Нина Соротокина - Свидание в Санкт-Петербурге
Бестужев предоставил письмо Иоганны императрице с подобающими комментариями, которые были ею поняты и одобрены. Отныне канцлер обладал абсолютными полномочиями в пресечении переписки Екатерины, а также в выявлении и примерном наказании тех лиц, кои в этом для великой княгини стараются.
12
Из дома Нарышкиных Саша направился на службу. Пару часов ему удалось поспать на неудобном, коротком канапе, что стояло в тесном коридорчике, а потом генеральские дела закрутили его, завертели. Домой он попал только к вечеру и был немало удивлен сообщением, что чуть ли не с утра его дожидается камердинер Оленева Гаврила.
— Где он?
— В библиотеке. И еще… Их сиятельство Анастасия Павловна из дворца записочку изволили прислать.
— Где записка?
— Сейчас принесу.
— Неси в библиотеку и ужин туда подай. При появлении Саши Гаврила не встал, а неудобно изогнул шею, пытаясь рассмотреть что-то позади вошедшего.
— Ты что впотьмах сидишь? А где Никита? При этих словах Гаврила стремительно вскочил и запричитал, молитвенно сложив руки:
— Вот этого вашего вопроса, Александр Федорович, я и страшился больше всего! И Бога молил, чтоб вы мне его не задали. А вы прямо с порога!
— Что ты плетешь? Говори толком!
Лохматые брови Гаврилы сдвинулись шалашом, прочертив на лбу глубокую складку, глаза запали, вид у него был крайне несчастный.
— Ах, батюшка, значит вы тоже ничего не знаете? — И он разрыдался, потом вытащил огромный, прожженный кислотой платок и долго приводил себя в порядок.
Саша устал, хотел есть, все его раздражало, но горе Гаврилы было таким бурным и неожиданным, что он только смотрел на него молча. Мысль о том, что случилась какая-нибудь беда, не приходила Саше в голову: Гаврила умел драматизировать самые пустяшные события.
— Ну? — не выдержал он наконец.
Камердинер отреагировал на окрик тем, что вытянул руки по швам и долго, путано, с ненужными подробностями рассказывал о том, что Никита уехал вчера неведомо куда, дома не ночевал и где обретается по сию пору — неизвестно.
— Гаврила, ты сошел с ума! Ну и что из того, что барин дома не ночевал? Можно хоть на сутки освободиться от твоей опеки?
Запалили свечи. Слуга принес записку. Саша рассеянно сунул ее в карман и принялся большими шагами мерить библиотеку. Гаврила вдруг совершенно выбил его из равновесия. Экий болван! Гаврила поворачивался за ним, как флюгер, повинующийся невидимым сквознякам, рожденным Сашиными шагами. Похоже, он не мог внять голосу разума, а дельных Сашиных замечаний просто не слышал. Он все твердил, что барин уехал, нарядившись в парик «крыло голубя», намеревался ехать к Саше ночевать, но исчез. Словом, он твердо уверен, что с Никитой стряслось что-то такое, что надо немедленно куда-то бежать, бить в барабан и скликать людей. В довершение всего Гаврила вдруг упал на колени и сознался, что ночью ему был знак.
— Какой еще? — Саша замер на месте.
— Плохой.
— От кого?
Гаврила опять понес околесицу, беду-де он увидел в глубине синего камня. Как выглядела беда, он наотрез отказался говорить, но заверял Сашу в правдивости своих слов, бил себя в грудь и поминал царя Соломона. Разговор соскользнул на новый виток и предвещал быть бесконечным.
— Но Бог ты мой! Может, он в гости поехал. С кем он дружит? Вспоминай! Мало ли к кому… к Куракиным, Строгановым, Бутурлиным…
Под салфеткой на столе остывал ужин. По высоте бутылки Саша пытался понять, что принес лакей — вино или английское пиво?
— Мы только четыре месяца из Германии, — орал Гаврила. — Мы ни с кем не дружим. И дружим только с Корсаком Алексеем Ивановичем и вами. А поскольку Корсак в отъезде, то вам барина моего и искать!
И Саша сдался. Он велел Гавриле повторить весь свой рассказ с самого начала, но при этом сел к столу и пододвинул к себе поднос с едой. Жаркое остыло, мясо было жестким, а в бутылке против ожидания оказался, черт побери всех, квас. Что это за мода такая — в фигурные бутылки обычный квас лить?
В новом, уже относительно связном изложении ситуация и впрямь показалась несколько странной. Отчего Никита, поехав к нему, вдруг вернулся с полдороги. Невероятно, чтобы он что-то вспомнил! Поворотил домой переодеваться, значит куда-то зван, значит кого-то встретил по дороге. Нет, кучер клянется, что ничего такого не было.
— Что говорил Никита, когда воротился?
— Он сказал: «Пиррон не прав». — Гаврила хватался за лоб, закатывал глаза, пытаясь вспомнить все дословно. — И еще сказал:
«Покой человеку вреден». Пиррон, мол, просто выжил из ума за две тысячи лет. Александр Федорович, кто такой Пиррон?
— А шут его знает, — с досадой бросил Саша. — Наверное, у Монтеня вычитал. Он сейчас на Монтене помешался. А почему ты решил, что он поехал к даме?
— Дак… нарядился, весел был, как весна. Хохотал прямо!
— Куда отвез его кучер?
— До старого Исаакия. Дальше, говорит, я пешком дойду. Дескать, тут рядом. — Далее было подробно пересказано все, что делал затем кучер.
— Ладно, — подытожил Саша. — Иди домой и жди. Может, Никита уже дома. Если он там, немедленно пришли записку.
Гаврила отбыл, а через час прибежал с запиской Сенька-казачок. Послание камердинера дышало почти мистическим ужасом: «Нету моего голубя дома и вестей о нем никаких. Александр Федорович, Христом Богом заклинаю — бей в кимвал, ищи! Камни зря не гаснут!»
Здесь уже и Саша начал нервничать. Были в рассказе Гаврилы два крайне неприятных совпадения. Наряжался и весел был, так это, как говорят французы, — ищи женщину! И второе… Кучеру он сказал: «Здесь близко, пешком дойду». А что там близко? Близко там дворец…
Саша даже зажмурился, так не понравились ему эти выводы. Но это же вздор! Всякий во дворце знает, как стерегут великую княгиню. Это что же получается? Отчитала ее государыня за маскарад, а она на свидание поспешила? И с кем? Так не бывает…
А может быть, дело совсем в другом? Как он забыл про убитого во дворце? Помнится, Никита сказал, что он его знает. И почему он, дурак, не спросил тогда — откуда? В тот момент главным было увести из дворца Софью.
Однако что же делать? Бить в барабан, как призывает Гаврила, будем позднее. А пока хорошо бы посоветоваться с Лядащевым. Но при чем здесь Лядащев? Тайная канцелярия будет заниматься распутыванием любовной интриги? Да, если интрига связана с императорским домом. Вот кто ему нужен — Анастасия!
Только тут Саша вспомнил, что в кармане у него лежит записка от жены. Письмо начиналось с кляксы. Почерк у Анастасии был отвратительный. Чтобы такую красавицу и умницу природа совершенно лишила умения пользоваться письменными принадлежностями…
