Ганс-Йозеф Ортайль - Ночь Дон Жуана
Как можно работать, если по ночам тело томилось по женской ласке?
Да Понте вздрагивал, стоило ему только вспомнить о своем холодном гостиничном номере. Многие иностранцы запросто решали такие проблемы: они открывали окно своей комнаты и высовывались как можно дальше. Когда мимо окна проходила какая-нибудь красотка, они подзывали ее. Если девушка оборачивалась, дело считалось решенным. Лоренцо не составило бы труда поступить точно так же, однако в его случае это было невозможно, потому что Констанция сразу бы все увидела. Особенно теперь, когда она умирала от скуки в своей одинокой обители, как раз на другой стороне улицы. Напротив его окон. Они могли переговариваться через улицу, часто болтали по нескольку минут, но да Понте приходилось тщательно следить за своими словами, потому что Констанция только и думала о том, как бы что-нибудь из него выудить. Она приглашала к себе весь свет и внимательно всех выслушивала. Констанция была умом Моцарта и заботилась о каждой мелочи. Все планировала, просчитывала и никогда ничего не упускала из виду. Как бы она посмеялась, если бы увидела его, Лоренцо да Понте, зазывающего к себе красотку подобно изголодавшемуся попрошайке. Констанция подняла бы на смех Лоренцо да Понте, которому в Праге, к сожалению, не так хорошо, как его Дон Жуану. Последний приглашал к себе в замок за один вечер десять, а то и двадцать девушек и женщин!
Открыть окно не представлялось возможным, поэтому оставался только один выход. Следовало сесть в кафе и ждать, пока не подойдут особенно назойливые девки. Приходилось покупать им напитки, пить с ними. В конце концов, им нужны были только деньги. Лоренцо и раньше имел с ними дело. Можно было пойти в публичный дом. Однако уже один вопрос хозяйки, кого бы ему хотелось — девушку или женщину, выводил его из себя и портил настроение. Ведь вся прелесть была как раз в том, чтобы узнать, с кем имеешь дело и какое оружие приведет к успеху.
Значит, это тоже не подходит! Ему оставалось разве что встать под окном, где могла жить красавица, и спеть серенаду под звездным небом здесь, в ночной и холодной Праге. «Подойди к окну, подойди, душа моя, и избавь меня от боли… Подойди же к окну, любимая, иначе я умру… Ах, какие у тебя сладкие уста и нежное сердце…» Черт побери, он начинал все путать! Обладательница сладких уст и нежного сердца была сейчас не здесь, а в Вене! Лоренцо докатился до того, что пел серенады девушке, которой не было в Праге! Хотя это была простая серенада, но… О Господи, ее можно использовать! Не так уж и плохо звучали эти строки. Может, эта серенада поможет ему хотя бы вспомнить о милом создании из Вены!
Он запишет серенаду позже, когда вернется в номер. Нужно будет еще немного поработать — «сладкие… нежное… подойди к окну… подойди, любимая». Мысли Лоренцо блуждали от окна к окну. Хотя они и не избавили его от боли, но, по крайней мере, подарили ему приемлемый, простенький текст! Не хватало только настоящей красавицы, которая смогла бы напевать его, в то же время балуя да Понте вином, табаком и шоколадом. А затем и своей лаской.
Та юная девушка, которую он видел, Иоанна, подошла бы да Понте. Он сделал ей вполне определенное предложение, оставалось только ждать, что будет дальше. Может, ничего из этого и не выйдет. Тогда предложение придется повторить. Она должна прийти к нему, в его комнату. Только в привычной обстановке Лоренцо почувствует, что она рядом с ним. Здесь, на пражских улицах или в каком-то укромном уголке, такое чувство не появится. Некоторые иностранцы снимали квартиру и приглашали на пару часов горничных, однако в этом случае следовало быть предельно осторожным, ведь порой с девушкой приходил ее «жених» — какой-нибудь неотесанный мужлан, специально содержавший нескольких девиц и посылавший их как приманку. Он не оставлял иностранца в покое, пока не обирал до нитки.
Но Иоанна была совсем не такой. Лоренцо сразу понял, что она иного рода. Девушка еще одинока, беззащитна, но при этом юна и горда. Такая девушка только и ждала своего первооткрывателя! Ах, если бы Лоренцо мог сейчас взглянуть на нее, прикоснуться к ней! «Приди, любимая!» — да Понте нашел бы нужные слова. Он превратил ее медоточивые уста в сладкие. Может, здесь следовало именно так расставить акценты. Иоанна не выходила у него из головы. Да Понте видел ее перед собой во всех подробностях. Подол ее платья… Нужно было всего лишь протянуть руку, чтобы приподнять его…
Лоренцо да Понте достал из кармана своего плаща белую шелковую перчатку и вдохнул запах пудры, становившийся все слабее. На мгновение у него промелькнула мысль явиться под каким-нибудь предлогом во дворец графа Пахты, чтобы увидеться с Иоанной. Но было слишком поздно. Скорее всего, Казанова уже спал и покои дворца с высокими сводами погрузились во тьму.
Еще некоторое время да Понте побродил вдоль стен дворца графа Пахты, пока усталость не победила. Нет, Лоренцо не хотел больше пить. От спиртного только портилось настроение и возрастало вожделение. «Подойди к окну, любимая, подойди и избавь меня от страданий…» — да, он нашел нужные слова. Ужасная нужда породила в нем, Лоренцо да Понте, эти слова. Он же стоял сейчас под стенами графского дворца, как слуга своего Дон Жуана, как беспомощный, безобидный бродяга, ожидавший куска хлеба со стола своего господина.
Глава 6
Паоло ждал, когда уйдет да Понте. Все это время он следил за Лоренцо, но никак не мог понять, что тот делает. Почему да Понте так беспокойно бродил по переулкам ночного города? То казалось, что он спешит на встречу, но вдруг он снова разворачивался перед кафе, словно внезапно передумал. Да Понте бесцельно метался по городу то в одну, то в другую сторону, мчался, будто за ним гнались тысячи чертей. Почему он никуда не заходил? И что привело его в самые мерзкие и опасные кварталы, куда дворяне никогда не ходили без сопровождения? И совсем не понятно, почему господин да Понте в конце концов пришел именно ко дворцу и без устали ходил взад и вперед под его стенами. Казалось, он ждал, что к нему кто-то выйдет.
Кого мог ждать да Понте? Видимо, кто-то его особенно заинтересовал: он очень долго стоял под стенами дворца и время от времени бросал взгляд на темные окна. Однако во дворце он был знаком только с синьором Джакомо, Иоанной и Паоло. Не могло быть и речи о том, что он ждал синьора Джакомо. Да Понте не было никакого дела и до него, Паоло. Значит, оставалась Иоанна. Неужели ему понравилась Иоанна? Неужели он хотел поговорить с ней?
Одна мысль об этих отношениях привела Паоло в ужас. Отвратительно, если Иоанна и да Понте были вместе. Паоло был решительно против этого. Возмутительно, что какой-то заезжий дворянин, собиравшийся вскоре уехать, ухаживал за такой юной девушкой, как Иоанна. Было неприятно и мерзко даже представить, как да Понте станет завлекать и очаровывать ее обещаниями и, может быть, ублажать подарками! Пара сережек, небольшое кольцо — такое понравилось бы Иоанне. В конце концов, она сдастся. Наверное, ей польстило бы, что за ней ухаживает такой известный человек!
