Глаза Сатаны (СИ) - Волошин Константин
Он очень скоро заинтересовался казаками. Стал подолгу расспрашивать об их землях. А узнав о Сечи, больше не оставлял их в покое, потом стал что-то записывать в потрёпанную тетрадь.
Ивась с интересом наблюдал за его занятием, пытался спрашивать, но это плохо ему удавалось. Но этот немец вдруг пояснил, что намерен подучить казаков языку.
– Надоел мне этот немец! – не раз возмущался Демид.
– Наоборот, Демид! Он нам может помочь, а потом и мы воспрянем. И так нам повезло с нашим планом. Слышал, что вёрст за пять есть лагерь, где содержатся солдаты. Спросить бы нашего немца про этот лагерь.
– Думаешь найти наших?
– Чем чёрт не шутит, Демид! А вдруг!
– Ты, я вижу, Ивась, с удовольствием болтаешь с немцем.
– И тебе советую. Гляди, как я уже управляюсь с их речью! Только и знаю, что тебя перетолмачиваю. А мог бы и сам уже научиться.
– Стар я для этого, Ивась. Занимайся этим ты.
– Нашёл старика! Ещё молодых за пояс заткнёшь, и не одного!
Немец же, его звали Фридрихом фон Грабенфельд, даже посодействовал для казаков такой же свободы, как и у офицеров.
– Демид, я добыл тебе дополнительной жратвы! – как-то прокричал Ивась, протягивая казаку булку и большой пучок разной зелени, где больше всего привлекали стрелы лука.
– Как тебе удалось добыть столько? – удивился Демид. – Я что-то не пойму, что это за зелень.
– Лопай, не спрашивай и не сомневайся! Немцы её трескают вовсю! Это я заработал. Дрова пилил и колол около кухни для офицеров. Дали.
Демид всё же не стал брыкаться. Ивась ему помог, хотя заверял, что уже поел.
С каждым днём Ивась пропадал всё дольше. Часто отправлялся на прогулки по берегу реки, до которой было версты две. Но потом Фриц потребовал к себе и Демида, пояснив, что тот много может поведать ему об обычаях и жизни в Сечи и вообще у казачества.
– На чёрта это ему сдалось? – удивлялся Демид.
– Кто ж его знает, Демид. Зато мы можем отлучаться из лагеря, знакомиться с местностью, много говорить. Я, правда, уже замучился, но зато полезно!
– Да, Ивась, я вижу, ты здорово насобачился в болтовне.
– Что ты, Демид! Чуть-чуть только начинаю. Если б не Фриц, я бы и половины не смог осилить. Здорово у него получается со мной.
– Я смотрю, здесь земли благодатные, – оглядывал Демид окрестности. – В этих землях полно виноградников. Вина, наверное, много.
– Достаточно, Демид. И пива, ещё больше.
– А куда это наши офицеры деваются? Их становится всё меньше.
– Фриц говорит, что их отпускают. Или за выкуп, или по знакомству. Здесь дворянские семьи в большинстве знакомы, хоть живут у разных вельмож. Вот и договариваются.
– А что ж наш Фриц?
– Я спрашивал. Говорит, что денег нет, а со знакомыми вельможами тоже не густо. И ещё говорит, что скорее всего наймётся к победителю.
– Про нас что говорит? Куда нас денут?
– Он незнаком с планами победителей, но говорит, что и нас могут опять брать в солдаты. Мы ведь никому не принадлежим и нас никто не выкупит.
– Опять в солдаты?! Ни за что! Лучше убегу, а там что будет!
– Тут я с тобой согласен, Демид! Думаю, что мы можем ещё покумекать. Попробую у нашего фрица попытать. Что он присоветует. Он много может в этом деле.
– Не подведёт? Не по душе мне все эти немцы, Ивась.
– Тут ничего не поделаешь, – согласился юноша. – Зато он мне обещал подарить свой нож. Ты видел его. Здорово, да?
– Нож – это хорошо, Ивасик. Но для побега этого мало.
– Лучше чем ничего, я думаю. Но послушаем, что скажет наш Фриц. Говорит, что ему могут обещать чин полковника.
– Нам-то что от этого? – Демид безразлично махнул рукой.
Прошло дня три-четыре, и Ивась доложил Демиду, что за города лежат по обоим берегам реки.
