Нина Соротокина - Свидание в Санкт-Петербурге
Только тут Саша вспомнил, что в кармане у него лежит записка от жены. Письмо начиналось с кляксы. Почерк у Анастасии был отвратительный. Чтобы такую красавицу и умницу природа совершенно лишила умения пользоваться письменными принадлежностями…
Саша пододвинул свечу, «Друг мой дражайший, солнышко! Ее имп. величество и все мы срочно уезжаем в Петергоф. Когда увидимся — не знаю. В Петергоф не приезжай. Государыня в великом гневе. То, о чем рассказывала, повторилось! И предмет сей с супругом сослан в Царское Село».
Предмет сей… Ах, Анастасия, милый конспиратор! Предмет — не иначе как великая княгиня.
Записка от жены никак не улучшила Сашиного настроения. Он попробовал как-то склеить недавние события, поймал себя на том, что обкусывает костяшки пальцев — скверная, забытая привычка! Плюнул, выругался и здесь же в кабинете повалился на старую, кожей обитую кушетку, чтобы проспать на ней до утра.
13
Лядащев сидел в углу гостиной, почти спрятавшись за штору, и прилежно смотрел в окно, то есть старался быть незаметным и до времени не участвовать в разговоре, который вел Саша. Софья вежливо отвечала, а сама все косилась на Василия Федоровича, о котором столько была наслышана, и недоумевала, почему он появился в ее доме.
Саша вел странную беседу, вопросы задавал как бы между прочим, после каждого ответа Софьи хмурился, словно она никак не могла угадать, что от нее требуется. И добро бы спрашивал о ней самой. Но Сашу куда больше интересовало не то, что она видела и чувствовала на маскараде, сколько поведение Никиты: с кем он встречался во дворце, что говорил да куда смотрел. И уж совсем не понравился Софье вопрос: «А о чем вы беседовали с Никитой, когда он вез вас с маскарада?»
Не будь здесь этого господина, Софья, конечно, ответила бы на все вопросы без утайки, да и что утаивать-то, подумаешь, тайны мадридского двора, а если на балу человека убили, так в Петербурге редкий день обходится без убийства — сходи на Пустой рынок, еще не то услышишь. Саша быстро, словно оценивающе глянул в сторону Лядащева.
— Почему вы меня об этом спрашиваете, Александр Федорович? — не выдержала, наконец, Софья. — Не проще ли справиться у самого Никиты? Поймите, мне неприятно, я как на… следствии, — добавила она неожиданно для себя.
Саша сделал неопределенный жест. О любом другом Софья подумала бы, что он беспокойно заерзал на стуле, но для светской, непринужденной позы Саши надобно было подыскать другое выражение.
— Дело в том, Софья Георгиевна, — сказал вдруг Лядащев, отрываясь от окна, — что Никита Оленев пропал три, — он оглянулся на Сашу, тот кивнул, — три дня назад при невыясненных обстоятельствах.
— Как пропал? Этого не может быть! — Софья стремительно сорвалась с места и вышла из комнаты.
Саша и Лядащев переглянулись, у первого даже появилась надежда, что вся эта глупость с исчезновением друга разъяснится сейчас самым простым и естественным образом.
Софья вернулась назад очень скоро, села на кончик стула и строго посмотрела на Сашу.
— Я к маменьке ходила. Вчера казачок был от Оленевых. Меня дома не было, я в парке с Николенькой гуляла. Казачок справлялся, нет ли у нас барина, а записки никакой не оставил.
Лядащев чуть заметно кивнул, и Саша подробно рассказал Софье все, что ему было известно об этой истории.
Софья слушала его нахмурившись. Она и мысли не допускала, что с Никитой могло вот так, ни с того ни с сего случиться что-то страшное, однако тут же поняла, что весь разговор с Сашей надо словно вывернуть наизнанку. Как только Саша мысленно поставил точку, Софья быстро сказала:
— Я знаю, куда он поехал.
— Он вам сказал? — подался вперед Лядащев.
— Нет… Когда мы ехали с маскарада, мы говорили совсем о другом. Никита хотел развеселить меня, но это у него плохо получалось. Против воли мы все время возвращались к убитому. И знаете, Никита как-то философически об этом говорил. — Видно было, что Софья сама удивилась, что вспомнила эти подробности. — Странно… Впрочем, нет, не странно. Никита всегда видит то, на что другие не обращают внимания. Понимаете? — обратилась она к Лядащеву.
Тот неопределенно кивнул, боясь спугнуть Софьин настрой.
— Никита тогда сказал, что в природе существует… как же он его назвал? Ах, да, закон парности. — Софья подняла два пальца. — Ну, в смысле пары каких-то событий. Например, никогда не видел, как лодка переворачивается. А тут мало того, что увидел, как люди в воду попадали, так в этот же день на твоих глазах опять лодка перевернулась. И с этим человеком то же самое. Никита увидел его на мосту в карете, а потом на этом диване… во дворце.
— Какой человек? — не понял Саша.
— Убитый. Купец… Гольденберг, кажется. Никита ему паспорт оформлял, потому и запомнил. Он потом на маскараде его встретил, и Никите показалось, что тот от него прячется. Но Никита сказал еще, что все это глупости, просто Гаврила заразил его мистицизмом.
— Гаврила — это?..
— Камердинер Никиты. Очень забавный и добрый человек. И еще я хочу сказать, — понизила Софья голос, словно стеснялась, — на маскараде этот закон пары был соблюден еще раз…
В гостиную с улыбкой вплыла Вера Константиновна с рабочей коробкой в руках, села в кресло и неторопливо принялась за шитье. На ней был немецкий наряд; чепец в кружевах, атласная, обшитая бахромой по подолу юбка, но все-таки в этом наряде проскальзывало что-то русское, допетровское. Она не собиралась принимать участия в разговоре и зашла только из приличия — что-то уж слишком засиделись гости с замужней дамой.
Разговор при ее появлении сразу прекратился, и все взоры устремились на рабочую коробку. Человеку свойственно вдруг замереть и тупо уставиться на какой-либо предмет, будь то огонь, вода или деловитые пухлые руки, быстро сшивающие куски ткани. Вера Константиновна почувствовала напряженность гостей и осведомилась вежливо:
— Не прикажете ли чаю аль кофею. — И видя, что гости молчат, все также напряженно в нее вглядываясь, добавила беспомощно: — Может, шоколаду?
Сошлись на чае, и Вера Константиновна ушла распорядиться. Лядащев тут же вернулся к прерванному разговору.
— Я не очень понял, Софья Георгиевна, смысл вашей последней фразы. Что значит закон пары соблюден еще раз?
— На маскараде был человек очень похожий на Никиту, — охотно пояснила Софья. — В маске их вообще нельзя отличить.
Показалось ли ей, или Лядащев первый раз изменил своему невозмутимому выражению лица и чуть-чуть нахмурился.
— Он был в таком же костюме?
— Ну не совсем в таком же, но… очень похожем, тот же берет, плащ… И этот двойник разговаривал с убитым… То есть тогда он был еще жив. — Софья запуталась в словах и беспомощно махнула рукой.
