Раскаяние царя Дугрия - Александр Иванович Бородулин
Однако, когда она пришла, дома была только жена смотрителя заповедника, которую звали Вилма. Она узнала девушку, недавно приходившую к ним, и пригласила в дом. Вскоре вернулся Палдий, с сумкой полной разных трав. Увидев Эдиру, он поздоровался и первым делом осведомился о здоровье ее матушки. Эдира с радостью и благодарностью доложила, что с матушкой все в порядке, а она пришла сюда, чтобы поблагодарить его и семью Салгия. А Вилма добавила, что Эдира принесла вкуснейший пирог, и что сейчас они вместе с ней еще кое-чего вкусненькое приготовят, и устроят праздничный ужин. Палдий, смеясь, сказал, что издалека учуял запах пирога, потому и вернулся так быстро. А вот Салгию и Торусу нужно дать сигнал, чтобы заканчивали свои дела и скорее возвращались, пока пирог еще теплый. Палдий взял егерский рожок, вышел из дома и несколько раз подул в рожок, издавая протяжные и громкие звуки.
Первым прискакал Салгий. Пока он умывался, Эдира и Вилма уже вынесли все кушанья на веранду. Вилма шутливо стала ворчать, почему же Торус не возвращается. Потом пояснила, что Торус занимается вырубкой сухих деревьев и возможно не услышал звуки рожка…
В следующую минуту Эдира увидела выходящего из леса юношу. Солнце ярко освещало его с головы до ног, и он казался Эдире сказочным принцем. Родители поторапливали его идти побыстрее, но он, казалось бы, не слышал их, а очарованно смотрел на Эдиру и шел медленно и осторожно, будто боясь спугнуть волшебное видение. Когда он подошел и поздоровался с Эдирой, Палдий смеясь сказал, что до свадьбы им с Эдирой надо будет несколько лет подождать, так что им пока спешить некуда, а вот ужин уже стынет.
После этого они с Торусом стали дружить, а через год Палдий поехал в Мугалию по очень важному делу. А вот после его возвращения его видел только рыбак, у которого он брал лодку. Салгий пытался его найти, но не мог. Сначала, мы все решили, что Палдий отправился в экспедицию, но уж прошло столько лет, а до сих пор о нем ничего не слышно…
Ронси сказал, что, по словам придворного лекаря, Палдия повесили за то, что тот лечил простых людей. Однако, Эдира возразила, сказав, что этого не может быть. Хотя в Ласфадии творится много несправедливости, но казнить за оказание помощи простым людям было бы просто запредельно жестоко. Если бы Салгий услышал что-то подобное про своего названного брата, он дошел бы даже до царя, но не допустил бы такую вопиющую несправедливость.
Ронси поднял глаза кверху и немного сузил веки. Значит старикашка соврал про Палдия! Но зачем? Вероятно, ему есть, что скрывать…
Эдира, тоже подумала, что придворный лекарь что-то скрывает. А возможно, что это тот самый лекарь, который не смог вылечить ее Дламу. А может у Дламы и не было никакой страшной и заразной болезни? Эдира попросила Ронси осторожно разузнать о судьбе девочки, которую забрали для лечения восемнадцать лет назад.
Через неделю, утром в северные ворота ласфадийского дворца въехала карета. Это Торус и Камисса вернулись из поездки в Мугалию. У Камиссы было грустное настроение, она уже привыкла видеть радостные, приветливые лица, чистые и ровные улицы, красивые и уютные дома.
Она намеревалась последовать совету Кунпалы и незамедлительно переехать из особняка лекаря в ее комнаты, чтобы пореже видеть надменную физиономию своей бывшей опекунши, от которой не слышала ни одного слова в свой адрес, и двух своих бывших нянек с их глупой и нескончаемой болтовней.
Торус помог Камиссе высадится, пожелал ей хорошенько отдохнуть после долгой дороги и добавил, что двери его дома всегда открыты для нее.
Затем Торус распряг лошадей и передал их дворцовому конюху. Конюх поблагодарил Торуса за бережное обращение с лошадями и крепко пожал ему руку. Торус повесил на плечо сумку с подарками для Эдиры и Шамлата, в другую руку взял клетку с голубями, которых дал ему Дугрий, и, насвистывая веселую мелодию, зашагал к дому.
Камисса же решила немного посидеть в беседке в саду. Подойдя к беседке, она увидела парня, который увлеченно начищал до блеска лекарские инструменты. Время от времени парень поднимал руку вверх и вертел на свету начищенный инструмент, проверяя результат своей работы.
Он был поразительно похож на Боллу, когда тот приехал в Ласфадию. И еще, этот парень был похож на царя Дугрия. Точнее он был похож на Рутэнию и Дугрия, и если бы Камисса не осознавала, что находится в Ласфадии, то однозначно бы сказала, что этот парень никто иной, как сын тамерского царя Дугрия и царицы Рутэнии.
Сказать, что он был красив как цветок, означало не сказать ничего. Ибо ни один цветок не мог бы сравниться с ним. Кроме того, Камисса заметила, что у этого парня добродушное и веселое выражение лица, что было давно не свойственно дворцовым служащим. Она стояла и любовалась им.
Ронси, почувствовав на себе чей-то взгляд, поднял голову и увидел Камиссу. Он и не помышлял, что в мире могут быть столь прелестные создания. От изумления он вскочил на ноги и выронил из рук инструмент.
Затем он быстро его поднял, извинился и поздоровался с Камиссой, добавив, что его зовут Ронси и он служит санитаром у придворного лекаря. Камисса улыбнулась и сказала, что ее зовут Камисса, но то, что она принцесса говорить не стала. Ронси предложил ей присесть. Камисса присела и предложила Ронси присесть рядом и рассказать о себе. Ронси стал рассказывать, что он умеет отыскивать медную и серебряную руду и выковывать разные красивые вещи, что он любит играть с собаками и бегать с ними по горным склонам, что он с увлечением собирает разные горные травы и готовит из них ароматные и полезные напитки, что хочет выучится и стать достойным врачевателем. Вскоре Камисса уже не особо вникала в смысл его слов, она просто зачарованно слушала журчание его голоса, смотрела как шевелятся его губы, блестят его глаза, движутся его руки. Она понимала, что комнаты Кунпалы так и останутся незаселенными, ибо Камисса готова терпеть своих бывших нянек и даже свою бывшую опекуншу с ее вечно ворчащим мужем, лишь бы быть рядом с этим парнем. Ведь рядом с ним Камисса чувствовала себя нежной и хрупкой девочкой, которая надежно защищена от всех невзгод и неурядиц.
Очевидно, они просидели так довольно-таки долго, когда услышали дребезжащий голос придворного лекаря, который уже разыскивал Ронси, называя его бездельником и дармоедом.
Ронси извинился, что вынужден прервать свой рассказ
