Сергей Шведов - Ведун Сар
Высокородный Эмилий до того был захвачен лавиной событий, захлестнувших Великий Рим, что только через неделю выкроил время, дабы навестить своего старого друга и благодетеля Туррибия. Зато нес он с собой целый ворох новостей, способных вызвать оторопь даже у самого выдержанного человека, коим, безусловно, следовало считать сановника давно умершего Гонория. Дворец Туррибия нисколько не пострадал во время нашествия вандалов. Чему никто в Риме не удивился, поскольку бывший комит долгие годы верой и правдой служил Гусирексу, грозному вождю северных варваров, ныне обосновавшемуся в Карфагене. Удивляло другое — почему римские головорезы, нанесшие благородным мужам вред едва ли не больший, чем вандалы, даже и не пытались ограбить самого богатого жителя разоренного города. А причиной тому, скорее всего, была дурная слава, который пользовался дом, принадлежавший едва ли не сто лет тому назад некому Федустию, коего многие в Риме почему-то считали могущественным магом и повелителем демонов. По слухам, высокородный Туррибий сумел поладить с нечистой силой, облюбовавшей этот подозрительный во всех отношениях дом. И не просто поладить, но и подчинить себе. Время от времени он выпускал демонов порезвиться в своем саду, и несколько отчаянных городских воров, рискнувших пересечь запретную черту, уже заплатили жизнью и здоровьем за чрезмерную любовь к чужому добру. Эмилий почти не сомневался, что слухи о демонах распускает сам Туррибий, поскольку за время своих частых посещений этого дома ничего подозрительного в нем так и не обнаружил. Точнее, подозрительным был сам хозяин палаццо, обладавший обширными связями не столько в потустороннем мире, сколько в этом.
Седеющий Туррибий встретил гостя с распростертыми объятиями и тут же пригласил к столу, за которым уже расположился с удобствами бывший сенатор Паладий, объявленный безумцем еще во времена Галлы Плацидии и лишенный на этом основании всех прав и состояния. Возможно, Паладий действительно был сумасшедшим, но только не дураком, если судить по тем предсказаниям, которыми он время от времени удивлял просвещенный Рим. Эти предсказания сбывались с завидной регулярностью, вызывая оторопь даже у скептически настроенных мужей, к коим причислял себя не без оснований Эмилий. После того как Паладий накликал смерть Валентиниану и напророчествовал взлет и скорое падение Петрония Максима, Эмилий всерьез стал опасаться вздорного старца.
— Жених пришел, — недобро глянул Паладий на гостя и покачал облысевшей головой. — Он весь в золоте, Туррибий. Не верь его стенаниям. У этого человека денариев больше, чем у императора Маркиана.
— Каких денариев? — смущенно хихикнул Эмилий. — У меня за душой нет даже медного обола.
— Будут, — твердо пообещал Паладий. — В золоте утонешь, комит!
Перспектива расстаться с жизнью в потоке драгоценного металла показалась Эмилию настолько нереальной, что он только рукой махнул в сторону провидца. Зато не замедлил поделиться свежими новостями с Туррибием:
— Римский Сенат провозгласил Авита императором и даровал ему титул божественного!
— Этого следовало ожидать, — кинул лобастой головой хозяин. — Ты бы поел, высокородный Эмилий, а то на тебе просто лица нет. Комиту схолы нотариев в нынешние смутные времена потребуется немало сил, чтобы достойно справиться со своими обязанностями.
— А откуда ты знаешь о моем назначении? — ошеломленно уставился на Туррибия гость.
— У меня провидец под рукой, — криво усмехнулся хитрый патрикий. — Только что Паладий напророчил тебе не только возвышение, но и скорую свадьбу.
— Какую еще свадьбу? — подозрительно покосился на самозваного пророка Эмилий. Однако Паладий уже задремал после сытного обеда и не склонен был ни подтверждать, ни опровергать слова своего щедрого друга.
— Ты ведь вдов, высокородный Эмилий, — развел руками Туррибий, — и стеснен в средствах. Так почему бы тебе не поправить свои финансовые дела удачной женитьбой.
До сих пор Эмилий о новом браке не задумывался, но с другой стороны — почему бы и нет? В конце концов, он еще достаточно молод, ему совсем недавно исполнилось тридцать пять лет, хорошего рода, недурен собой и сумел даже в нынешнее смутное время занять достойное место в свите нового императора.
— Императоры приходят и уходят, а деньги остаются, — наставительно заметил Туррибий. — Божественному Авиту Паладий напророчил считаные годы власти. Я, в отличие от почтенного безумца, не провидец, но опыт подсказывает мне, что правление нового императора будет недолговечным и малоуспешным.
— Но ведь у Авита нет соперников? — запротестовал гость.
— Будут, — огорчил его хозяин. — Такова жизнь, Эмилий. Разумный человек никогда не кладет яйца в одну корзину, ибо в противном случае он рискует потерять все.
— Ты собираешься помогать Ратмиру? — догадался новоявленный комит нотариев.
— Прежде всего я хочу помочь тебе, Эмилий, — ласково улыбнулся Туррибий. — Я пережил четырех императоров, дожил до семидесяти лет и, как видишь, преуспел в этом мире. Так почему бы мне не помочь советом достойному человеку?
Высокородный Эмилий глупцом не был, он уже успел сообразить, куда клонит хитроумный собеседник. Конечно, комит нотариев мог возмутиться, швырнуть в хозяина обглоданной костью и уйти из этого дома нищим и честным человеком. Возможно, в Риме нашлись бы люди, которые по достоинству оценили его благородный жест, но подавляющее большинство разумных мужей сочло бы Эмилия законченным дураком и потенциальным неудачником.
— А кого напророчил мне в жены Паладий?
— Вдову Валериана Севера достойную матрону Климентину.
Эмилий едва не захлебнулся вином, которое как раз в эту минуту отпил из серебряного кубка. Вино оказалось превосходным на вкус, проблема была в Климентине. Ибо Рим еще не знал более распутной женщины. Многие всерьез полагали, что вдова Валериана Севера — колдунья, связанная с культами самых темных языческих богов. К тому же у Климентины было двое почти взрослых сыновей, законных наследников немалого состояния ее первого мужа, магистра двора Галлы Плацидии.
— Ты, видимо, запамятовал, высокородный Эмилий, что Климентина единственная дочь комита финансов Феона, человека далеко не бедного. И эта женщина не настолько проста, чтобы выпускать золото из своих рук.
— Но если благородная Климентина не хочет делиться со своими сыновьями, то с какой стати она станет делиться со мной?! — возмутился Эмилий.
— Я разговаривал с матроной, комит, она согласна оплатить твои долги. Мне очень жаль, дорогой друг, но твои кредиторы не желают больше ждать. Если мне не изменяет память, то ты должен этим кровососам сто пятьдесят тысяч денариев? Боюсь, они отсудят у тебя все имущество. А по законам империи, как ты знаешь, человек, лишенный имущества, не может занимать высокий пост. Конечно, новый император к тебе расположен, но божественный Авит еще только утверждается в своем новом статусе, а потому вряд ли рискнет в нынешней ситуации бросить вызов общественному мнению.
