Андрей Болотов - Жизнь и приключения Андрея Болотова, описанные самим им для своих потомков Том 2
После обеда продолжали мы свой путь далее и ехали все беспрерывным лесом. Деревень на дороге было хотя немало, но все они были малозначащие и сидящие посреди леса и только маленькие поля кругом себя имеющие. Почешу и перескажу я одни только их названия; они были следующие: Ростовцы, Гнилиша, Григорьева, Росаденки, Карачуново, Сотское и село Квашнино.
В сем последнем остановились мы ночевать; оно было небольшое и недавно пред тем опустошенное пожаром и тогда вновь строившееся.
Я принужден был тут ночевать в коляске по причине, что на квартире моей, равно как и во всех дворах, было преужасное и такое множество прусских мелких тараканов, что они везде и везде ползали как мухи, а я к ним естественное имею отвращение.
Как позади сей деревни надлежало нам проезжать сквозь длинный и большой лес и ехать наиопаснейшим местом из всей дороги: то заблаговременно помышляли мы о некоторых предосторожностях и ночевали тут с немалым опасением, а ночью и сделалась у нас тревога, которая перестращала было всех нас чрезвычайно, но кончилась смехом.
К нам пристань один замосковский мужик, едущие также в Кашин с оброком к господину. Ночуя тут, спал он подле моей коляски и тележенки своей, на улице. Тут пропади у него его лошадь.
Боже мой! какое поднял он оханье и туженье, когда, проснувшись, не увидел своей лошади. — «Их! братцы! закричал он вскочив без памяти: у меня увели лошадь!» И тотчас бросился ее искать.
Мы сани подумали, что с бездельничали сие тутошние жители, но скоро узнали, что мы напрасно их в мыслях похлопали.
Лошадь нашлась. Она, сорвавшиись, пошла добывать себе лучшего корма и кушала в поповом огороде капусту. Какая это была радость у мужика, когда он нашел ее, и какими словами не приголюбливал он оную.
Дождавшись света, зарядив свое ружье и пистолеты, приготовив пули и все нужное к обороне, пустились мы в помянутый лес, называемый Башаринской, о котором и о бываемых в нем шалостях по всей дороге слухе носился.
Сперва проехали мы версты за две от Квашнина сидящую на дороге деревеньку Смёнки, а потом пустились уже в лес, простирающийся в длину более нежели на 14 верст, и действительно опасной и самой способной для воров.
Дорога шла беспрерывным лесом и все изгибами и кривизнами; почему и ехали мы не без опасности и то и дело кругом озираясь и во все стороны поглядывая и примечая.
Но как случилась она тогда хороша и везде так спора, что мы могли бежать на рысях, то в час времени и переехали мы более половины оного не видав ничего; но тут повстречайся с нами прохожий и нас догадало его спросить, нет ли чего впереди, и смирно ли в лесу.
- «Бог–ста знает, отвечал он нам: какие–то люди шатаются, но может быть и добрые, кто их знает! А не худо быть вам и осторожными».
Все мы изменились в лице, сие услышав и едва имели столько духа, чтоб спросить еще: а далеко ли он их видел и сколько их?
- «Видел–ста я их недалеко, отсюда с версту только, а сколько их, не считал; человек пять–шесть мне показалось, а может–ста и более их было!»
Сие перетревожило нас еще того более. Все спутники мои, не бывавшие от роду ни в каких опасностях, перетрусились в прахе и до того, что едва духе переводили и слово могли вымолвить.
Я старался всячески их ободрять говоря, что может быть то и не воры, а так какие–нибудь люди, а хотя бы были то и действительно воры, так верно, увидя нас и оружие наше, почтут нас людьми военными и не отвяжутся никак напасть на нас; к тому ж нас и не так мало, чтоб им со всеми нами скоро сладить можно было, а нужно только нам окрыситься и не струсить и не обробеть против их.
Сими и подобными сену уговариваниями ободрил и подкрепил я их сколько–нибудь, а между тем на всякий случай и распорядил, что кому делать и предпринимать в случае нападения.
Кучеру приказал я ударить тогда по лошадям и стараться не допускать схватить их, и в нужном случае кидать ворам в глаза, сухой песок, приготовленный нарочно для того в шляпе, полную горсть для ослепления оных.
Одному из слуг велел по них вместе со мною стрелять и по выстреле бить их прикладом; другому рубить палашом по рукам их, а заднему велел обороняться рогатиною для того запасенною, и так далее.
Распорядив сим образом все и призвав Бога в помощь, пустились мы вперед, и не успели с версту от того места отъехать, как и действительно увидели в некотором расстоянии от нас впереди нескольких людей, шатающих подле леса и переходящих отчасти дорогу.
В тогдашнем страхе почли мы их наверное недобрыми людьми, и не успели их зазрить, как ободрив вновь людей и подъезжая еще к ним, выстрелил я из одного из пистолетов своих, чтоб дать ворам знать, что едем мы не с голыми и пустыми руками, и тотчас потом зарядил его опять с пулею; а из людей велел одному приготовить и держать в руках свое ружье, а другому обнажить палаш свой и в сей позиции подъезжая к ним, кучеру приударить по лошадям.
И тогда, не знаю уже, вид ли наш, или количество людей, или выстрел учиненными мною заблаговременно, или приготовленное оружие удержало бездельников сих в пределах и власно как оковало.
Все они стояли подле леса опершись ни то на дубины, ни то на рогатины свои, и смотрели только на нас мимо их скачущих, и ни один из них не осмелился и пошевелиться; а мы, проскакав мимо их и более ничего уже не видав, скоро после того и доехали до находящейся позади леса сего и при конце оного деревни Башариной, которая была довольно велика; однако мы ее проехали и, отъехав еще версты две, остановились кормить лошадей в селе Белгородке, ибо для находящихся впереди песков нам не кормя лошадей далее ехать не хотелось. Тут собрались мы наконец с духом и радовались, что удачно спаслись от опасности нас угрожавшей.
Помянутое село Белгородок сидит на самом уже береге славной и великой нашей реки Волги, в самом том месте, где с сей стороны втекает в нее речка Хотша.
Само по себе село сие никакого примечания недостойно, но по близости его наколется какого–то господина другое село, с каменною церковью и огромным господским домом.
Помянутая церковь стояла на самом берегу реки Волги и имея вокруг себя прекрасную каменную ограду, делала великолепный вид, и казалась издали быть городом, или каким прекрасным монастырем.
Выкормив лошадей и пообедав сами, переправились мы под сим селом чрез речку Хотшу на плоту. От бывшего паводка и наводнения реки Волги была и она вдесятеро больше против обыкновенного, и мы не без труда чрез нее переправились.
Езда от помянутого села была уже вдоль по берегу Волгл, бором и лесами, довольно гориста и чрезвычайно песчана и тяжела.