– Немного дальше эта река впадает в ещё бо́льшую реку. А та уже течёт до самого моря. И при этом уже в другой стране. Интересно!
– Мне другое интересно, Ивась! Мне б домой податься поскорей!
– А я что-то почти перестал об этом думать, Демид, – и Ивась застеснялся. – Так много интересного с нами произошло, что все памороки забило.
– Молодой! Мальчишка, того быстро и забыл. И жизнь у тебя без трудностей сейчас. Ешь, гуляешь, с немцем базикаешь, от работ нас отстранили. Чего ещё желать? А меня тоска гложет. С годами и ты это поймёшь, Ивасик.
Юноше стало не по себе от слов Демида. Он призадумался.
Вдруг через несколько дней Ивась заявил, что Фриц предлагает им присоединиться к нему.
– И куда же он навострился, Ивась? – Демид насторожился.
– Ты не согласился бы? – неуверенно спросил Ивась.
– Скажи хоть, что нас может ждать в тех землях, хлопец?
– Я не знаю, но Фриц говорит, что там можно хорошо заработать. Знаю только, что в тех землях идёт война. Гишпанцы всё никак не хотят тамошним землям дать свободу.
– А нам какого беса там надо? Пусть себе воюют.
– Ладно, я подробнее расспрошу Фрица, а то и сам почти ничего не знаю.
Но уже через день Фриц сам подсел к казакам.
– Меня посылают в Нидерланды, казаки. Не воевать, а с миссией от земель немецких. По религиозным делам. Вроде посольства. Хотел бы взять вас с собой в качестве охраны. Тут у меня почти нет верных людей, а вы никому не служите и это меня устраивает. Да и привык я к вам. Ещё многое хотелось бы записать про вашу страну. Больно интересно мне.
Ивась не всё понимал, Фриц доброжелательно пояснял, пока казаки не осознали суть.
– Это уже немного лучше, чем война, – проговорил Демид. – Если пораскинуть мозгами, то выходит, что нам лучше согласиться с этим полковником. А деньги нам будут платить?
– Будут, Демид, – ответил Ивась, переговорив с немцем. – Не очень много, а всё же будут. И оружие нам дадут, и одежду. Только ихнюю, не нашу.
– А нашей мы уже давно не видели, Ивась. – И он повернулся к немцу, закивал головой и проговорил: – Гут, гут, гер!
Немец улыбнулся тонкими губами, а Демид спросил юношу:
– Что за вера у них? Они не католики?
– Нет, Демид. У них теперь много вер. Они во многом отошли от католиков и я не могу разобраться, что у них происходит. Да оно мне и неинтересно. Дерутся и пусть себе. Лишь бы нас не трогали.
Наконец их освободили, одели во всё новое, непривычное, хотя они и так давно ходили в несносных немецких кафтанах и узких штанах с башмаками.
Две недели спустя казаки сопровождали миссию во главе с епископом и Фрицем на барже, сплавляющейся вниз по реке.
Майнц с его готическими шпилями церквей и соборов остались позади. В Рейн вошли осторожно, и пошли в высоких берегах, густо заселённых городками и деревнями. По холмам тянулись сплошные поля, виноградники и перелески. По реке сновали в обе стороны небольшие суда и лодки, гружёные и пустые. Многие из плывущих отдавали почтительные почести стягу епископа.
Потянулись крутые берега. Рыцарские замки величественно высились на крутых обрывистых холмах. Некоторые были так стары, что скорее походили на развалины.
В теснинах берегов, Рейн был стремителен. Баржа неслась довольно быстро. Проплывали городки, но места для них на этих берегах было мало, и они так и оставались крохотными, скорее похожие на деревни.
Ивась часто сетовал на отсутствие с ними их пропавших товарищей.
– Вот бы опять быть вместе! – не раз восклицал он, жалуясь Демиду.
– Молись чаще, упорнее, вдруг Господь снизойдёт до твоих просьб, Ивась.
Он так и делал, но пока ничего не происходило.
Фриц же обещал остановку в Бонне, где баржа должна была подождать известий из Кёльна. Что за известия, он не говорил, да казакам это не было интересно.
В этих крутых берегах баржа останавливалась на ночь в каком-нибудь городке, и лишь на рассвете опять трогались в путь. Казаки с любопытством присматривались к работам матросов, сами часто помогали им, и уже неплохо разбирались в названиях снастей и рангоутных деревьев.
