопасности; а я был здоров, силен и свободен. По этой причине над Зендой висела мрачная туча; только ссорясь (а к этому они были очень склонны), жители замка говорили друг с другом.
Но чем более остальные приходили в уныние, тем живее сверкали глаза молодого Руперта и веселее звучали его песни, он хохотал до упаду (рассказывал Иоганн), потому что герцог ставил стражей Детчарда в комнату короля, когда в ней находилась Антуанета, – предосторожность, понятная мне в моем ревнивом брате. Вот что мы узнали от Иоганна, и за что он получил порядочную сумму денег. Но тут он стал умолять нас оставить его в Тарленгейме и не хотел более возвращаться в вертеп герцога; к сожалению, он был нам нужен именно там, и я, обещая ему увеличить награду, послал его в Зенду и поручил передать Антуанете, что мы работаем над планом ее освобождения и просим ее успокоить и ободрить короля. Если неизвестность вредна для больных, то отчаянье еще вреднее; могло случиться, что король медленно угасал от полной безнадежности, так как я не мог добиться, какой болезнью он захворал.
– Кто же теперь сторожит короля? – спросил я, вспоминая, что два из Шестерки были убиты, как и Макс Гольф.
– Детчард и Берсонин сторожат ночью, Руперт Гентцау и Де Готе днем, сударь! – отвечал он.
– Только по два вместе?
– Да, сударь, но остальные два спят в комнате над комнатой короля и могут услышать малейший крик или зов.
– Комната над королем? Я не знал о ней. А есть ли сообщение между ею и тюрьмой?
– Нет, сударь. Надо сойти несколько ступенек и выйти через дверь у подъемного моста, а оттуда к месту заключения короля.
– А эта дверь заперта?
– Только у четырех приближенных герцога хранятся ключи от нее.
Я ближе подошел к нему.
– А есть ли у них ключи от решетки? – шепотом спросил я.
– Кажется, сударь, только у Детчарда и у Руперта.
– А где живет герцог?
– В новом здании, на нижнем этаже. Его помещение находится направо, если идти по направлению к мосту.
– А госпожи де Мобан?
– Как раз напротив, налево. Но ее дверь запирается на ключ, после того, как она уходит к себе.
– Чтобы она не могла выйти?
– Без сомнения, сударь.
– Может быть, подругой причине?
– И это возможно.
– А ключ, вероятно, находится у герцога?
– Да. Мост поднимается на ночь, от него ключ также хранится у герцога, так что нельзя перейти через ров без его ведома.
– А где спишь ты?
– В передней нового замка с пятью слугами.
– Вооруженными?
– Им даны пики, сударь, но у них нет огнестрельного оружия. Герцог не хочет им доверить ружей.
Выслушав все это, я решился смело кончать нашу борьбу. Меня уже однажды постигла неудача у лестницы Иакова; туда не стоило направляться снова. Надо начать наступление с другой стороны.
– Я обещал тебе двадцать тысяч крон, – сказал я. – Ты получишь пятьдесят тысяч, если исполнишь завтра вечером то, что я прикажу тебе. Но, во-первых, знают ли слуги, кто ваш пленник?
– Нет, сударь. Они думают, что он личный враг герцога.
– Они не усомнятся? – спросил Иоганн.
– Итак, слушай. Завтра, ровно в два часа ночи, открой настежь входную дверь нового замка. Не опоздай ни на одну минуту!
– Вы будете там, сударь?
– Не твое дело. Исполняй мое приказание. Ты скажешь, что тебе в доме жарко, выдумай, что хочешь. Вот все, чего я от тебя требую!
– А можно мне скрыться, сударь, после того, как я открою дверь?
– Да, беги со всех ног. Еще одно. Отнеси эту записку госпоже де Мобан (она написана по-французски, ты ее прочесть не можешь) и скажи ей, чтобы для спасения всех наших жизней она в точности исполнила то, о чем я ее прошу.
Иоганн дрожал от страха, но я поневоле должен был довериться и его мужеству, и его честности. Я не смел ждать долее, боясь, что король может умереть.
После ухода Иоганна я позвал Занта и Фрица и рассказал им, в чем состоял мой план. Зант, выслушав меня, покачал головой.
– Почему не подождать еще? – спросил он.
– Король может умереть!
– Майкл должен будет действовать ранее!
– А тогда, – возразил я, – король будет жить…
– Ну, и что же?
– Недели две! – кончил я просто.
И Зант закусил ус.
Внезапно Фриц фон Тарленгейм положил руку на мое плечо.
– Попытаемся! – проговорил он.
– Не бойтесь, вы-то будете участвовать в этом деле! – отвечал я.
– Да, но вы оставайтесь здесь и охраняйте принцессу.
Какой-то огонек загорелся в глазах Занта.
– Тогда, так или иначе, Майкл был бы в наших руках, – засмеялся он; – а то, если вы будете убиты одновременно с королем, что станется со всеми нами?
– Вы будете служить королеве Флавии, – сказал я, – и я горячо желал бы быть на вашем месте.
Настала пауза. Старик Зант прервал ее, сказав грустно, но с невольным комизмом, рассмешившим Фрица и меня.
– Почему старик Рудольф Третий не женился на вашей прабабушке?
– Полно, – возразил я, – мы должны подумать о короле.
– Правда, – заметил Фриц.
– Кроме того, – подолжал я, – я стал обманщиком для пользы другого, но для себя не хочу оставаться им, а потому, если король умрет и не будет восстановлен на престоле ко дню обручения, я открою всю правду, что бы там ни случилось.
– Будь по-вашему! – заключил Зант.
Вот план, составленный мною. Сильный отряд под начальством Занта должен был подойти к дверям нового замка. Если его приближение будет открыто раньше времени, мои приверженцы должны убить всякого попавшегося им – но холодным оружием, так как следовало избегать выстрелов. Если же все удастся, они пойдут к дверям в то время, как Иоганн откроет их. Тут они проникнут в дом и схватят слуг, если одно их появление и имя короля не устрашит их. В эту самую минуту – и на этом основывалась главная надежда моего плана – должен раздаться женский громкий и отчаянный крик из комнаты Антуанеты. Она должна кричать:
