Скрижаль Тота. Хорт – сын викинга [сборник] - Виталий Дмитриевич Гладкий
Себальду пришлось несладко. На узкой галерее управляться с длинным мечом было сложно, тут уж не до фехтовальных позиций, а Эбергунд работал топором, словно дровосек в лесу – мощно и без особых затей.
В какой-то момент Себальд споткнулся о труп разбойника, потерял равновесие, и следующий удар атамана шайки был бы уже неотразим, тем более что изрядно покореженный щит рыцаря превратился в ненужный обременительный хлам.
И в этот момент раздался чей-то звонкий крик, и Эбергунд сломался на замахе. Топор выпал из его ручищ, он схватился за шею, пытаясь выдернуть глубоко засевшую занозу в виде арбалетного болта, и с грохотом завалился на залитую кровью галерею. Себальд вскочил на ноги, оглянулся и увидел мальчика, который сноровисто перезаряжал свое смертоносное оружие.
– Прими мою благодарность! – вскричал растроганный рыцарь. – Я твой должник!
– Пустяки, мессир! – бодро откликнулся Хаго.
Он был счастлив – как птицелов, который после долгих и пустых ожиданий наконец поймал в сеть целый фазаний выводок. Пока шло сражение, юный хитрец держался несколько сзади. Ведь он не мог драться наравне со взрослыми, так как из холодного оружия имел только длинный (правда, очень острый) нож. Зато его арбалет был готов поразить врага в любое мгновение. А уж стрелял Хаго отлично.
И он дождался своего часа. Внутри у мальчика все пело. Рыцарь сказал, что он должник своего юного спасителя, а уж долги Хаго мог выбить из кого угодно. Херр Альдульф обучил его многому…
Вскоре опасность взятия восточной башни была ликвидирована, и Себальд быстро спустился во двор, потому что раздался звук боевого рога. Для рыцарей объявлялся общий сбор. Внизу его уже ждал Геррик с оруженосцем, который держал за поводья оседланного жеребца Себальда.
– Покончим с этим отребьем одним ударом! – громко провозгласил барон. – Иначе разбойники попьют у нас кровушки.
Себальд был с ним согласен. Шесть закованных в броню рыцарей с оруженосцами – страшная сила.
Похоже, раубриттер не знал, что у Ландварта такие опасные гости. Иначе он обошел бы замок десятой дорогой. Возможно, он уже и разглядел, кто сражается на стенах, и даже сосчитал рыцарей, но сдавать назад было поздно. Оставалось или победить, или погибнуть. Впрочем, умирать раубриттер не собирался. Ему нисколько не было жалко разбойников. Набрать новых лесных бродяг вместо сраженных под стенами замка – плевое дело.
Но бежать с поля боя раубриттер не хотел. Конечно, до поры до времени. Он все еще надеялся на благополучный исход своей авантюры. В особенности его привлекало то обстоятельство, что при удачном исходе штурма в плену могут оказаться рыцари, за которых он получит большой выкуп. Да и разбойникам его ретирада окажет плохую услугу. Ведь на некоторых участках крепостной стены все еще шло сражение, хотя кнехты Ландварта постепенно одолевали лесной сброд.
Подъемный мост упал с грохотом, и отряд рыцарей, на ходу истребляя ошарашенных разбойников, которые в большинстве своем не имели даже кожаных панцирей, устремился к опушке, где высился на своем андалусском вороном раубриттер. Он развернул жеребца, дабы удрать, но потом, сообразив, что тяжелый, неспособный к длинному бегу дестриэ устанет быстрее, чем его догонят, стал организовывать оборону возвышенности, на которой находился.
К горькому сожалению раубриттера, его «копье» было слишком малочисленным, чтобы сдержать натиск закованных в броню рыцарей. А лесные бродяги, которые поначалу охотно откликнулись на призыв раубриттера защищать холм, завидев, с кем им придется сражаться, начали постепенно разбегаться, просачиваясь через подлесок, словно песок сквозь пальцы руки. С рыцарем остались лишь самые стойкие, которым нечего было терять и которым смерть не казалась чем-то страшным на фоне их беспутной неприкаянной жизни.
Удар рыцарского «клина», на острие которого находился сам барон, был страшным. Мечи гостей Ландварта рубили со свистом. Рыцари были обозлены до предела. Они ведь защищали не только замок барона, но еще и своих жен. А это был большой стимул.
Жиденькое охранение холма, на котором находился раубриттер, было опрокинуто за очень короткое время. Мощный копейщик рыцаря-разбойника все же достал своей глефой[42] одного из рыцарей. Но тот успел увернуться, и ранение получилось пустяковым. Себальд коршуном налетел на копейщика и смахнул ему башку, как головку репейника.
– Раубриттер мой! – громоподобно рявкнул барон, бросая своего жеребца вперед.
Никто не оспорил его право наказать главного злодея. «Копье» раубриттера было повержено, только юного пажа пощадили, и он лежал на земле ничком, покорно обхватив голову руками.
Ландварт и рыцарь-разбойник схлестнулись с железным грохотом. Мечи высекали искры, их жеребцы дико ржали и бесились, становясь на дыбы, и вершина невысокого холма вскоре была вся изрыта лошадиными копытами – словно и впрямь турнирная площадка. Раубриттер покорился судьбе, но будучи отменным воином, сдаваться на милость победителя не желал.
«Все-таки между бароном и этим отщепенцем явно существует кровная вражда», – подумал Себальд, с напряженным интересом наблюдая за поединком. Ведь если раубриттер сразит или ранит барона, то следующим его противником станет он, как ближайший друг хозяина замка. Об этом заявил еще на пиру сам Ландварт.
Но Себальд зря волновался. Барон провоевал полжизни – с того момента, как его возвели в рыцарское достоинство. Он был не менее опытным бойцом, чем Себальд. В какой-то момент он неожиданно бросил меч в ножны и схватился за прикрепленный к седлу моргенштерн[43].
Ландварт быстро соображал и в пылу схватки не мог пропустить миг удачи, которая заключалась в том, что раубриттер остался практически беззащитным (если не считать крепкого панциря испанской работы). Его щит погнулся, а рукоять, за которую рыцарь-разбойник его удерживал, практически оторвалась и держалась на честном слове.
Будь на ногах оруженосец раубриттера, он поднес бы господину запасной щит, но его участь была незавидна. Оруженосец лежал в кустах раненный, и никто не мог поручиться за его жизнь – неистовый Геррик разрубил его доспех, и кровь от страшной раны кропила пожухлую зелень.
Хлесткий удар моргенштерном прекратил схватку. «Утренняя звезда» вспорола панцирь, расколов его как орех, а неуклюжая попытка раубриттера как-то защититься или увернуться не увенчалась успехом.
Он издал короткий крик и упал с коня. Едва его мощная фигура перестала маячить на фоне сражения, наемные солдаты раубриттера и оставшиеся в живых разбойники начали разбегаться – кто куда. Хозяин убит, значит, договор между ним и солдатами утратил силу. Сражаться бесплатно дураков не нашлось.
Но
