Василий Седугин - Призвание Рюрика. Посадник Вадим против Князя-Сокола
И он сказал:
– Скучно мне стало с тобой, поэтому и не приходил.
Ее будто кто-то ударил, она даже пригнулась, испуганно взглянув на него. Он смотрел на нее свысока, холодно и отчужденно. И она поняла все. Спросила:
– Потому что стал встречаться с боярыней Любонегой?
Вадим ничего не ответил, стоял, отвернувшись и глядя куда-то вдаль.
Повисло тягостное молчание.
Вдруг она выпрямилась, гордо подняла головку, произнесла твердо и решительно:
– Что ж, любитесь, коли так. Я вам не помеха!
И ушла, не обернувшись.
Вадим подивился ее гордости и тут же забыл про девушку.
А в тереме Валомира он стал завсегдатаем. Все видели, что дело идет к свадьбе. И верно, сам боярин как-то сказал:
– Чего ждать, посадник? Засылай сватов, будем рады их встретить!
И вот в терем Валомира отправились Дубун с женой и сыном. Кузнец нарядился в белую домотканую рубашку, короткий кафтан, широкие штаны и поршни – башмаки, сделанные из одного куска кожи и стянутые ремнями. Жена его надела длинное платье, поверх него – куртку, отороченную соболиным мехом, на ноги – нежные, из тонкой кожи черевички, остроносые, с невысоким подъемом. Вадим же был наряжен по-княжески: в красную шелковую рубашку, расшитые узорами штаны и червленые сапоги из козлиной кожи, на плечи был накинут дорогой плащ с красной каймой, закрепленный золотой пряжкой. Густые волосы были смазаны маслом и блестели в лучах утреннего солнца.
На крыльце они старательно отерли ноги о половик, вошли в терем. Там их встречал боярин Валомир с боярыней Дареной.
– Мир и покой вашему дому, – густым басом проговорил Дубун.
– Милости просим, дорогие гости, – засуетился юркий Валомир, уступая дорогу.
Вошли в горницу, расселись по скамейкам возле стола. Дубун, кашлянув для солидности, стал неторопливо выспрашивать:
– Как поживают хозяин с хозяйкой?
– Слава богам, живем хорошо, чего и вам желаем.
– Здоровы ли дети?
– Болезни обходят наш дом стороной. Пусть всесильный Перун бережет и ваше семейство.
– Слышал я, – продолжал неторопливо Дубун, – что разбогатели вы в последнее время скотом и кое-что намечаете на продажу.
– Есть такое. Бог скота и богатства Велес милостив к нашему стаду, прибывает оно год от года, чему мы очень рады.
– И будто завелась в этом стаде телочка необыкновенной красоты. Нельзя ли нам сторговаться с тобой, боярин Валомир? Не продашь ли ее? У нас богатый купец объявился, мошна у него полна монет, любую цену готов дать!
– А что ж, может, и сторгуемся! – хлопнув кулаком по колену, произнес Валомир. – Торговаться много не будем, но цену запросим большую. Это я сразу хочу предупредить, чтобы монет побольше готовили. А хорош ли собой купец?
– Вот он перед тобой! – и Дубун указал на Вадима, который стоял рядом с родителями.
– Пригож, пригож купец, – разгладив усы, удовлетворенно проговорил боярин. – Такому купцу можно вполне доверять!
– Но и нам бы хотелось взглянуть на ваш товар…
– Как же без этого? Покажем и свой товар!
И, обратясь к жене, приказал:
– Ну-ка пригласи сюда Любонегу!
Любонега вышла в праздничном наряде: красивое с замысловатой вышивкой платье, перехваченное вязаным поясом с золотой узорчатой пряжкой, на голове – узкий венчик из серебра тонкой работы. Глаза были полузакрыты, на щеках играл румянец. Любонега была очень красива, и все невольно любовались ею, а Вадим не мог оторвать от нее взгляда.
– Вот, дочь, пришли родители Вадима свататься к тебе. Согласна ли ты выйти замуж за него? – спросил Валомир.
– Как прикажешь, батюшка, – не поднимая глаз, еле слышно ответила Любонега.
– Так и должна отвечать послушная, хорошо воспитанная дочь, – тотчас заговорил боярин. – Но мы все обговорили в семье и решили, что лучшего жениха, чем Вадим, быть не может.
Он взял в руки каравай хлеба, принесенный родителями Вадима, и разломил его напополам. Это означало, что сватовство принято; если бы он вернул каравай, то это означало отказ.
Вскоре на столе появилась закуска и вино, начался «пропой» невесты и жениха. Попировав немного, родители отправились в княжеский дворец, чтобы продолжить обрядовое гулянье.
Согласно обычаю, после сватовства до самой свадьбы жених должен был ночевать в доме невесты. Каждый вечер Вадим отправлялся в терем боярина. Там его ласково встречали боярин и боярыня, усаживали за стол, заранее уставленный блинчиками, лапшой, вареным мясом, рыбой. Появлялась Любонега, чинно садилась рядом с ним. Они молча, не торопясь, соблюдая порядок, ужинали, степенно вставали и благодарили за ужин, а потом уходили каждый в свою горницу. Отношения между женихом и невестой оставались целомудренными. Так жениха приучали уважать и чтить новых родителей.
Поначалу Вадима несколько тяготила эта обязанность, но потом он привык и охотно шел в терем боярина. Нравилось уважительное, даже благоговейное отношение к нему, приветливость, сердечность; его волновало, что находится под одной крышей с Любонегой, что она где-то рядом почивает в своей кровати и наверняка думает о нем…
Однажды Вадим проснулся ночью, в полусне вышел во двор и за забором услышал приглушенные голоса.
– Как же я жить буду без тебя? На кого ты меня бросаешь? Я сейчас готов в омут броситься и больше света белого не видеть! – торопливо и жарко говорил мужской голос.
– Ну что ты, что ты, Немирка, разве можно так говорить? Потерпи немного, может, все устроится, все наладится, – отвечала ему женщина. Вадиму голос ее показался знакомым, но в это время громким лаем залилась собака, и он, справив нужду, ушел в терем и тотчас уснул. Утром об этом случае даже не вспомнил.
Накануне свадьбы в тереме невесты проходил девичник. Невеста прощалась с подругами, оплакивая свое девичество. Пелись грустные песни, лились слезы. Но постепенно печаль уходила в сторону, под влиянием выпитого хмельного песни становились все оживленнее, и вечеринка заканчивалась веселыми и беспечными песнями.
Вадим в это время принимал своих друзей в доме отца. Там в большой печи был испечен каравай хлеба, украшенный целующимися голубками. Его вынимали из печи под пение:
У Вадима во дворе свои кузни новыеИ ковали молодые.Вы берите молоты, разбивайте печеньку.Доставайте каравай, доставайте каравай…
Каравай был поставлен на стол, вокруг него началось веселое застолье. Однако каравая никто не трогал, он должен был оставаться на столе всю свадьбу.
Утром Вадим на белом коне в окружении друзей поскакал к терему невесты. Там уже стоял красочный возок, в который усадили Любонегу. Вокруг собралось много народа – и родственники, и просто любопытные, многие на лошадях, Вадим, горяча коня, подскакал к возку и, гикнув, помчался вдоль улицы; он должен был первым прибыть на капище богини Лады. Немного подождав, следом тронулся возок с невестой и все остальные.
