Глаза Сатаны (СИ) - Волошин Константин
Казаки переглянулись. Демид хмыкнул, произнёс с сомнением в голосе:
– Что это немцы задумали? И разве нет для этого своих стражей?
– Значит, своим не очень-то они доверяют. Считают нас более надёжными.
– Конечно, мы не так охотно болтаем с остальными. Особенно после того, как с нами Омелько. Видно тайна великая у этого попа.
Омелько был доволен поручением.
– Хоть дело будет! Задубел я тут со своей раной, будь она проклята! И саблю охота подержать в руке.
Уже в темноте они облачились в стальные нагрудники, сверху одели кафтаны, на ногах ботфорты с широкими отворотами голенищ. По пистолету за широкими поясами и шпаги на портупеях. В дополнение ко всему в ножнах на поясах висели тонкие кинжалы.
– Знатно нас вооружили! – воскликнул Омелько. – Хорошо, что у разбойничков мы орудовали шпагами. Видно дело опасное.
– Посмотрим, что нас ждёт, – мрачно ответил Демид.
Они сидели в тёмном помещении под палубой в ожидании часа. Фриц тихо зашёл, молча сделал знак рукой, в темноте это было трудно заметить. Казаки молча же поднялись и проследовали на палубу.
Тёмная длинная фигура епископа уже чернела у сходней. С ним был его неизменный слуга из священников. Никто не обмолвился ни словом. В молчании, стараясь не грохотать сапогами, пять теней спустились на пристань.
Слуга шествовал впереди. За ним епископ, замыкал шествие Омелько. По бокам шли Ивась с Демидом.
Было тихо, мрачно, таинственно. Однако путь оказался не долгим. Не прошло и четверти часа неторопливого хода, как слуга остановился у массивной двери большого дома. Глухие удары молотком гулко отдавались в квартале, как казалось казакам.
Дверь тихо приоткрылась. Тихие приглушенные голоса – и пришедшие проскользнули в тёмный зёв дома. Одна сальная свеча почти ничего не высвечивала. Тихий голос слуги бесцветно произнёс:
– Быть здесь. Молчать, ждать и быть готовыми к любым неожиданностям.
Он не ждал ответа, незаметно растворился в темноте. Тень епископа исчезла ещё раньше.
Казаки встревоженно топтались, боясь обменяться впечатлениями. В доме было тихо.
Томительное ожидание длилось не менее часа, прежде чем послышался шум. Появился слуга. Тихо проговорил, обращаясь к казакам:
– Выходите на улицу и осмотритесь. Всё должно быть спокойно.
Друзья молча, соблюдая тишину, вышли по одному в тёмную улицу. С обеих сторон улица была пустынной.
Вышел слуга с тусклым фонарём в руках. В том же порядке процессия потянулась к пристани. Шли быстро, словно спеша побыстрее оказаться подальше от таинственного дома.
Лишь в своём тёмном углу, друзья наконец смогли поговорить.
– Что за чудной поход? – спрашивал Омелько. – И так таинственно.
– По-моему, тут дело бабье, – с усмешкой молвил Ивась.
– Не может быть! Ведь епископ! – В голосе Демида прозвучало неподдельное возмущение и недоверие.
– И епископ мужик, Демид, – Ивась усмехнулся в темноте. – К тому же совсем не старый. Каких-то пятьдесят лет.
– Откуда у тебя такая уверенность, Ивась? – спросил Омелько.
– Когда епископ проходил мимо, меня обдало волной запаха дорогих духов. Раньше этого не чувствовалось. Был совсем другой запах.
– Вот так поп! – воскликнул Демид. – Кто бы мог подумать такое? Бес в ребро вонзился нашему попу!
– Не вздумай об этом болтать, Демид, – с опаской сказал Ивась. – Потому и выбрали нас, что мы не сболтнём лишнего. Лучше вовсе нам никогда не воспоминать об этом. С этим лучше не шутить.
Потом казаки ещё раз сопровождали епископа в тот дом. А уже после ухода из Дуйсбурга они получили по три талера в награду за хорошую, добросовестную службу, как им сказали.
Десять дней пути – и баржа пришвартовалась у причала города Нейменга. Это были уже Нидерланды. Рейн здесь был широк, разветвлялся на рукава и был близок к морю. Оно уже ощущалось ветрами, влажностью и частыми туманами и моросящими дождями.
