Бернард Корнуэлл - Арлекин. Скиталец. Еретик (сборник)
Услышав топот копыт, сэр Саймон в тревоге обернулся. Около пятидесяти закованных в латы всадников на больших конях мчались на него, и на мгновение он подумал, что они хотят схватить его, а потому пришпорил коня и погнал его к лесу. Но французские и бретонские всадники галопом промчались мимо. Сэр Саймон нырнул в густые ветви и обругал Уилла Скита, который не обратил на это внимания. Он следил за противником.
Мессир Жоффрей де Пон-Блан, возглавивший атаку, видел впереди только славу. Он забыл о стрелках в лесу или же уверовал, что все они сбежали после поражения рыцарей сэра Саймона. Мессир Жоффрей был на грани великой победы. Он отобьет награбленное и, что еще лучше, приведет ужасный эллекин на страшную смерть на ланьонской рыночной площади.
– Пора! – крикнул Скит, сложив ладони у рта. – Пора!
По обеим сторонам от дороги были стрелки, они выскочили из молодой весенней листвы и отпустили тетивы. Первая стрела Томаса еще не достигла цели, а вслед ей уже свистела вторая. «Смотри и стреляй, – вспомнил он, – не думай, не надо целиться!» Враги скакали плотной группой, и лучникам оставалось просто посылать длинные стрелы во всадников. Через мгновение атака превратилась в мешанину вставших на дыбы жеребцов, упавших людей, конского ржания и хлещущей крови. У врага не осталось шансов. Нескольким рыцарям, скакавшим в конце, удалось развернуться и умчаться прочь, но большинство попало в плотное кольцо стрелков, которые безжалостно посылали стрелы, пробивая кольчуги. Каждый, кто двигался, тут же получал три или четыре стрелы. Груда железа и плоти была утыкана перьями, но летели все новые стрелы, пробивая кольчуги и глубоко проникая в конские тела. Выжили лишь горстка людей в арьергарде и один всадник на самом острие атаки.
Это был мессир Жоффрей. Он на десять шагов опередил своих рыцарей и, может быть, потому и спасся, а возможно, на стрелков произвело впечатление, как он обошелся с сэром Саймоном. Но как бы то ни было, он скакал впереди бойни как заколдованный. Ни одна стрела не пролетела поблизости. Услышав позади крики и лязг, он придержал коня и оглянулся. Одно мгновение мессир Жоффрей в ужасе, не веря себе, взирал на побоище, а потом повернул коня к утыканной стрелами груде тел, только что бывшей его войском. Скит крикнул нескольким лучникам, чтобы те развернулись и встретили вражеских арбалетчиков. Но последние, увидев судьбу своих латников, не горели рвением встречать английские стрелы. Они отступили на юг.
Воцарилась необычайная тишина. Упавшие кони дергались, некоторые били по дороге копытами. Кто-то стонал, кто-то призывал Господа, а некоторые просто плакали. Томас, все еще держа на тетиве стрелу, слышал пение жаворонков, крики ржанок и шепот ветра в листве. Упала капля, всплеснув дорожную пыль, но она оказалась единственным вестником дождя, ушедшего на запад. Мессир Жоффрей остановил коня рядом со своими мертвыми и умирающими воинами, словно предлагая стрелкам добавить и его труп к окрашенной кровью и утыканной стрелами груде.
– Видишь, что я имел в виду, Том? – сказал Скит. – Подожди подольше, и чертовы болваны всегда сами тебе помогут. Верно, ребята? Прикончим ублюдков!
Стрелки побросали луки, вытащили ножи и бросились к агонизирующим телам, но Томаса Скит удержал.
– Иди и скажи этому тупому болвану с белыми мостами, чтобы улепетывал.
Томас подошел к французу. Тот, видимо, решил, что от него ждут сдачи. Он снял шлем и протянул Томасу меч рукоятью вперед.
– Моя семья не может выплатить большой выкуп, – проговорил он извиняющимся тоном.
– Вы не пленник, – сказал Томас.
Мессира Жоффрея эти слова привели в замешательство.
– Вы отпускаете меня?
– Вы нам не нужны, – сказал Томас. – Вы бы лучше подумали об отъезде в Испанию или в Святую землю. В тех местах найдется не много эллекинов.
Мессир Жоффрей вложил меч в ножны.
– Я должен сражаться против врагов моего короля и потому буду сражаться здесь. Но благодарю вас.
Он взял поводья, и в этот момент из лесу выехал сэр Саймон Джекилл, указывая обнаженным мечом на мессира Жоффрея.
– Это мой пленник! – крикнул он Томасу. – Мой пленник!
– Он ничей не пленник, – ответил Томас. – Мы его отпускаем.
– Вы его отпускаете? – насмешливо улыбнулся сэр Саймон. – А ты знаешь, кто здесь командует?
– Я знаю одно: этот человек – не пленник, – ответил Томас.
Он толкнул коня мессира Жоффрея в покрытый попоной кострец, отправляя скакуна по дороге, и крикнул вслед:
– В Испанию или в Святую землю!
Сэр Саймон повернул было коня вдогонку, но, увидев, что Уилл Скит готов вмешаться и прекратить преследование, снова повернулся к Томасу:
– Ты не имел права отпускать его! Не имел права!
– Он же вас отпустил, – сказал тот.
– Он сделал глупость. И теперь что, я тоже должен быть дураком?
Сэра Саймона трясло от ярости. Пусть мессир Жоффрей заявил о своей бедности и его семья вряд ли могла собрать выкуп, но один его конь стоил по меньшей мере пятьдесят фунтов! Из-за Скита и Томаса эти деньги только что ускакали на юг. Сэр Саймон смотрел, как удаляется француз, а потом опустил меч и приставил клинок к горлу Томаса.
– С первого же момента, как я тебя увидел, ты держишься нагло. Я по рождению выше всех на этом поле, и мне решать судьбу пленников. Ты понял?
– Он сдался мне, – сказал Томас, – а не вам. Так что не важно, в какой постели вы родились.
– Ты, щенок! – процедил сэр Саймон. – Скит! Я хочу получить компенсацию за этого пленника. Ты слышишь?
Скит пропустил его слова мимо ушей, но у Томаса не хватило благоразумия поступить так же.
– Боже, – с отвращением проговорил он, – этот человек отпустил вас, а вы не можете отплатить ему тем же? Какой же вы рыцарь? Вы просто негодяй. Идите и ошпарьте себе задницу.
Меч поднялся вверх, и одновременно взметнулся лук Томаса. Сэр Саймон посмотрел на сверкающий наконечник стрелы с побелевшими от заточки краями, и ему хватило ума не наносить удара. Он со щелчком вдвинул клинок в ножны, развернул коня и поскакал прочь.
Люди Скита остались разбирать вражеские трупы. Их было восемнадцать, и еще двадцать три тяжелораненых. Также было шестнадцать истекающих кровью коней и двадцать четыре убитых – такое количество конины, заметил Уилл Скит, непростительно угробить впустую.
Так мессир Жоффрей получил урок.
В Ла-Рош-Дерьене стояла суматоха. Сэр Саймон Джекилл пожаловался Ричарду Тотсгему, что Уилл Скит не пришел ему на помощь в бою. Рыцарь также присвоил себе заслугу в убийстве и ранении сорока одного вражеского латника. Он похвастался победой в стычке, а потом вернулся к теме предательства Скита. Но Ричард Тотсгем был не в настроении слушать жалобы сэра Саймона.
