Григорий Кроних - Неуловимые мстители. Конец банды Бурнаша
– Значит, вы, Генрих, знаете что такое «губчека»?
Эйдорф виновато кивнул.
– Подозреваете кого-нибудь?
– Я боюсь.
– Я посоветуюсь, – сказал Валерка, – больше ничего обещать не могу. Я ведь там больше не работаю.
– Валера, ты идешь? – позвала с лестницы Юля.
– Сейчас.
– Вам же не нужен дипломатический скандал? – мягко спросил Эйдорф. – Мы должны быть союзниками.
– Постарайтесь пока в одиночку не гулять, – посоветовал на прощание Валерий, – и держите дверь на запоре.
– Спасибо, обязательно.
7
Трясясь на булыжной мостовой, телега подкатила к больничному крыльцу. С помощью санитара Даниил и Летягин перенесли Яшку с подводы в приемный покой и уложили на койку с колесиками. Епанчинцев с рукой, висящей в тряпичной петле, завязанной на шее, зашел в больницу самостоятельно.
Ксанка и Настя вошли следом, оставив с лошадьми Васина. Остальные чекисты отправились прямиком в здание губчека.
По настойчивой просьбе Ларионова, Яшу и ранен ного в плечо чекиста поместили в одну отдельную палату. Роскошь, но в мирное время вполне допустимая. Данька хотел на всякий случай поставить у дверей охрану, но Епанчинцев его отговорил.
– Я же легкораненый, да еще в левое плечо. Вы мне, товарищ командир, наган оставьте, я за товарищем Цыганковым пригляжу.
– И мне оставь, – одними губами прошептал Яшка.
– Тебе – усиленное питание, а как выздоровеешь – пять нарядов на дежурство вне очереди за самовольную отлучку.
– Не выйдет, я – по делу.
– Молчи уж, деловой! – Ксанка поправила цыгану одеяло. – Мы, между прочим, тебя у девушки нашли.
– Ксанка, да я…
– Твое дело поправляться, – рассмеялся Даниил, – и поменьше болтать, понял?
Цыганков прикрыл глаза.
– Яшка! Яшка! Ребята! Вы где? – донеслось из коридора. В палату влетел Валерка и кинулся к раненому. – Как же ты так, Яша?
– Нормально, Валерка…
– Будет знать, как друзей на прогулку не брать, – сказал Данька. – Ты где был?
– В городе. Я уже вторые сутки постоянно в ЧК звоню, а вас все нет и нет. Хотел уже идти в губком отряд требовать. Остальные хоть все целы?
– Епанчинцева зацепило, – сказал Ларионов, – но мы не только все, а еще с прибытком.
Только теперь Валера заметил стоящую в углу девушку.
– Настя? Здравствуй… Но откуда?
– Из Медянки, – просто ответила та. – Здравствуй.
– Настя Яшу и спасла, – сказала Ксанка, – подобрала полуживого, в доме спрятала.
Валера присел на табурет, чтобы прийти в себя от новостей.
– А что Яшка в Медянке этой делал?
– Илюху Косого ловил, да сам в засаду попал. Председателя тамошнего гранатой разорвало, – пояснил Данька, – а цыгану нашему повезло. А мы, как узнали про засаду, – следом помчались, но тебя предупредить не смогли.
– Понятно. Ну а как там ты, Настя, оказа лась?
– У тетки жила. Помнишь, как заложников освобождали? А среди них тетка моя была?
– Анисья?
– Да, они же из Медянки и были все. Потом хату нашу сожгли красные – как Бурнашевский штаб, а маму мою шальная пуля нашла. Вот мы с братом Костькой и остались вдвоем. Стали жить у тетки Анисьи.
– А где же Костя? – стал озираться Валерка.
– Пропал Костька, – вздохнула Настя. – То ли сам убежал, то ли украли… Не смогла я за братом уследить.
