Елена Гантимурова - Кольцо Дамиетте

– Если вам не нравится еда, которую подают, вы должны обсуждать это с управляющим, а не идти на кухню в стряпухи.

Покрытая красными пятнами Луара, опустив глаза, слушала нравоучения.

– Кому не нравится наша еда? – вопрос повис в молчании, воцарившемся на кухне. Катарина обернулась. На верхней ступени у открытой двери стоял граф Эдмунд. Неизвестно, привлек ли его шум скандала или в зал просочился аромат пирога, но теперь хозяин замка заинтересованно изучал открывшуюся сцену.

Его кузина, стараясь не задеть платьем кухонную утварь, аккуратно приблизилась к ступеням и склонила голову в легком поклоне:

– Мой кузен, я спустилась на кухню распорядиться насчет ужина. Как всегда во второй половине дня. И что же я увидела? Ваша невеста, наша уважаемая гостья, по локоть в муке сама замешивает тесто! Госпожу Лауру, как видно, не устраивают поданные в замке блюда, или она соскучилась по домашней работе. – В тоне Хедвиг слышались презрительные нотки. – Мне пришлось объяснить вашей невесте, как должна вести себя будущая хозяйка этого замка.

Ответ графа прозвучал неожиданно:

– А вы полагаете, дорогая кузина, что знаете это?

Находясь посередине лестницы, Катарина оказалась на ступенях между ними. Она заметила, как удивленно поднявшая брови Хедвиг не сразу нашлась с ответом, а когда заговорила, голос дрожал от скрытого гнева:

– Полагаю, что, следя за хозяйством вашего замка несколько лет, могу заявить, что знаю это.

Граф сделал вид, что не замечает такой реакции:

– Возможно, в вашем управлении оказались неосвоенные участки. Мне кажется весьма полезным, если молодая хозяйка будет иной раз радовать нас собственноручно приготовленными блюдами.

Граф медленно спустился по ступеням, обойдя застывшую Катарину. Хедвиг вынуждена была отступить в сторону, давая дорогу. Лениво похлопывая по ладони перчатками, он остановился в двух шагах от Лауры, пристально разглядывая ее наряд. Затем перевел внимательный взгляд на лицо.

Катарина, взглянув на подругу, невольно залюбовалась. Обычно спокойное, похожее на портрет ангела, бледное из-за слоя пудры, лицо сейчас раскраснелось, голубые глаза метали молнии, избавленная от следов кремов и притираний кожа была свежа и радовала взгляд молодостью и здоровьем. Растрепанная и сердитая, подруга сияла природной красотой восемнадцатилетней девушки.

Граф, похоже, тоже отметил перемену, произошедшую с невестой. Подойдя ближе, он повернул к себе ее лицо, и, заглянув в глаза, ласково сказал:

– Буду только рад, если моя жена станет проводить время в заботах о моем столе. – Он перевел взгляд на покрытый аппетитной корочкой, источающий восхитительный аромат пирог и добавил: – Тем более, раз она так искусна в приготовлении блюд.

Но расстроенная Лаура не оценила изменения в тоне графа. Решив, что он, как и Хедвиг, насмехается, и почувствовав себя скверно, девушка потеряла контроль над собой:

– Ах, вам не нравится, что я вышла на кухню! А вот у нас в поместье моя мать всегда сама следит за едой для отца и не видит ничего зазорного в том, чтобы готовить самой! Думаете, я не вижу, как ваша кузина и вы сами относитесь ко мне! Вы считаете, что я не способна ни на что, кроме как обсуждать наряды да сидеть за столом! Зачем вам тогда я, если у вас есть госпожа Хедвиг, которая все делает лучше всех! – Лаура почти кричала. – Но раз я здесь, то буду делать в замке, что считаю нужным, в противном случае я готова уехать хоть завтра! – Она топнула ногой. – Нет, даже сегодня!

Нож полетел в сторону, зазвенев на каменном полу. Забыв про яйцо в руке, Лаура в ярости сжала кулаки. Послышался треск – скорлупа лопнула, в разные стороны полилась жидкость, забрызгав и Лауру, и растерянного графа. В наступившей паузе вязкое желтое пятно растекалось по бордовой ткани сюрко. Поняв, что натворила, девушка всхлипнула и опрометью выбежала из кухни. Катарина чуть не упала с лестницы, пытаясь ее остановить.

После ухода Лауры не потерявшая хладнокровия Хедвиг грациозно подошла к графу, кротко вздохнув и покачав головой:

– Ну как можно так себя вести. – Взятой на столе салфеткой она притронулась к пятну на камзоле. – Разрешите, я помогу вам, кузен! Какая неуравновешенность!

Граф Эдмунд отвел ее руку:

– Кузина, – хозяин Хоэнверфена сдерживал гнев, – ваши слова способны вывести из себя любого, и я удивлен, что она не пустила в ход нож. Впредь я попрошу не делать замечания моей невесте. – Тут он придвинулся совсем близко к Хедвиг, забыв про присутствие Катарины. – Ты что, хочешь расстроить мою свадьбу? А если девчонка и в самом деле уедет из замка? После сегодняшней сцены я могу в это поверить! Не смей больше цепляться к ней! – Он кинул взгляд на остывающий пирог и усмехнулся. – Тем более что пирог и в самом деле хорош…

Покинув кухню, Катарина направилась в сторону своих комнат, чтобы успокоить подругу, но по пути изменила решение. Лаура – она знала, – порыдав час-два, снова придет в хорошее расположение духа, и слугам придется распаковывать сундуки, которые они соберут за это время. Катарина решила отыскать жену Тобиаса. Анхен скрывает что-то, связанное с убийством. Что она может знать? Вряд ли костюмерша замешана в преступлении, но то, что ей известно, надо выяснить.

Катарина помнила, что актерам для репетиций отвели восточное крыло замка, там должна находиться и костюмерная. Поблуждав коридорами, девушка попала, куда хотела – в одном из залов шла постановка акробатических трюков. В центре спиной к ней стоял Тобиас, по обыкновению громко раздавая указания сильно поредевшей труппе – голос эхом разносился в пустом зале:

– Эй, шевелитесь! Резче, вы должны бросать мячи резче, медленно и дети сумеют, а вы здесь не в детские игры играете, а деньги зарабатываете! Кому на вас интересно смотреть, если вы спите на ходу? А ты, – он крикнул кому-то, задрав голову, – шагай быстрее, будешь медлить – свалишься, а труп у нас уже есть, еще один ни к чему. Тьфу, не к вечеру сказать…

Понизив голос, он добавил:

– Одной нету, другая в тюрьме… А спектакль без них не поставишь. Да и вообще… Эй, эй! – опять заорал он куда-то вверх. – Шест держи прямо, не качай!

Катарина в изумлении запрокинула голову. По натянутому под сводами потолка канату с шестом в руках прохаживался Лукас. У нее захватило дух: на случай падения на теле акробата – никаких крепежных приспособлений, а на каменный пол брошено всего несколько тощих тюфяков. Казалось, самого канатоходца это совершенно не смущало – он наступал на веревку легко, словно танцуя, чуть изгибая тело, длинный шест покачивался в разные стороны. Крики Тобиаса Лукаса тоже ничуть не волновали. «А он красивый, – подумала Катарина, с интересом разглядывая стройную фигуру в трико, – понятно, почему бедняжка Мари так влюбилась». Внизу два молодых актера крутили обручи и перебрасывали один другому небольшие разноцветные мячи. Тобиас продолжал надрываться: