Мишель Зевако - Последняя схватка
— Шевалье, — вскричал сияющий король, — теперь моя очередь заверить вас: вы ничем мне не обязаны.
Пардальян хотел возразить, но Людовик быстро добавил:
— Да-да! Ведь я только исполнил волю отца, особу которого вы здесь представляете.
— Верно, — улыбнулся Пардальян, — я как-то упустил это из вида. И все-таки, сир, вы растрогали меня до глубины души.
— Очень рад! — произнес довольный Людовик. — Так или иначе, я сам ничего еще для вас не сделал, и мне нужно как-то отблагодарить вас… Что ни говорите, я тоже в долгу перед вами. Надо поразмыслить… И я обязательно что-нибудь придумаю.
Король сознательно повторил одно из любимых выражений своего собеседника и засмеялся. А потом серьезно заявил:
— Вы сказали, что на мою жизнь никто еще не покушался. Значит, так оно и было. О! Мне известно, шевалье, что вы всегда говорите только правду. Но оставим прошлое и вернемся к настоящему. Что теперь? Раз вы здесь — стало быть, мне грозит опасность, верно?
Мы уже отметили, что король посерьезнел; но на его лице не отразилось ни тени испуга. Голос Людовика не дрожал, взгляд оставался ясным. Юный монарх казался спокойным и уверенным в себе. Незаметно наблюдая за ним, Пардальян с удовлетворением подумал: «Да, смелый, смелый парень». А вслух ответил коротко и ясно:
— Верно, сир,
Король и бровью не повел. Он не утратил самообладания, что очень понравилось Пардальяну, Понятно, что юноша и не ждал другого ответа — и потому не был удивлен. Король давно уже продумал, как встретить посланца отца, и давно осознал, что появление Пардальяна будет означать: над ним, Людовиком, нависла страшная угроза. Подросток настолько свыкся с этой мыслью, что воспринимал ее спокойно. Кроме того, он нередко рассуждал про себя на эту тему и, похоже, давно уже решил, как себя вести, — это Пардальян сразу почувствовал по его словам:
— Зная вас по рассказам отца, я просто уверен, что, раз вы не держитесь больше в тени, стало быть, уже не можете защищать меня лишь собственными силами. Следовательно, я должен помочь вам — и начать обороняться от врагов всеми возможными средствами. Я так и сделаю, клянусь именем живого Бога!
Последние слова Людовик произнес с горячим убеждением и твердой решимостью.
— Браво, сир!.. — похвалил его Пардальян. — Если вы будете защищать себя так же энергично, как сейчас об этом сказали, все будет хорошо, ручаюсь.
— Мне неполных пятнадцать лет. А жизнь, похоже, прекрасная штука. Я хочу наслаждаться ею — и не желаю умирать, сударь, — заявил Людовик XIII все с той же страстью. …….Скажите же, что мне угрожает. И что, по вашему мнению, я должен предпринять, чтобы избежать опасности — и не мешать при этом вашим действиям. Ведь вы все уже продумали. Зная, что вы не останетесь в стороне, я давно уже решил полностью доверить вам свою судьбу. Ничего лучшего вообразить нельзя, ведь отец наказал мне слушаться вас беспрекословно, как, будь он жив, я слушался бы его самого.
— Раз так, то мы уже выиграли, сир, — заверил короля Пардальян.
— А я в этом и не сомневаюсь, — убежденно заявил Людовик, — Пока вы рядом, я с вашей помощью низвергну самых грозных врагов, сколько бы их ни было. А теперь говорите, сударь, я нас слушаю.
И Пардальян приступил к изложению дела.
Естественно, у шевалье и в мыслях не было в чем-то обвинять Фаусту, Смеем надеяться, что читатель уже хорошо узнал нашего героя и понял: ни за что не свете не стал бы Пардальян играть презренную роль осведомителя. Прежде всего шевалье хотел предупредить короля, чтобы тот был начеку. А еще он хотел, чтобы Людовик принял некоторые необходимые меры безопасности.
