Сокровища горы Монастырь - Михаил Иванович Ханин
Вениамин Тихонович благодарно посмотрел на меня. Мой комплимент сыну растрогал его.
– И что бы вы сделали на месте Мясника? – вернулся я к событиям прошлого года. Мои знакомые оживились, в глазах заблестел азарт.
– Вылечить, тезка, Женьку, я понимаю, они если и попытались, не смогли. Ломать не строить. Как-то так, – первым включился в разбор возможных вариантов коммерсант. – И в больницу с ним не сунешься, с такими-то ожогами, со сломанными ребрами и всем прочим. Если кто из медперсонала или больных стукнет в милицию – не отмажешься.
Я молча поднял большой указательный палец вверх.
– И убить, дядь Валер, нельзя. Из-за серебра и золота. Как без Женька его найти? Неужели того – отпустить? Специально!
– Ты, Гриш, тоже провидец. Это у вас семейное. Именно так! Находящегося без сознания парня подбросили в сквер и позвонили в милицию. В дальнейшем за ним следят, но не трогают. Ждут, когда поправится. Этого ждал и Чернов.
– Удивительно, как обманчива внешность и… как мало мы знаем даже близких людей, – вздохнул Вениамин Тихонович. – Пять минут назад мне казалось, что я знаю о Жене все, а выходит, я не знаю о нем ничего.
О пытках мы говорили. Его стойкость выше моего понимания. Возможно, Валерий, ты прав и в экстремальных ситуациях действительно пробуждаются скрытые ресурсы организма и обыкновенные люди… стоят насмерть. Как Зоя Космодемьянская, молодогвардейцы, генерал Карбышев…
Теперь о побеге. Представьте себя на месте Жени. Посмотришь в окно, а там черный БМВ упирается в стену. Откроешь дверь, а из коридора несется гогот Ромео и его подельников, которые несколько месяцев назад истязали его в Барнауле и которые в любой момент могли ворваться в палату.
Я не про себя говорю, я не герой. Где мне с Ромео тягаться? Но вот вы все, даже Гриша, мните себя суперменами. В отличие от нас с Женей – ботаников. Не спорьте, я знаю, мните! Кто бы из вас захотел оказаться на его месте, чтобы проявить себя в полном блеске?
Никто из нас не стал бить себя кулаком в грудь.
– Вот видите! А Женя сделал то, что сделал – начал готовиться к побегу. Тайно, тщательно, хладнокровно. Речь шла не о серебре и золоте, а о жизни и смерти.
Здесь Вениамин Тихонович улыбнулся как-то по-детски и прибавил уже смущенно обыденным тоном:
– У меня Женя попросил компас, палатку и рюкзак. Не пойму: почему не попросил помощи?
– Ну ни фига себе, па! А я одолжил ему кроссовки и штормовку. Помнишь, мама нигде не могла найти их.
– А ты, помнится, изводил ее упреками: «Куда задевала мои кроссовки? Мне в Тихоновку ехать не в чем!»
– А то! Лучшая защита – нападение! – покраснев, отшутился Гриша и переменил тему. – А Женек – жучара! Даже и не заикнулся ни про серебро, ни про золото, ни про пытки. Нет, раз что-то хотел сказать, когда я спросил, зачем ему кроссовки. А потом видит, что я тороплюсь, засмеялся невесело и говорит: «Рано тебе про взрослые дела знать, ты еще маленький».
Я даже обиделся тогда: кроссовки ему не малы, в самый раз, а сам я, выходит, маленький. Но не сильно. Не до него было: все, дурак, про…
Юноша не договорил, но мы сообразили, что его голова и сердце были заняты тогда исключительно Надей.
– С вами все ясно – наука бессильна! Такой народ никогда не будет жить хорошо. Все раздали, а потом по деревне бегали: ни рюкзака, ни палатки, ни одеть, ни обуть! – по-доброму улыбнувшись, прикололся Зуев. – Да и я хорош – снова ссудил его деньгами. И задним числом припоминаю, что Женька в тот раз хотел мне что-то сказать. По глазам видел! Но он так и не насмелился. А мне тоже, как, Гриш, и тебе, не до него было – морду Ромео торопился набить. Я рассказывал вам. А Женька – молодец! Мужик! Откуда что взялось?
– Не то слово – фантом, агент 007, как выразился участковый, – поддакнул я. – Похоже, все расставили по местам.
– Вы – гений! – с чувством проговорил Вениамин Тихонович. – Все так раскрутить!
– Класс! – поддержал отца Гриша. – Суперски!
– А то! – картинно приосанился я. – Вы меня знаете!
– Вот это да! Ай да Женек! – вскочив со стула и вышагивая взад-вперед по поляне, возбужденно говорил Гриша, снова вспоминая осень прошлого года. – Значит, он приехал отсюда домой со слитками в рюкзаке. Поэтому он даже и картошку не стал копать. Какая картошка? Поди, всю ночь не спал, мечтал о славе, богатстве, пресс-конференции!
– Посмотрел бы я на тебя!
– Идиотская затея! – рассердился Зуев. Он всегда сердился, когда не мог объяснить что-то с помощью логики и здравого смысла. – Если бы не трепался, был бы уже новым русским. Правду говорят, молчание – золото!
– Но слава и признание были для него даже важнее денег. При его-то комплексах! – заступился за соседа Вениамин Тихонович. – Какую дорогую цену заплатил он за желание покрасоваться…
– А теперь к делу! – будничным тоном объявил я. – Но сначала отлить, а то лопну.
Совет
Мы разбрелись по кустам. На землю опустилась ночь, на небе сияли тысячи звезд, настраивая душу на возвышенный лад. Некоторое время, задрав голову, я любовался звездным небом. Тучи комаров вернули меня к действительности. Я вздохнул и возвратился на грешную землю, на раскладной стул. Гриша успел к этому времени убрать со стола грязную посуду, бутылки и остатки еды.
– Так вот, о деле, – повторил я. – По-хорошему, нужно отложить этот разговор на завтра – на свежие и трезвые головы. Но тут не до хорошего. Вашего соседа пытают. Как мы только что обсуждали. Дорога каждая минута. Итак, начнем. Позавчера из кафе в «Эльдорадо» вывалила приличная толпа братков, человек семь, не меньше. Так, Гриш?
– Я видел двух: Надю и Ромео.
– Бывает. Бывает. А сколько, тезка, братков присутствовали сегодня при обыске?
– Пятеро!