– Ну что пригорюнилась? – Данька погладил девушку по волосам. – Найдем мы Костю, я же тебе обещал. Ксанка, вон, у нас, по беспризорникам специалист, любого сыщет.
Настя уткнулась Даниилу в плечо и разрыдалась. Данька сделал извиняющийся жест.
– Пока, Яшка, выздоравливай. – Данька чуть отстранился от девушки и достал из кармана наган. – Возьми, Леша.
– Спасибо, командир, – Епанчинцев улыбнулся, почувствовав себя снова полноправным бойцом. – У меня не пошалят!
– Мы пойдем, ребята, на телеге пулемет остался, надо его в оружейную сдать и Настю как-то устроить.
– Может, ко мне в общежитие? – предложила Оксана, – ты похлопочи.
– Ладно, – Даниил увел девушку.
Уставший Яшка прикрыл глаза.
– Больно? – с участием спросила Ксанка.
– Не очень, – Цыганков с усилием вновь разлепил глаза. – Как твои дела?
– Нормально, – пожал плечами Валерка. – Учусь, к нам профессор из Германии приехал, так я с ним немецким начал заниматься… Серьезно тебя, Яшк?
– Множественные осколочные, – за раненого ответила Ксанка. – Крови много потерял, да еще, кажется, легкое задето…
– Это кто тут вместо меня диагнозы ставит? – в палату вошел уже лысый, но очень энергичный врач. – Здравствуйте, молодые люди, и до свидания.
– Но мы друзья и…
– Из-за вас, друзья мои, будет наказана медсестра, которая пустила сюда, к раненому, такую септическую компанию.
– Нам везде можно, мы из ЧК, – проворчала Ксанка, вставая с постели Цыганкова.
– Вот и славно… А вам особое приглашение нужно, молодой человек? – повернулся доктор к Епанчинцеву.
– Я тоже раненый, только легко, – сказал Алексей.
– Тогда перестаньте размахивать этой своей железкой и быстро в кровать!
– Выздоравливай, Яшка, мы завтра зайдем.
Валерка и Ксанка быстро покинули палату под напором энергичного врача.
– Какой он вредный, – кивнула девушка на дверь.
– Нормальный, – успокоил Мещеряков, – я таких встречал: ворчат много, но дело свое знают. Тем более, ты: сразу диагноз!
– А кто Яшке перевязку делал?
– Настя, насколько я понял, – поддел Валерка. – Ладно, не дуйся, я пошутил. Теперь все хорошо, Яшку на ноги быстро поставят. И Епанчинцев рядом. Хотя я не думаю, что бандиты в больницу сунутся.
– Все-таки страшно, – задумчиво сказала Ксанка. – Не за себя, а вообще. Сколько лет, как Гражданская кончилась, а мы все воюем с Бурнашом.
– Ничего, Колчака с Врангелем разбили и до Бурнаша доберемся. Он же потому живуч, что по сравнению с ними мелкий, как блоха, – вот ухватить и трудно!
– Хорошо сказал, – засмеялась девушка. – Мне даже легче стало.
Друзья вышли с больничного двора и зашагали по улице.
– А ну, стой! – крикнула вдруг Ксанка, так что Валерка вздрогнул и сам остановился. А девушка уже летела по улице за пацаном, одетым в рванье.
– Стой, Кирпич!
Мальчишка бежал неуклюже, но быстро. Валерка включился в погоню. Через квартал пацан понял, что от кавалера чекистки ему не уйти, и свернул во двор. Проход на другую улицу, где легче затеряться, оказался заперт. Кирпич подпрыгнул, вцепился в край забора и уже почти подтянулся, когда Валерка схватил его за ноги.
– Не бейте, дяденька! – завопил мальчишка и попытался сбросить рвань, за которую его держал Мещеряков.
– За руки! За руки его держать надо, – подоспела запыхавшаяся Ксанка и показала – как.
– Больно, больно!