Епископ тут же переехал в дом бургомистра в центре города. У дверей дома постоянно толклись стражники с мушкетами и алебардами.
Охрана епископа на барже была пока свободна и все разбрелись по городу в поисках удовольствий и развлечений.
– Глядите, тут большие корабли стоят, – указывал Ивась на реку. – Интересно бы поглядеть, что такое море. Демид, ты бывал в море, поведал бы, а?
– Что об том говорить? Много воды, большие волны и сильный ветер. И всюду соль. Вот и всё. Что там интересного?
– Всё ж мы такого никогда не видели с Омельком.
– А что, Ивась, ты узнай, долго мы тут будем околачиваться? – спросил юношу Омелько с хитрой усмешкой.
– Зачем? – повернулся к другу Ивась.
– А что! Если можно, то я бы не отказался от поездки к этому морю. Далеко оно хоть отсюда?
– А деньги? Думаешь, того, что у нас есть, хватит? Брось ты это, – и Иван неопределённо отмахнулся.
– Кто его знает, Ивась. Я бы попытался.
Ивась всё же стал расспрашивать бывалых матросов и местных жителей о пути к морю. И вскоре всё узнал. С тем и обратился к Омелько.
– Что, за три дня можно доплыть до моря? – воскликнул Омелько. – Это же совсем близко. А что с попом? Он долго намерен здесь обретаться?
– Этого никто не знает. Однако многие считают, что и за месяц не управиться им. Это и Фриц подтвердил, я интересовался у него.
– А не спрашивал разрешения на отлучку? Дней на десять.
– Думаешь отпустит? Вряд ли, Омелько.
– А что нам тут делать? Сидим без дела, и отлучиться нельзя? Спроси.
Фриц с удивлением уставился острыми глазами на Ивася, долго думал, а потом ответил решительно:
– Делать вам там нечего, казак Иоган. Вы можете понадобиться здесь в любое время. Возможно, скоро преподобный отец соизволит поехать в Амстердам. Тогда и вы там будете. Это и будет море, вернее его залив.
– Спасибо, господин, – поклонился Ивась и поспешил удалиться, боясь навлечь недовольство фон Грабенфельда.
Эта весть не очень обрадовала Омелько, а Демид заметил:
– Сидите себе и помалкивайте, а то вздумали побродить по чужим землям!
– Демид! Чего ты? Быть в таких странах, и не посмотреть их? – Ивась с возмущением уставился на казака, но тот лишь отмахнулся от юноши.
Прошло недели три и преподобный отец в самом деле собрался в Амстердам познакомиться с настроениями тамошних кальвинистов. Заодно воочию убедиться в силе сопротивлении испанским католикам. Баржа спешно приготовилась в плаванию.
Ивась тут же сообщил друзьям интересную весть.
– Плыть-то будем не по реке, а по каналу! До самого города! Будет, что посмотреть!
– Что там смотреть? – Демид лишь опустил концы усов ещё ниже.
– Только нам придётся вернуться по реке немного назад. По другому рукаву надо будет идти.
Однако вскоре преподобному отцу пришлось отказаться от своей баржи. В трюме образовалась течь, и её необходимо было заделать. Это требовало времени, и власти города предоставили в распоряжение епископа большую лодку, украшенную коврами и стягами, с одной мачтой и большим косым парусом.
В лодке было лишь два помещения. Их заняли преподобный отец и Фриц. Остальные могли располагаться, кто где найдёт место. А поскольку трюма в лодке не было, то приходилось трудно и неудобно.
– Зато на лодке мы быстрее дойдём до места, – заметил Ивась.
– Нам спешить некуда, – буркнул в ответ Демид. – Для нас это без надобности. Сиди себе и точи саблю.
Путешествие продлилось целую неделю. Гребцы дружно налегали на вёсла, ветер часто был попутным. И наконец они в городе. Он был весь пересечён каналами с бесчисленными мостами, перекинутыми через них.
В порту сгрудились корабли, где кипела бурная жизнь. Грузчики сновали по трапам туда и сюда с грузом на плечах. Катили сотни бочек, стояли откормленные большеногие лошади, запряжённые в огромные телеги.
– Вот это да! – восторгался Ивась видом огромного порта с его суетой и криками. Пахло морем, смолой, несло вонью корабельных внутренностей, а лес мачт в поперечинах рей рябил в глазах.
