Юрий Шестера - Бизерта
Подойдя к трапу, он попросил Ольгу Павловну остаться наверху, а сам с дочерью спустился к ялику, который тут же подвел к трапу расторопный матрос.
— Принимай, Плетнев, барышню!
— Сей минут, вашскобродь! — заулыбался тот и, подхватив Ксению под мышки, опустил ее в ялик.
— Здравствуйте, дядя Федя! — безбоязненно произнесла та.
— Здравствуйте, здравствуйте, Ксюша! — восторженно ответил матрос, усаживая ее на кормовую банку.
— Неужто помнишь Федора, Ксюша? — искренне удивился Степан Петрович.
— А как же, папа! Ведь мы же с мамой плыли… — и, смутившись, поправилась, — шли на твоем миноносце из Севастополя в Константинополь и даже попали в шторм, — назидательным тоном пояснила та. — Да к тому же и жили на нем до переезда на «Константин».
— Тогда конечно… — неопределенно произнес Степан Петрович и обратился к матросу: — Ты знаешь, где стоит на якоре «Алексеев»?
— Так точно, вашскобродь!
— Отлично! Тогда и направишься к нему вместе с Ксенией. — Лицо той осветилось радостью. — Когда же подойдешь к его трапу, передай мою просьбу дежурному офицеру вызвать кадета Чуркина для встречи с его сестрой. Но от трапа никуда не отходи, иначе моего сына могут обвинить в самовольной отлучке с корабля. Понял?
— Так точно, вашскобродь! — ответил тот и заулыбался.
— Чего скалишь зубы, братец?! — возмутился капитан 1-го ранга.
Тот, приняв положение «смирно», доложил:
— Так ведь незадолго перед уходом из Севастополя в Константинополь вы, вашскобродь, приказали господину старшему офицеру посадить меня на гауптвахту* как раз за очередную самоволку!
Теперь улыбнулся уже командир:
— Стреляный воробей, стало быть!
— Так точно, вашскобродь! — уже без напряжения в голосе произнес матрос, почувствовав, что гроза миновала.
— Однако смотри, не гони! Чай, не сушеную картошку везешь! Греби по-малому…
— Есть грести по-малому! — и, не удержавшись, улыбнулся, глянув на притихшую Ксению. — Доставлю вашу дочку до «Алексеева» и обратно в лучшем виде, вашскобродь!
— Добро, отваливай! А ты, Ксюша, передай Павлику большой привет от нас с мамой.
— Будет исполнено, ваше высокоблагородие! — с бегающими чертиками в глазах ответила та и радостно помахала рукой матери, стоявшей на палубе у трапа.
Степан Петрович поднялся на палубу и попросил дежурного офицера, на всякий случай стоявшего несколько поодаль, чтобы рассыльный предупредил его о возвращении ялика, когда тот подойдет на несколько кабельтов* к «Константину», чтобы успеть встретить его. Однако, заметив в глазах мичмана промелькнувшую догадку об истинном значении его просьбы, с досадой подумал: «Вот, шельма, с ходу разобрался, что к чему, — усмехнулся он про себя. — Но это нормально, — тут же успокоил он себя, — ведь тоже как-никак мужчина, да к тому же еще и флотский офицер».
Как только Степан Петрович закрыл дверь в каюту на защелку, Ольга Павловна тут же обвила его шею руками:
— Какой же ты умница у меня, Степа! — горячо прошептала она. — Спасибо тебе за твою придумку, которую ты обещал сделать! Я прямо-таки сгораю от нетерпения, милый ты мой… — призналась она, ища своими подрагивающими губами его губы.
Тот же, сгорая от взаимного желания, подхватил ее на руки и опустил на кровать…
* * *Степан Петрович расслабленно откинулся на подушку. От долгого воздержания он отдался любовной ласке настолько, что не было сил даже говорить. А Ольга Павловна, прильнув к его боку своим упругим и в то же время податливым телом, нежно перебирала пальцами его спутавшиеся, влажные волосы.
— Спасибо тебе, Степа, за этот подарок! — жарко шептала она. — Как же часто я вспоминала о тебе по ночам… А тут лежу рядом с тобой и никак не могу поверить этому…
Она замолчала, сладостно переживая свое женское счастье, и слезы радости катились по ее щекам.
— Вот только обидно, — смахнув слезу с лица, шепотом пожаловалась она, — что нам приходится идти на разные уловки для интимных встреч. От этого мне, признаться, становится как-то муторно на душе. Как будто мы с тобой не законные муж и жена, а любовники, вынужденные встречаться лишь урывками…
— В этом, Оля, тоже есть своя прелесть, — тихо рассмеялся он.
— Какой же ты у меня, однако, испорченный мужчина, Степа! — так же тихо прошептала она и нежно поцеловала его в щеку.
— Главное — это то, что мы с тобой вместе. А остальное уже имеет сугубо второстепенное значение. Но со временем, поверь мне, все образуется, и тебе уже не придется корить себя за как бы украденную любовь.
И он благодарно поцеловал ее в еще мокрую от слез щеку. Она же сразу встрепенулась:
— Ты уже отдохнул, Степа?
Тот только улыбнулся ее столь прозрачному намеку.
Ее рука скользнула вдоль его тела, и она радостно вскрикнула. Затем перекинула через него ногу и тут же, изогнув свое гибкое тело, сладостно простонала…
* * *В изнеможении опустившись на постель, она в истоме уткнулась лицом в его широкую грудь и, плутовски улыбнувшись, прошептала:
— Какая же все-таки бесстыдная у тебя жена…
Он же только улыбнулся:
— Умные люди говорят, что для того, чтобы семья была крепкой, жена в постели должна быть распутницей.
— Вот теперь-то я спокойна! — рассмеялась Ольга. — Потому как у нас с тобой, Степа, будет очень и очень даже крепкая семья, — и тут же спохватилась: — Почему же это «будет», когда она уже есть!
Раздался негромкий стук в дверь, а затем послышался голос рассыльного матроса:
— Ваше высокоблагородие, ваш ялик возвращается и находится в двух кабельтовых от «Константина»!
— Добро! Благодарю за службу, братец!
— Рад стараться!
И послышались его удаляющиеся шаги.
Ольга Павловна ахнула и, выскользнув из постели, быстро оделась, а уже затем метнулась к зеркалу, чтобы привести в порядок прическу.
— Не спеши, Оля, у нас еще достаточно времени, чтобы привести себя в порядок, — успокоил ее Степан Петрович, одеваясь.
— Так мне же еще надо успеть застлать постель, Степа! — упрекнула его она.
Тот притворно вздохнул:
— Правильно все-таки говорят, что не родись красивой, а родись мужчиной.
— Ну уж нет! — звонко, по-девичьи разрумянившись, рассмеялась Ольга Павловна. — Иначе бы у меня не было тебя, Степа, дорогой ты мой человек…
Он обнял ее.
— Не знаю, какой из меня любовник, но ты, Оля, клянусь, в полном порядке!
— Не скромничай, Степа, — улыбнулась та, лукаво глянув на него. — Дай-то Бог каждому мужчине иметь хоть толику твоих любовных способностей…
