Мишель Зевако - Кровное дело шевалье
Но в следующий миг изумление сменилось настоящим потрясением: в первую секунду юноше показалось, что третий гость — точная копия второго. Жан снова увидел мрачно-надменное лицо, гордо посаженную голову, правильные тонкие черты, пылающие очи. Однако кошелек с деньгами Жану вручил мужчина лет сорока пяти, небольшого роста, с неискренними глазами; сразу чувствовалось, что эта личность часто прибегает к хитрости и редко к силе. (Напомним читателям, что вторым гостем был Рене Руджьери.)
Новому же посетителю было не больше двадцати пяти лет. Лицо этого высокого статного мужчины дышало честностью и благородством, однако на нем лежала печать безысходной тоски — будто молодого человека угнетала какая-то страшная тайна.
Гость и хозяин посмотрели друг на друга, и, хотя более непохожих людей вообразить было невозможно, они мгновенно ощутили не поддающееся объяснению взаимное расположение.
— Я имею честь говорить с шевалье де Пардальяном? — осведомился третий гость Жана.
— Вы совершенно правы. Позвольте же и мне узнать, кого судьба привела в мою скромную обитель? — в свою очередь осведомился и Пардальян с неожиданной для него дружелюбной мягкостью.
Вполне естественный вопрос Жана заставил посетителя содрогнуться и побледнеть:
— Да, разумеется. Как воспитанный человек я сразу обязан был представиться. Мое имя — Деодат, просто Деодат. Вернее, не имя, а прозванье, полученное тем, кто не имеет ни отца, ни матери. Деодат означает по-латыни «врученный Богу». Я подкидыш, найденный на ступенях храма. Мои родители отдали меня Богу, положившись на Его милость, и судьба распорядилась так, что я попал к женщине, которая позаботилась о бедном сироте не хуже самого Господа. Вот почему я ношу такое имя, месье.
Грустная история, которую внезапно рассказал гость, глубоко взволновала Жана. Стараясь ничем не выдать охвативших его чувств, шевалье поинтересовался:
— И кто же та женщина, что нашла вас?
— Жанна д'Альбре!
— Королева Наваррская?
— Да! Но извините, я совсем упустил из виду, что прислан сюда с поручением, а вовсе не затем, чтобы докучать вам подробностями своей ничтожной жизни…
— Ну что вы! — с горячностью воскликнул Пардальян. — Я польщен, что вы доверились мне как другу. Не скрою, вы мне чрезвычайно симпатичны!
— Но мы совсем не знаем друг друга… Разве вас не шокирует мое сомнительное происхождение?.. Ведь у меня нет даже нормального имени…
— Прекратите!.. Сделаем так: я буду называть вас Деодатом, а вы меня Жаном. Кстати, уже полдень, и в это время все приличные люди отправляются обедать. Соблаговолите же разделить со мной мою скудную трапезу!
Лицо Деодата осветила улыбка, согнав с него выражение печали и суровой гордости.
— Ах, шевалье, ваши речи врачуют истерзанное сердце! — с чувством промолвил молодой человек.
— Ну вот и отлично! Любен, Любен! — закричал Пардальян и пояснил своему гостю: — Любен — это здешний слуга. Вообразите: он был монахом, но покинул монастырь, предпочтя молитвам и постам паштеты и куропаток. Когда у меня есть деньги и желание, я его частенько угощаю — уж очень он любит хорошо покушать и крепко выпить. А вот и он собственной персоной.
Но в комнату вбежал не только Любен; за ним, быстро перебирая коротенькими ножками, вкатился почтеннейший Ландри с медоточивой улыбкой на круглом лице.
— Чего изволите… э… монсеньор?.. — подобострастно кланяясь, промурлыкал хозяин «Ворожеи». Он так и пожирал глазами деньги, разложенные на столе.
— Ого! Монсеньор?! Стало быть, я уже не просто дворянин, а настоящий принц?! Отлично, дорогой Ландри, я верю, что ты угостишь нас, как истинных принцев крови.
Услышав эти слова, Деодат стал белее мела. Пардальян же, не обращая внимания на волнение нового друга, отдавал распоряжения Ландри:
— Подашь нам королевский обед: добрый кусок жаркого, несколько копченых колбасок, которыми заслуженно славится здешняя кухня, пирог со сливами — гордость мадам Югетты, ветчину, омлет, ну и еще что-нибудь… Да не забудь пару-тройку бутылок сомюрского и того бордо, которым ты всегда потчуешь мэтра Ронсара.
Через пятнадцать минут Жан и Деодат уже сидели за столом, ломившимся от всевозможной снеди. Любен рвался им прислуживать, надеясь, что и ему перепадет кусок-другой, но Пардальян вытолкал лакея в коридор. Даже будучи богатым, он пока в состоянии своей рукой наложить себе в тарелку еды и налить в бокал вина, объявил шевалье.
— Дорогой Жан, — промолвил Деодат, — я счастлив, что познакомился с вами, однако должен выполнить поручение, которое меня сюда привело…
— О, суть этого поручения мне прекрасно известна!
— То есть как… известна?
— Ну разумеется! Королева Наваррская велела вам еще раз передать мне благодарность за то, что я защитил ее величество от озверевшего сброда. Далее, она поручила вам предложить мне службу при Наваррском дворе и прислала дорогой дар. Не правда ли?
— Но как вы догадались?
— Это было нетрудно! Сегодня утром ко мне явился придворный одного знатного господина. Он вручил мне изумительный перстень с бриллиантом и поинтересовался, не желаю ли я пойти на службу к этому господину. Потом сюда прибыл чрезвычайно таинственный человек, оставил на столе двести экю и поведал, что некая дама не отказалась бы от моих услуг. Так что вы уже третий и, как подсказывает логика, повторите сейчас все то же самое.
— Вы совершенно правы! Вот подарок, — и Деодат положил перед Пардальяном дивной красоты аграф с тремя рубинами. — Ее величество просила сказать вам: этот аграф — из той сумочки, которую вы вчера тоже спасли. И еще королева заверяет вас, что всегда будет помнить о том, чем она вам обязана. Как только вы пожелаете, немедленно займете достойное место в армии короля Наварры.
— Стало быть, вы говорили с королевой совсем недавно? — осведомился Пардальян.
— Да, я поджидал ее величество в Сен-Жермене, затем она отправилась в Сент, а меня послала к вам.
— Позвольте полюбопытствовать… Поднимаясь сюда, не столкнулись ли вы на лестнице с человеком лет сорока пяти, закутанным в длинный, широкий плащ?
— Нет, я никого не видел, — покачал головой Деодат.
— И последний вопрос: когда вы сами собираетесь покинуть Париж?
— Пока не знаю, — погрустнел Деодат. — Королева Наваррская приказала мне оставаться в городе. Мне нужно уладить здесь кое-какие дела.
— Отлично! Не утруждайте себя поисками пристанища. Поживите у меня.
— Спасибо, но меня уже ждут в одном доме… Впрочем, не хочу ничего от вас скрывать. Я должен встретиться с господином де Телиньи, тайно приехавшим в Париж.
