Густав Эмар - Флибустьеры

— Пусть бледнолицая собака убьет вождя, но не глумится над ним, так говорит вождь. Пусть не теряет времени, а то воины могут потерять терпение, и собака-бледнолицый умрет неотомщенный.

— Напрасно ты все это говоришь, твои воины не двинут пальцем, пока ты в таком положении, ты сам это знаешь. Я предпочитаю предложить тебе мир.

— Мир! — проговорил вождь, и во взоре его сверкнула молния. — На каких условиях?

— На двух… Кукарес, отпусти реату, но смотри за ним.

Леперо повиновался. Вождь поднялся на колени.

— Пусть говорит бледнолицый, уши вождя открыты. Какие это условия?

— Прежде всего, я и мой товарищ можем удалиться куда хотим.

— Что еще?

— А затем ты обязуешься оставаться со своими воинами здесь и не возвращаться на асиенду в том обличии, которое ты принял в течение последних суток.

— Это все?

— Все.

— Пусть бледнолицый выслушает теперь вождя. Вождь принимает условия бледнолицего, но пусть бледнолицый выслушает условия вождя.

— Говори.

— Вождь войдет на асиенду в военном уборе своего племени, прежде чем солнце успеет трижды зайти за вершины высоких вечерних гор.

— Апач, ты хвастаешься, ты не можешь войти на асиенду иначе, как при помощи предательства.

— Увидим! — И, улыбнувшись зловещей улыбкой, вождь прибавил: — Поющая Птичка войдет в вигвам вождя апачей и будет жарить ему дичь.

Мексиканец презрительно пожал плечами.

— Ну что ж, попробуй овладеть асиендой, а с нею и молодой девушкой,

— Вождь попробует. Бледнолицый, руку!

— Вот она.

Апач обернулся к своим воинам, держа в своей руке руку Тигреро.

— Братья! — проговорил он повелительным властным тоном. — Этот бледнолицый — друг Черного Медведя, пусть никто не тронет его.

Воины молча наклонили головы и расступились, чтобы дать дорогу обоим белым.

— Прощай, — сказал Черный Медведь, провожая своего врага. — Двадцать четыре часа с этой минуты вождь не пойдет по следам бледнолицего. Вождь не пойдет по следам бледнолицего.

— Ты ошибаешься, апачская собака, — ответил дон Марсиаль презрительно, — это я не стану преследовать тебя.

— Отлично, так, значит, вождь и бледнолицый еще увидятся, — заметил на это Черный Медведь.

И он удалился медленным и твердым шагом в сопровождении своих воинов, звуки шагов которых вскоре затихли в лесной глуши.

— Право, дон Марсиаль, — начал леперо, — я думаю, что напрасно вы так легко отпустили эту индейскую собаку.

— Надо же было как-нибудь выйти из ловушки, в которую мы попали. Но партия еще не сыграна. Пойдем, найдем лошадей.

— Подождите еще одну минуту, — вдруг заговорил Весельчак, выходя из своей засады с двумя своими товарищами.

— Что там такое, кто там еще? — закричал растерявшийся Кукарес и схватился за свой нож, тогда как дон Марсиаль спокойно вооружился двумя пистолетами.

— Что это такое, кабальеро? — невозмутимо переспросил Весельчак. — Мне думается, вы сами это хорошо видите.

— Я вижу трех человек.

— Совершенно верно, вы видите трех человек, которые незримо присутствовали при сцене, которую вы так храбро закончили, трех человек, которые готовы были прийти к вам на помощь, если бы в этом была необходимость, и которые и теперь предлагают вам действовать вместе, чтобы помешать разграблению асиенды апачами. Согласны ли вы?

— Все это хорошо, — отвечал Тигреро, — но я хотел бы знать, что побуждает вас поступать так?

— Во-первых, мы желаем оказать вам услугу, а во-вторых, спасти скальпы несчастных, находящихся сейчас на асиенде, которым угрожают эти проклятые апачи.

— Тогда я с великой признательностью принимаю ваше предложение.

— Не угодно ли последовать за нами туда, где мы остановились, чтобы вместе обсудить план действия?

Как только Кукарес убедился, что трое так неожиданно появившихся людей не являются врагами, он заткнул мачете за пояс и пошел за лошадьми, которые паслись невдалеке. Он вернулся к концу разговора, и все трое направились к тому месту, где расположился Орлиная Голова.

— Имейте в виду, — обратился Весельчак к дону Марсиалю, — сегодня ночью вы приобрели себе неумолимого врага. Если вы не поторопитесь убить его, то не сегодня завтра Черный Медведь убьет вас. Апачи не прощают оскорблений.

— Я это знаю и приму меры, будьте спокойны.

— Это ваше дело. Не лучше ли было бы вам освободиться от него в тот момент, когда вы его повалили, чтобы не думать о последствиях.

— Могли я ожидать, что друзья мои находятся так близко от меня? О, если бы я знал это.

— Ну, что сделано, то сделано, нечего об этом и говорить.

— А как вы думаете, сдержит ли этот человек свое слово?

— О! Вы не знаете Черного Медведя, он твердо держит данное слово и не сделает ничего, что не согласуется с самыми высокими понятиями о чести. Вы видели, что пока вы говорили с ним, он не юлил, все слова его были прямы.

— Это правда.

— Так что будьте уверены, он сдержит слово.

На этом разговор прервался. Дон Марсиаль вдруг стал задумчив — он размышлял об угрозах апачского вождя.

Они подошли к потухшему костру.

Орлиная Голова тотчас же принялся разводить его.

— Что ты делаешь? — заметил ему Весельчак. — Ты дашь знать о нашем присутствии здесь.

— Нет, — ответил ему команчский вождь, отрицательно покачав головой, — Черный Медведь ушел теперь со своими воинами. Они уже далеко, предосторожности излишни.

Скоро костер разгорелся. Все пятеро с удовольствием уселись вокруг него и закурили трубки.

— Слава Богу, все окончилось благополучно, — начал после минутного молчания канадец, — без того удивительного хладнокровия, которое вы выказали, я не знаю, удалось бы вам так удачно отделаться.

— Подумаем теперь, как нам расстроить планы этих дьяволов, — сказал мексиканец.

— Очень просто, — заметил дон Луи. — Один из нас завтра явится на асиенду, расскажет обо всем случившемся, владелец примет меры, вот и все.

— Да, я согласен с этим, так и сделаем, — подтвердил Весельчак.

— Пять человек ничего не значат против пятисот, — заметил Орлиная Голова, — следует предупредить бледнолицых.

— Действительно, нам нужно привести это в исполнение, — проговорил Тигреро, — но кто из нас пойдет на асиенду? Мой товарищ и я не можем сделать этого.

— Я полагаю, что помехой тут ваша любовь, о которой вы упомянули в разговоре с индейцами, — тонко заметил канадец, — я понимаю, что вам трудно.

— Ну, что толку говорить об этом! — прервал его дон Луи. — Завтра на восходе солнца я берусь пройти на асиенду и объясню ее владельцу, какая опасность ему угрожает.