Таким образом, Пардальян в нескольких словах просто-напросто изложил королю часть правды, не углубляясь в подробности и не упоминая никаких людей. Людовик начал задавать вопросы и потребовал от шевалье того, чего тот стремился избежать; имен. Но король быстро понял; он ничего не вытянет из собеседника — и услышит лишь то, что Пардальян пожелает сообщить сам, И юный монарх благоразумно прекратил настаивать на своем…
Что касается ответных мер, предложенных Пардальяном и безоговорочно одобренных королем, о них мы говорить пока не будем; читатель узнает все по ходу действия.
IX
ВАЛЬВЕР СДЕРЖИВАЕТ ОБЕЩАНИЕ, КОТОРОЕ ДАЛ РОСПИНЬЯКУ
(продолжение)
Сей военный совет, состоявшийся на глазах у всего двора, не был слишком долгим. Пардальян говорил меньше десяти минут. Теперь он ждал разрешения удалиться. Но королю совсем не хотелось его отпускать. Он сделал приближенным знак, разрешающий им подойти к своей особе, а сам продолжал увлеченно беседовать с шевалье.
— Эй! Что там творится? — вдруг вскричал Людовик, указывая на двери, возле которых мы оставили Вальвера. Теперь там поднялся какой-то шум.
А случилось вот что.
В свое время мы обмолвились о том, что, получив приказ от Кончини, Роспиньяк исчез. Напомним, что это произошло еще до того, как Пардальян самолично представился королю. Теплый прием, оказанный шевалье Людовиком XIII, заставил маршала д'Анкра призадуматься. В конце концов он направился к выходу, дав знак Лувиньяку, Роктаю, Эйно и Лонгвалю следовать за ним. Лейтенанты Кончини, которые наблюдали за Пардальяном, тут же выполнили безмолвное повеление своего господина.
Добавим, что сделано это было очень тихо и незаметно, но шевалье был начеку и все видел, хоть и казалось, что он целиком и полностью поглощен беседой с королем.
Кончини со своими людьми отправился навстречу Роспиньяку. Они столкнулись на парадной лестнице, и барон поспешил доложить:
— Все в порядке, монсеньор: этим фанфаронам не дадут выйти из дворца, их схватят прямо здесь.
— Нет, corbacco! — чертыхнулся Кончини. — Арест отменяется.
И, не в силах больше сдерживать свою страшную ярость, фаворит взорвался:
— Не знаю, чего уж там наплел королю этот старый проходимец Пардальян, но теперь он в таком почете, что разумнее отказаться от ареста. Король тут же вернет им свободу, и все наши старания пойдут прахом. Да еще и сами угодим за решетку.
— Черт бы их побрал! — гневно выдохнул Роспиньяк. — Неужели вы позволите им скрыться, монсеньор?
И с невыразимым сожалением добавил:
— А ведь они были у нас в руках!..
— Успокойся, Роспиньяк, — произнес Кончини, мрачно улыбаясь, — я отказываюсь от ареста, но это вовсе не означает, что им удастся ускользнуть от меня.
— Прекрасно, монсеньор! — воскликнул Роспиньяк.
— Вот что ты сделаешь… — начал Кончини, знаком подзывая лейтенантов. — Слушайте внимательно, господа: здесь, в Лувре, ничего не предпринимать. Настроение короля таково, что это может выйти нам боком. Надо пропустить этих мерзавцев… А дальше у них только два пути: или налево — по улице Сент-Оноре, или направо — по набережной. Итак, Роспиньяк, беги в мой особняк. Это, слава Богу, совсем рядом. Соберешь всех наших людей, включая и Стокко с его молодчиками. Солдат поставишь на улице Сент-Оноре, Стокко последует за ними, и они окажутся меж двух огней. Но нападать Стокко не будет, пока они не доберутся до самой улицы. А тогда уж им не уйти.
