Клауде Куени - Друид

— Что я должен обратиться за помощью к проконсулу Метеллу Целеру, — с гордостью сказал Дивитиак.

— И что же он сделал? Я отвечу — он бросил нас в беде!

— Да, ты прав. Но это сделал проконсул, а не Рим! — продолжал настаивать на своем друид.

Несмотря на волнение и переполнявшую его ярость, Дивитиак сумел искусно направить разговор в другое русло, так что я вынужден был вновь вступить в беседу.

— Вместо того чтобы помочь эдуям в борьбе против Ариовиста, римляне наградили напавшего на их союзников германского вождя титулом «rex atque amicus»[13].

Дивикон горько рассмеялся:

— Корисиос прав, это сделал Рим, а не проконсул Метелл Целер!

Дивитиак старался не показывать своего раздражения, но я прекрасно понимал: будь на то его воля, он с удовольствием утопил бы меня в кадке, словно слепого щенка.

— Тебе многое известно, Корисиос, но скажи мне, разве рыбак может советовать кузнецу, как ему ковать меч?

Этой фразой друид давал мне понять, что я говорил о вещах, в которых совершенно ничего не смыслил. Дивитиак презрительно сморщил нос и добавил:

— За долгие годы нелегкая судьба научила эдуев гнуться, словно прут вербы на ветру. Лишь благодаря Риму мы смогли утвердиться в Галлии и доказать, что наше место именно здесь. Арверны на юге лишились своего господствующего положения, а живущие на северо-востоке секваны уже не рады соседству своего друга Ариовиста и его воинов. Тот, кто хочет быть властелином Галлии, должен найти могущественного союзника. Именно по этой причине я собираюсь снова отправиться к проконсулу Метеллу Целеру.

— Долго же тебе придется ехать к нему, друид! — послышался чей-то неприятный голос. Эти слова больше походили на карканье вороны, чем на человеческую речь. Незнакомец говорил на латыни. — Метелл Целер мертв.

Все присутствующие обернулись. На пороге дома, держась одной рукой за ручку открытой двери, стоял мужчина, которому на вид можно было дать лет тридцать.

— Кто ты такой? — спросил Дивикон по-гречески.

— Я Квинт Элий Пизо, римский гражданин и клиент глубокоуважаемого Луция, — ответил Пизо тоже по-гречески.

— Что ты делаешь в землях, принадлежащих гельветам? — вновь задал вопрос Дивикон.

— Я преследую должников своего патрона, — криво усмехнулся Пизо. Его спутники, скорее всего, греческие рабы, смекнули, что их хозяин пытался шутить, и тут же глупо захихикали, подобострастно глядя на него.

— Кто же задолжал твоему господину? — спросил Дивикон и пренебрежительно взглянул на непрошеных гостей.

— Если у человека много денег, значит, у него много должников. Но человек, который задолжал нам больше всех, находится сейчас в Галлии. Он станет проконсулом и преемником Метелла Целера, — ответил Пизо, и вновь послышался придурковатый смех сопровождавших его рабов.

— Назови же его имя!

— Гай Юлий Цезарь.

Дивитиак, похоже, был несколько огорчен услышанным. Ведь именно Гай Юлий Цезарь был тем человеком, который, несмотря на союз с эдуями, отказался оказывать им какую-либо поддержку в борьбе с агрессором Ариовистом. Более того, именно он, Цезарь, немного позже присвоил тому же Ариовисту титул царя и друга римского народа.

Сейчас все собравшиеся в доме бондаря устремили взгляды на Дивитиака. Он должен был дать на подобное замечание исчерпывающий ответ. Друид некоторое время молчал, очевидно, собираясь с мыслями, а затем повернулся к Дивикону и сказал с гордостью и высокомерием, которые свойственны только кельтским жрецам, считающим себя связующим звеном между простыми смертными и богами, между землей и небом:

— Дивикон, того Рима, легион которого тебе когда-то удалось разбить, больше не существует. Мы, эдуи, живем в мире с римским народом, а римляне, в свою очередь, уважают условия заключенных договоров.

— О каких договорах ты говоришь? — вновь послышался неприятный голос Пизо. — Ты имеешь в виду договор о дружбе с кельтскими эдуями или договор, заключенный Римом с германскими свевами?

В ответ на эти слова вновь послышался раздражающий глупый смех его спутников. Похоже, они мало что понимали в этом споре, но хотели показать своему хозяину, как высоко ценят его остроумные замечания.

— Великий Дивикон, — обратился Пизо к князю тигуринов, — твой народ тоже должен заключить союз с Римом. Это в ваших же интересах. Тогда тигурины станут полноправными хозяевами земель, расположенных на побережье Атлантикуса, а многие галльские племена будут платить вам дань. Однако, чтобы заключить подобный договор с римлянами, вам нужно заручиться поддержкой какого-нибудь влиятельного лица в самом Риме.

Дивикон молчал. Пизо, не услышав никакого определенного ответа, решил продолжить свою речь:

— Великий Дивикон, времена, когда любой кельтский вождь мог собрать несколько тысяч воинов, чтобы проехаться по римским владениям и развлечься, отрубив головы нескольким легионерам, остались в далеком прошлом. Сейчас существуют границы. И эти границы закреплены условиями, четко описанными в договорах между народами. Только договоры могут гарантировать защиту и безопасность. Это бумаги, значение которых трудно переоценить. Именно поэтому они стоят немалых денег. Египетский царь Птоломей Двенадцатый принес в дар Цезарю и Помпею за подобный договор сто сорок четыре миллиона сестерциев. Вас же, кельтов, называют золотым народом! Ваших сокровищ вполне хватит, чтобы оплатить самый выгодный договор из всех, которые когда-либо заключал Рим! Последуйте примеру царя египтян. Он взял в долг определенную сумму у моего господина Луция и ни разу об этом не пожалел.

Наверняка Дивикон сразу же понял, с каким человеком ему приходится иметь дело. Пизо был воплощением беспринципности и отсутствия каких-либо моральных устоев. При других обстоятельствах вождь тигуринов тут же велел бы отрубить ему голову, но сейчас Дивикон понимал: Пизо располагает не только важной информацией, но и большими возможностями. По лицу князя тигуринов я видел, какие усилия он прилагал, чтобы сдерживать свой гнев и переполнявшее его душу негодование.

— Что ж, римлянин, будь моим гостем и разреши пригласить тебя ко мне в дом.

У нас, кельтов, множество недостатков, но в чем нам не откажешь, так это в гостеприимстве, которое мы считаем одной из самых главных добродетелей. Было бы крайне невежливо вести разговор с римлянином, заставив его стоять в жилище простого бондаря, не принадлежавшем Дивикону, или под открытым небом. Князь тигуринов прекрасно понимал это и потому предложил Пизо отведать угощения и напитки у себя дома. Должен признать, что имелся еще один довольно веский повод пригласить римлянина под свой кров — Дивикон хотел избавиться от посторонних ушей.