Энтони Хоуп - Приятель фаворитки
– Но как, как? Я боюсь, что тот, другой, де Перренкур – говорил мне то, что чувствовал всем сердцем.
– Можно и чувствовать всем сердцем, и все-таки ничего не добиться, – насмешливо заметил я.
– Да, для обыкновенных смертных, Симон.
– Так же, как и для…
– Тише! Вам будет плохо, если вас подслушают.
– Я не боюсь этого.
– Но я боюсь. Я – эгоистка, а мне нужна ваша защита.
– И вы будете пользоваться ею против герцога Монмута, и против…
– Будьте осторожны, ради Бога!
Но я не хотел быть осторожным, кровь бросилась мне в голову, и я громко и ясно назвал де Перренкура тем именем, которое было известно лорду Кэрфорду и герцогу Монмуту, которое давало ему доступ на самые секретные совещания и все-таки заставляло его сидеть чуть ли не пленником в дуврском замке. Наконец я громко крикнул:
– Против герцога Монмута и, если будет нужно, против короля Франции!
Испуганная Барбара схватила меня за руку; я рассмеялся, но она украдкой указала мне через плечо. Оглянувшись, я увидел спускавшегося с лестницы человека, на груди которого ярко сверкала звезда. Это был Кольбер де Круасси. Он стоял на последней ступени, всматриваясь в полумрак зала.
– Кто здесь говорит о короле Франции? – подозрительно спросил он.
– Я, Симон Дэл, состоящий на службе у герцога Монмута. К вашим услугам! – отозвался я, подходя к нему и кланяясь.
– Что вы можете сказать о моем господине? – спросил он. На минуту я растерялся: слишком многое хотелось мне сказать относительно его величества, но все это было не для ушей его посла. Мой взгляд упал на звезду, сиявшую на его груди, я поклонился еще раз и, улыбаясь, произнес:
– Я заметил только, что милость, оказанная английским королем, пожаловавшим вам звезду со своей собственной груди, наверно, будет очень приятна его величеству королю Франции.
Де Круасси пристально смотрел на меня, но ему пришлось опустить свой взгляд пред моим, смело устремленным на его лицо. Молча, с маленьким поклоном он прошел дальше.
Как только он скрылся из вида, Барбара очутилась около меня, сияя веселой улыбкой.
– Симон, Симон! – сказала она. – Как я люблю вас за это!
Вслед затем она стала быстро подниматься по лестнице, легкая, как видение, в своей белой одежде.
Мое сердце билось от волнения и голова шла кругом от множества разнообразных дум. Я с удовольствием вспомнил о постели и немедленно отправился к себе.
«И все-таки завтра мы поговорим с господином де Перрен-куром!» – думал я, засыпая.
XIII
ЯД ЛЮБОПЫТСТВА
На следующее утро мое воображение утихло. Я проснулся в очень дурном настроении. Затруднение было значительно и могло вызвать много неприятностей. Мне сразу стало противно все окружающее. До сих пор, храня воспоминание о своей неудачной любви, я обращал мало внимания на интриги придворных; теперь же все это изменилось. Я не мог изгнать из своих мыслей молодую девушку, попавшую в этот омут и ждавшую моей помощи и защиты. Ее приносили в жертву своим целям сначала как приманку, чтобы отвлечь герцога Монмута от честолюбивых целей, сделав их известными герцогу Йоркскому и его креатуре – Кэрфорду. Если теперь дело изменилось, то лучше для Барбары все же не стало. Этому де Перренкуру (я мысленно злобно рассмеялся при этом имени) король не мог ни в чем отказать и не задумавшись отдал бы ему Барбару, если бы тому вздумалось пожелать этого. Король был теперь душа в душу с де Перренкуром, его сын не осмеливался противоречить ему. Хотя галантные французы считали нас, англичан, грубыми и невежественными, но настолько мы знали, что сердце короля обладает преимуществами, против которых бессилен парламент. Теперь эта великая истина стояла предо мной во всей своей отвратительной наготе.
Я сел на своей постели, думая, что «небо найдет свой путь», раз дьявол сумел хорошо найти его. Мне вспомнился Финеас Тэт со своей проповедью.
Джон, квартировавший в городе, пришел на целый час ранее обыкновенного, но увидел меня уже вставшим и одетым, готовым действовать и способным на все. Я мало пользовался его услугами в последнее время, стараясь по возможности поскорее избавиться от его мрачной физиономии. Однако сегодня я был настроен к нему благосклоннее и обошелся с ним ласковее обыкновенного. Но он подошел ко мне и угрюмо сказал:
– Та женщина, что приезжала к вам на квартиру в Лондоне, в настоящее время находится здесь, в Дувре. Она просит вас молчать об этом и скорее прийти к ней. Я могу проводить вас.
Я слушал с удивлением. Я ведь поставил «конец»под этой главой своей жизни. Что еще готовила мне судьба? Притом странно было видеть Джона в роли Меркурия.
– Она в Дувре? Зачем? – спокойно на вид спросил я.
– Не сомневаюсь, что для греха, – решительно ответил Джон.
– И все-таки ты проводишь меня к ней? – улыбаясь, спросил я.
– Провожу, – кисло заявил он.
– Я не пойду.
– Дело касается вас, – сказал он, – но может касаться других.
Было рано; я знал, что при дворе еще часа два никто не шелохнется, а потому мог пойти и успел бы вернуться. Меня влекли любопытство и отголосок старого чувства. Через десять минут я шел за Джоном по берегу, а затем по узкой улице, спускавшейся изгибами к морю. Джон шел быстро, без колебаний, пока мы не остановились пред одним из домов.
– Она здесь, – сказал Джон, указывая на дверь с гримасой отвращения.
Внутри дома раздавался веселый голос Нелл: она громко пела. Мое сердце забилось, и я был готов вернуться, но она увидала нас и сама распахнула настежь двери. Она жила внизу, и, следуя ее пригласительному жесту, я вошел в маленькую комнату. Теперь в Дувре трудно было найти помещение, и комната, судя по тщательно постланной постели, служила ей гостиной и вместе спальней. Не замечая, куда девался Джон, я, смущенный и взволнованный, сел на стул.
– Что привело вас сюда? – неожиданно для самого себя спросил я, глядя на Нелл, стоявшую предо мною и слегка покачивавшуюся на каблуках.
– Как и вас, Симон, – дело, а если хотите знать больше – приглашение короля. Это огорчает вас, Симон?
– Ничуть!
– Немножко? Ну, немножко, Симон? Будьте довольны: король пригласил меня, но у меня не был. И вот мое дело состоит в решении вопроса: почему он не пришел ко мне? Я подозреваю некоторые вещи, но мои глаза, как они ни велики, не могут видеть сквозь стены замка, а ноги, как они ни малы, не могут переступить его порог. Однако я знаю кое-что. Например, что француженка здесь. Какова она с вида?
– Насколько я рассмотрел, она очень красива.
– А у вас зоркий глаз, Симон. Она останется здесь долго?
